Наступивший XXI век дарит нам новые изобретения. И вновь первыми их осваивают преступники. Надеемся, правда об одном из них заинтересует соответствующие органы. Между прочим, это уже случилось в Бахрейне. Неофициальные источники сообщают, что темное прошлое господина Кочера расследуется сотрудниками соответствующих служб. Если так, то очень скоро мы станем свидетелями справедливого возмездия, и вор будет сидеть в тюрьме, как ему и положено».
Статья до сих пор опубликована не была, но любоваться ею на странице одной из центральных газет Кочеру совершенно не хотелось. Как и другими разоблачительными материалами подобного рода. Обращаться к правоохранительным органам он не стал, справедливо полагая, что вскоре после дачи свидетельских показаний окажется на скамье подсудимых.
Сказать, что он был совершенно выбит из колеи происками террористов, значит ничего не сказать. Кризис давно миновал, компромату хода не дали, злополучные счета разблокировали, но осадок остался – ох, какой горький, какой неприятный был этот осадок!
Ведь капиталы Кочера по-прежнему находились в далеком Бахрейне, и пользоваться ими по своему усмотрению не получалось. Всякое перечисление, превышающее сумму пятьдесят тысяч долларов, требовало специального согласования с новыми хозяевами. Это нервировало. Лишало аппетита и сна.
Существовал лишь один способ обрести прежнее душевное равновесие, а именно: должным образом выполнить задание людей, в руках которых находилась судьба Кочера. Он уже приступил к проведению операции, успешно справившись с подготовительным этапом. Но самодеятельность подручных ставила под угрозу и главную акцию, и будущее Кочера. Вот почему он не собирался церемониться ни с Камениром, ни с кем-либо еще. Впрочем, Кочер не церемонился ни с кем и никогда, именно поэтому он преуспел в жизни.
* * *
– Добрый вечер, Роберт Оттович, – вежливо произнес Каменир, после чего получил кулаком в ухо.
Удар не был нокаутирующим, но инстинкт подсказал Камениру, что следует не просто опрокинуться на спину, а еще и закатить глаза, изображая состояние полной прострации. Так он и сделал. А довольный собой Кочер сбросил пиджак и, оставшись в сорочке, проделал несколько энергичных выпадов, имитирующих бой с тенью. На боксера он при этом не походил, даже на начинающего. Слишком рыхлый, слишком неуклюжий, слишком обрюзгший от сидячего образа жизни. Но Кочер смотрел не на свое зеркальное отражение, а на поверженного противника, поэтому полагал, что выглядит чертовски воинственно.
– Вставай, мудак, – пыхтел он, продолжая молотить воздух и приплясывать посреди помещения, стилизованного под зал рыцарского замка. – Вставай, русская свинья, и получи то, что тебе причитается.
Украдкой наблюдавший за ним Каменир сохранял неподвижность. Он не слишком боялся хозяйских кулаков, однако развешанные на стенах коляще-рубящие предметы внушали ему сильное опасение. Тут были и сабли, и мечи, и алебарды, и средневековые щиты с витиеватыми гербами. Жемчужиной кочерской коллекции холодного оружия являлся восточный кинжал, некогда подаренный индусами товарищу Сталину в честь победы над Германией. Представив себе, как длинный клинок вонзается в его беззащитный живот, Каменир перевернулся на бок и подтянул колени к груди.
– Очнулся? – обрадовался Кочер. – Это хорошо. Теперь вставай.
– О, – простонал Каменир, принимая сидячую позу. – О! О!
– Не изображай из себя умирающего лебедя, старый козел, – прорычал Кочер, награждая его пинками. – И не пытайся меня разжалобить, это бесполезно.
– В чем я перед вами провинился, Роберт Оттович? – Возгласы звучали глухо, поскольку Каменир на всякий случай прикрывал ладонями лицо.
– Ты еще спрашиваешь? – Метнувшись к каминной полке, Кочер схватил предмет, оставленный там охранниками, и, потрясая им, склонился над своей жертвой. – Смотри сюда, мудак! Твоя цацка? А что, если я позабавлюсь с тобой, как ты забавлялся со своей студенткой? Вот заставлю тебя вставить эту штуковину в задницу и пошуровать там как следует! Что ты тогда запоешь?
– Роберт Оттович… – Приподнявшийся на колени Каменир умоляюще вскинул руки.
Шлеп! – предмет, стиснутый в кулаке Кочера, прошелся по трясущимся губам нарушителя дисциплины. Шлеп! – врезался в его покрытый испариной лоб.
– Роберт Оттович!
– Я с двадцати лет Роберт Оттович! – рявкнул Кочер. – А вот ты кто такой? Жалкий кретин с дипломом! Географ хренов! Русская свинья, мразь, похотливый хорек!
Воспоминания о непрерывной цепи фиаско в постели придавали голосу Кочера неподдельное негодование. Предмет, которым он размахивал, представлял собой розовый искусственный член с ремешками. Стоило Кочеру подумать, что, возможно, скоро ему самому придется пользоваться таким же приспособлением, как его толстая шея опасно раздулась, а волосы приобрели не просто рыжий, а огненный оттенок.
– Убью, – прохрипел он, задыхаясь. – Ты покойник, Эдуард Львович. Хотя какой из тебя Львович? Эдичкой жил, Эдичкой и помрешь.
– Прошу вас. – Пальцы вскочившего с ковра Каменира хрустнули, переплетясь в жалобном жесте. – Больше не повторится. Бес попутал, Роберт Оттович.
– Я тебе не верю, – заявил Кочер, отшвырнув модель фаллоса в сторону. – Нельзя тебе верить.
– Можно! – горячо возразил Каменир.
– Тебе оборудование для того дано, чтобы с телками развлекаться? Проституток мало?
– Проституток хватает. А вот денег…
– Профукал, бестолочь? – презрительно усмехнулся Кочер.
– Взносы за машину выплатил, приоделся, долги раздал. – Каменир виновато развел руками.
– Ну и соси теперь свой член резиновый, как мишка – лапу.
На некоторое время установилась тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием двух немолодых запыхавшихся мужчин. Потеющий в своей дубленке Каменир стоял, понурившись; казалось, он обдумывает последнее предложение шефа и постепенно приходит к выводу, что оно ему не по душе. Кочер нервными движениями заправлял рубаху в брюки и поглядывал на часы, прикидывая, не слишком ли много времени он потерял на экзекуцию. Наконец Каменир пригладил рукой бородку и, пряча глаза под надбровными дугами, заговорил:
– Если бы я не находился в затруднительном материальном положении, я бы никогда не позволил себе пользоваться нашими наработками в личных, так сказать, целях. Вы же меня знаете, Роберт Оттович. Я вас прежде никогда не подводил. Не болтал зря, от работы не отлынивал. И когда «Кассу взаимопомощи» накрыли, я никаких показаний следователям не дал. Хотя мне, как ведущему менеджеру, причиталась кругленькая сумма, которую я так и не получил. – Каменир опасливо посмотрел на шефа.
Тот холодно прищурился:
– Сам знаешь, что бабки медным тазом накрылись. – Когда Кочер говорил о деньгах, он врал так самозабвенно, что самая наглая ложь звучала из его уст правдоподобно. – Все, до копеечки, менты к рукам прибрали.
– Никто не сомневается, – поспешно сказал Каменир. – Прибрали так прибрали. – Он украдкой покосился на веснушчатые руки шефа.
Тот перехватил взгляд и, в свою очередь, посмотрел в дальний конец зала, где сверкали муляжи рыцарей. В своих стальных латах и шлемах они напоминали человекоподобных роботов, готовых выполнить любой приказ. Каждая из четырех фигур была вооружена либо двуручным мечом, либо копьем. Кочер прищурился, размышляя: а не выбрать ли самый здоровенный меч и не обрушить ли его на безмозглую голову подчиненного? Здравый смысл подсказывал, что это неудачная идея. Мечи казались с виду тяжелыми, а силенок было маловато. И вообще Каменир еще не выполнил свою историческую миссию. На него возлагался отбор первичного материала, а перепоручать это дело кому-то другому было опасно, хлопотно и, главное, не рационально.
Последнее соображение заставило Кочера вновь переключить внимание на стоящего перед ним человека.
– Знаешь, почему я тебя до сих пор терплю? – спросил он.
«Потому что я тебе необходим, – пронеслось в мозгу Каменира. – Умею обращаться с оборудованием и подопытными, неоднократно проверен, много знаю, повязан с тобой крепко-накрепко. Не станешь же ты, рыжий, искать мне замену? Не захочешь ведь самолично рыскать по городу, высматривая подходящую кандидатуру в смертницы? Думаешь, я не сообразил, что к чему, когда услышал фамилию террористки, взорвавшей ночной клуб? Катюшу Елисееву сначала обрабатывал я, а потом уж ею занялись твои люди. Если ты, рыжий, не спешишь убирать меня как опасного свидетеля, значит, тебе нужна еще одна кандидатка в смертницы. Но на этот раз ты заплатишь мне не жалкие гроши, а действительно хорошие деньги. Деваться тебе некуда».
– Ну? – нетерпеливо прикрикнул Кочер. – Я что, должен повторять вопросы дважды? Почему я, по-твоему, терплю рядом с собой старого козла, у которого на уме одна похабщина?
– Вы знаете мои недостатки, – потупился Каменир, – но вам также известны мои достоинства.
