Теперь слышалось лишь слабое потрескивание опиума. Мадам Стэнфорд сделала несколько небольших затяжек, чтобы ничего не терять. Потом откинулась назад, как можно дольше задерживая дым в себе, и наконец выпустила его маленькими клубами.
Через несколько секунд мадам Стэнфорд повторила операцию, не обращая на Малко никакого внимания.
Она выкурила подряд шесть трубок. Выражение ее лица постепенно менялось. Она расслабилась, впалые щеки округлились, пустой совсем недавно взгляд засверкал. Движения приобрели уверенность. Но вот она положила трубку на поднос, поднос – на пол и задула лампу.
Потом поднялась и ушла, должно быть, в ванную комнату. Через некоторое время мадам Стэнфорд появилась вновь уже в черном шелковом купальном халате. Она села на кровать лицом к Малко и спросила:
– Что вам надо?
Малко взглянул на нее с некоторым изумлением.
– Как, но ведь эти люди вас пытали! У меня такое впечатление, что я подоспел вовремя.
Мадам Стэнфорд слегка улыбнулась, обнажая зубы.
– Они бы меня не убили. А боль очень быстро забывается.
– Почему они вас мучили?
Словно не расслышав вопроса, мадам Стэнфорд сухо спросила:
– Зачем вы сюда пожаловали?
Малко поведал ей о покушении на свою жизнь и о смерти Пой.
– Теперь я уверен, что ваш муж жив, – заключил он. – Вы должны помочь мне его отыскать.
Мадам Стэнфорд медленно покачала головой.
– Джим мертв.
Опустив глаза вниз, она, казалось, забыла про Малко. Тот возобновил атаку:
– Вы знаете людей, которые вас пытали?
Мадам Стэнфорд пожала плечами.
– Это не имеет никакого значения.
– Но что они хотели узнать?
– Не ваше дело.
– Почему вы лжете?
Она посмотрела на него в упор.
– Я не лгу. Просто вы задаете мне вопросы, на которые я не желаю отвечать.
– А те своими пытками заставили вас говорить? – рассердившись, спросил Малко.
– Нет, – спокойно ответила мадам Стэнфорд. – Никто не заставит меня говорить. Это не получилось даже у японцев.
Малко не сомневался, что так оно и было.
Вдруг ее голос дрогнул. Она схватила Малко за лацканы пиджака и, приблизив свое лицо к лицу Малко, выдохнула:
– Уезжайте, улетайте из Таиланда. Умоляю вас. Не пытайтесь больше искать Джима. Вас убьют. Это глупо.
– Вы ведь знаете, что он жив?
Мадам Стэнфорд в отчаянии покачала головой и закричала:
– Нет, я ничего не знаю. Но вы уезжайте, прошу вас. Джиму уже никто не поможет. Даже я...
Малко был потрясен. Совсем рядом с ним было худощавое чувственное тело прекрасной мадам Стэнфорд. Словно прочитав его мысли, она пододвинулась ближе, симулируя обморок. Искушение было велико, но он решительно его отверг.
– Позвольте мне вам помочь, – проговорил Малко. – Вы в опасности. Вас пытают, чтобы вытянуть что-то из вас. Я могу вас защитить. Вы знаете, что на самом деле случилось с Джимом.
– Нет.
Мадам Стэнфорд пристально взглянула на Малко. Они были одного роста. Вдруг в ее взгляде зажегся странный огонек, и она обвила руками шею Малко, увлекая его на кровать. Она была на удивление сильной и отлично знала, чего хотела.
Ее тело было твердым, словно из дерева, словно всю жизнь она только и делала, что занималась физкультурой.
Мадам Стэнфорд улеглась на Малко сверху, она обращалась с ним так, словно он был ее рабом. Все время глядя Малко в глаза, она с бешеной яростью терлась о него, словно боролась – не на жизнь, а на смерть.
Потом, стоя на коленях на развороченной постели, мадам Стэнфорд снова взяла трубку и сделала глубокую затяжку. Она помолодела лет на двадцать. Малко недоумевал.
– Мне нравятся ваши глаза, – неожиданно сказала она. – Я никогда таких не видела. Из-за них меня к вам и потянуло. Хотя, может, тут виноват опиум.
– Почему вы...
– Теперь вы убедились, что Джим мертв? – спросила она. Значит, даже это она рассчитала! Под ее насмешливым и в то же время отчаянным взглядом Малко быстро оделся. Он со всей ясностью понял, что мадам Стэнфорд использовала его в своих целях. Как ни посмотри.
Замерев на кровати, она промолвила:
– За двадцать лет я ни разу не наставила Джиму рогов. Теперь он мертв, теперь другое дело.
Заладила одно и то же. Успевший одеться Малко чувствовал себя дурак дураком рядом с этой голой женщиной, с которой он только что предавался любви.
– Теперь уходите, – бросила она.
Малко сделал последнюю попытку.
– Послушайте. Клянусь, я никому не проговорюсь. Но скажите, чего хотели от вас эти люди.
– Какие люди?
Гиблое дело. Малко дал проводить себя до лестницы. Мадам Стэнфорд надела свой черный халат, снова превратившись в светскую до мозга костей даму. На лестничной площадке она зажгла свет и спустилась вниз вместе с Малко.
При виде разбитой статуи она вскрикнула:
– Это вы...
– Нечаянно, – сказал Малко. – Я готов возместить.
Это было уже чересчур. Но надо же держать марку.
Мадам Стэнфорд уныло покачала головой.
– Такое нельзя возместить. Это Дакини кхмерского периода. Другой такой не найти. Джим раздобыл ее на северо-востоке, в Конгкхае. Я была там с ним.
Печальная тень пробежала по ее лицу, когда она глядела на осколки статуи.
– Джим очень любил свою коллекцию, – заметил Малко.
– Он никогда бы не расстался ни с одной вещью, – подтвердила мадам Стэнфорд. – Иногда нам приходилось ограничивать себя во всем, чтобы купить то, что ему приглянулось.
И без какого-либо перехода она протянула Малко руку для поцелуя.
– Прощайте. Уезжайте из Бангкока. И бросьте искать Джима.
Она закрыла за ним дверь. Малко пересек погруженный во тьму газон, надеясь в душе, что его обидчики уже далеко.
Он все больше терялся в догадках. Решительно никто не хотел, чтобы он отыскал следы Джима Стэнфорда. А кое-кто шел на убийства, лишь бы помешать Малко. Мадам Стэнфорд прибегла к не менее действенному средству.
Но зачем ее пытали? Какая тайна связывала ее с тремя незнакомцами? Не многие мужчины так быстро оправились бы после подобного обращения. Ей же довольно было шести трубок опиума и Малко, чтобы забыть о случившемся.
Что-то, однако, тут было не так. Нападавшие легко могли его убить. А они его только оглушили. В то время как накануне он лишь чудом избежал смерти. Почему?
И если Джим Стэнфорд был еще жив, почему он не давал о себе знать?
Закрывая ворота, Малко оглянулся на дом. Дом стоял темный. Мадам Стэнфорд почивала вместе со своей тайной.
Следуя вдоль пустынного канала, Малко сказал себе, что у него оставалась лишь одна возможность: найти человека, который убил Пой. Найти и заставить его заговорить.
Неожиданно для себя он вышел на шумную, блистающую огнями Сукхумвит-роуд. Черная дыра небольшой аллеи за его спиной излучала тревогу. Это был другой Бангкок, таинственнее, загадочнее, чем посещаемые туристами большие улицы, Бангкок, в который Малко не удавалось проникнуть.
Рядом затормозило такси. Малко протянул водителю – старому китайцу в фуражке, как у Мао, – десять батов и адрес Тепен.
Теперь на очереди бар «Венера».
«Мерседес» ехал вдоль отвратительного канала, окруженного деревянными лачугами. Тепен направилась в бар «Венера» по не знакомой Малко дороге через китайские кварталы. Ее красивый лоб пересекала глубокая морщина. Вместе с облегающими брюками из синего эластика она, несмотря на жару, надела блузку с глухой застежкой и короткие сапожки.
Когда машина остановилась на небольшой площади перед «Венерой», Малко стало совестно.
– Вы и впрямь хотите пойти со мной? Это может быть опасно.
Глядя в зеркало, Тепен поправила волосы и спокойно проговорила:
– Один вы ничего не добьетесь.
Ее поведение сильно изменилось с момента их близости. Робость и сдержанность улетучились, и Малко обнаружил новую Тепен, твердую и решительную. Теперь она почти не сюсюкала.
Группки матросов и девиц заполнили всю в табачном дыму лестницу. Несмотря на смерть Пой, все шло своим чередом. Никто, очевидно, не узнал Малко. Официант посадил их с Тепен за столик в глубине зала недалеко от пьянчужек, и Малко заказал два пива.
В баре было все так же шумно. Рок-оркестр на подмостках надрывался для равнодушной публики. На танцплощадке матросы лапали девиц. Официант принес пиво, и Тепен, задержав его, обратилась к нему по-тайски. С неизменным выражением на лице он покачал головой и был таков.
– Он говорит, что ничего не знает, – перевела Тепен. – Но он лжет.
Через некоторое время Малко отправился в бар и попытался завязать разговор с барменом. Но стоило ему упомянуть об убийстве, как тот демонстративно переменил тему. Это был худющий таец с маленькими оспинками на лице и завитыми напомаженными волосами. На все он отвечал заученной ангельской улыбкой. Он ничего не видел, ничего не знает.
К столику Малко вернулся как раз вовремя, чтобы вырвать Тепен из лап огромного моряка-датчанина, который хотел сунуть ей под молнию брюк десятидолларовую бумажку, избегая тем самым сложностей объяснения на двух языках. Малко вежливо вернул ему банкнот, и тот, слишком пьяный, чтобы затевать потасовку, отправился попытать счастья за соседним столиком.
