— Но откуда они могли узнать почерк моего сына? — спросил профессор и вдруг, нахмурив брови, ответил сам себе: — Понимаю! Последнее письмо Олега в прошлом году было мною потеряно… Его нашел Григорий Сидорович Пелипенко…
— Пелипенко, должно быть, украл у вас письмо вашего сына, профессор, — тихо, но убежденно проговорил майор. — Теперь скажите, кто вам передал эту фальшивку? — Величко помахал письмом.
— Человек, называющий себя доцентом Демидовым…
— А на самом деле он не Демидов?
— Нет! Алексея Павловича Демидова я прекрасно знаю. Талантливый археолог и чудесный человек. Я удивлен, почему он покинул Советский Союз…
— А кто вам сказал, что Демидов покинул Родину?
— Этот человек… Он говорит, что Демидов сейчас за границей и что сам передал ему свой паспорт…
Резко и продолжительно зазвонил телефон.
— Капитан Зайченко слушает! — досадливо проговорил в трубку капитан, которому явно не хотелось терять нить разговора с профессором. — Здравствуйте, Андрей Константинович! — уже другим, более приветливым тоном поздоровался он. — Что?! Рабочий археологической экспедиции хочет сделать мне интересное сообщение? Так давай его сюда! Хорошо! Жду! — Он положил трубку и пояснил: — Звонил секретарь райкома. К нему обратился какой-то рабочий из археологической экспедиции… Я сказал, чтобы он прислал его сюда…
Майор одобрительно кивнул головой и заботливо сказал профессору:
— Скажите, профессор! Этот самый тип, именующий себя Демидовым, предъявлял вам какие-нибудь требования?
— Требования? — Качемасов пожал плечами. — Нет! Впрочем, он сказал, что у него есть просьба, но он ее изложит при следующей встрече…
Вся фигура Качемасова выражала тяжелую, смертельную усталость.
— Вам нужно отдохнуть, товарищ Качемасов! — ласково сказал Величко. — Надя! Отправляйтесь-ка с профессором в гостиницу!
— Я лучше пойду в свой лагерь, — усталым тоном возразил профессор.
— Ни в коем случае! — Майор ласково сжал руку Качемасова. — Сейчас, товарищ Качемасов, мы будем вас просить не мешать нам. Идите отдыхать в гостиницу…
Нетвердой походкой, опустив голову, Качемасов вышел из кабинета. Надя заботливо поддерживала его под руку.
— Капитан Зайченко! — жестким, суховатым тоном приказал майор. — Сейчас вы отправляйтесь в дом лесника Пелипенко, осмотрите его как следует и будете ждать, не появятся ли там гости. Мы с лейтенантом Белявиным возьмем на себя лагерь экспедиции и группу диверсанта, именующего себя Демидовым… Наша машина сейчас должна подойти… — Майор взглянул на Николая, — Придется захватить с собой Надю, кроме нее никто не знает дороги в этот самый монастырь…
В дверь постучали.
— Да! — крикнул Зайченко. — Войдите!
В дверях показался рослый, широкоплечий парень. Худощавое лицо его было потным и грязным. Мгновение он удивленно смотрел на лейтенанта Белявина, потом кивнул ему и повернулся к капитану.
— Виталий Здравников! Рабочий археологической экспедиции! — представился он, смело глядя на Зайченко зоркими карими глазами.
— Садитесь, товарищ Здравников! — мягко сказал майор, указывая на диван. — Рассказывайте!
Здравников недоумевающе покосился на плотного пожилого человека в штатском, уверенно распоряжавшегося в кабинете капитана.
— Мой рассказ будет коротким, — начал он. — Недавно меня перебросили в группу археолога Демидова, работающую в древнем монастыре, в горах. Так вот, я хочу сообщить, что этот самый Демидов и его помощник Струев — никакие не археологи, а самые настоящие жульманы.
— Почему вы сделали такой вывод? — заинтересовался майор.
— А потому, что вчера они попрятали в свои рюкзаки разные золотые висюльки, которые мы нашли в могиле. Чуть не подрались между собой. И мне давали золотую цепочку… Я вроде как взял, а ночью дал тягу из этого самого монастыря… Разве можно вещи, по которым ученые древнюю жизнь определяют, по карманам рассовывать! Это же только самые бессовестные кусочники делать могут…
Голос Здравникова звучал откровенным возмущением. Майор одобрительно смотрел на горячащегося, взволнованного парня.
— Они хуже жуликов, товарищ Здравников! — прямо сказал он. — У нас есть к вам просьба. Сможете вы проводить нас к этому самому монастырю? Никто из нас не знает туда дороги…
— Конечно, смогу! Хоть и устал, а смогу… Я еще заметил, товарищ начальник…
За окном послышалось шипение тормозов остановившейся автомашины.
— А вот и наша машина! — воскликнул майор, подходя к окну. Взглянув в окно, он удивленно воскликнул: — Нет, это не наши! Как видно, еще одна неожиданная новость!
За дверями раздалось изумленное восклицание девушки-секретаря, потом какая-то возня. Дверь широко распахнулась и в кабинет влетел худощавый парень со скрученными позади руками. Землистое лицо его было злобным и страшным, глаза горели недобрым блеском. За ним, пыхтя и отдуваясь, вошел потный, лысый толстяк с пистолетом в руке.
— Фу! Еле доставил этого хлюста! — облегченно вздохнул толстяк.
— А чего ты его припер ко мне, товарищ Затулыворота? Что он натворил? — удивленно пробасил Зайченко.
— Что натворил? Профессора нашего, Тихона Тихоновича, хотел застрелить! Злыдень!
— Как? — воскликнул майор.
— А так! — ответил Затулыворота, отирая потное лицо рукавом вышитой рубашки. — Лежу это я у себя в палатке… Только-только проснулся… Вдруг слышу — шепчется кто-то около палатки. Слышно, что шепчутся, а слов разобрать невозможно. «Ну, думаю, к чему доброму человеку шептаться?» Приподнял полу палатки и глянул: вижу — стоит лесник Пелипенко и подает этому злыдню пистолет. А морда у него самая бандитская… Я осторожно вылез из палатки, засел в кусты — и слежу. Тут злыдень спрятал пистолет — и бегом по тропке. А я за ним. Запарился, но бегу. Он засел в кустах, а я почти рядом с ним схоронился… Вдруг он приподнялся да как ахнет из своего пистолета. Один раз, потом другой. Я тут на него и налетел сзади… Пистолет отнял, трахнул его рукояткой по голове… Ну, он и заскучал. Глянул я поверх кустов — вижу, Тихон Тихонович шагает, не попал в него, значит, злыдень. Ну, я в сердцах, по правде сказать, еще пару раз подвесил этому типу, а потом связал ему руки его же пояском и сюда на машине доставил. Только по дороге он чуть не утек, еле мы его с шофером поймали…
— Ясно, товарищ Затулыворота! Молодец! — пробасил капитан Зайченко.
— Действительно молодец! — подтвердил майор и внимательно посмотрел на задержанного.
Тот стоял, потупив голову и кусая тонкие, злые губы.
— Кто вы? — спросил его майор.
— Студент МГУ Петр Зотов, — насмешливо и злобно прошипел задержанный.
— А другое ваше имя, настоящее?
Задержанный передернул плечами.
— А другое я вам не скажу!
— Как хотите! — с подчеркнутым безразличием пожал плечами майор Величко. — Откровенным признанием вы могли бы облегчить свою участь. Нам все известно — начиная с вашей высадки на парашютах и зверского убийства археолога. Сейчас все ваши сообщники — и ваш главарь, именующий себя доцентом Демидовым, и резидент, маскирующийся под лесника, — уже арестованы…
Белявин внимательно смотрел на ноги диверсанта. Он был обут в грубые, широконосые ботинки и когда переступал с ноги на ногу, о пол звонко щелкали подковки.
Худое, злобное лицо диверсанта дрогнуло. Глаза тревожно забегали по комнате.
— Скажите, — хрипло заговорил он, — правда, что у вас, в России, в случае признания… в случае сообщения важных сведений… смягчается наказание?
— Правда! — уверенно ответил майор.
Диверсант опустил голову и задумался. Майор молчал.
— Хорошо! — проговорил задержанный, взглянув на майора. — Я вижу, что игра проиграна, надо спасать свою голову. Слушайте все! Я делаю важное сообщение! Час тому назад «Сириус-семь» должен был встретиться с этим самым изобретателем, подполковником Ушаковым, увести к себе домой, а там мои друзья вымотают у него секрет изобретения…
Капитан Зайченко чертыхнулся и вскочил с кресла. Майор Величко бросил на него спокойный, холодный взгляд.
— Хорошо, мы проверим ваше сообщение! — спокойно сказал он диверсанту. — Капитан! Распорядитесь увести арестованного…
Когда диверсант и Зайченко вышли из комнаты, майор торопливо поднялся со стула.
— Надо срочно ехать к этому самому Пелипенко. Мы поедем все вместе! — Он выглянул в окно. — А вот, кстати, и наша машина подошла…
Пелипенко, как было заранее условлено, встретил подполковника Ушакова возле родника «Девичьи слезы». Еще издали, между кустами орешника, Ушаков увидел кряжистую, могучую фигуру лесника. Старик сидел на камне, опершись на свою двустволку, и задумчиво смотрел на пенящуюся, быструю воду ручья. Подполковник обратил внимание на его широкую спину, толстую загорелую шею, большие цепкие руки.
