– Вы ошиблись номером, – ответил дежурный.
– Я звонил в агентство проката автомобилей.
– А попали в посольство.
– Простите.
Положив трубку, Колчин вышел из телефонной будки и завернул в закусочную. Он занял столик у витрины с видом на площадь и заказал порцию гуляша и кнедликов. Две кружки холодного пива «Пльзеньский Праздрой» к мясному блюду можно не заказывать, их и так принесут, автоматом. Здесь не принято заставлять клиентов подолгу ждать, если, конечно, вы не турист из России. Здесь вас не обманут, не обсчитают ни на крону. Правда, это золотое правило не распространятся все на тех же русских туристов.
Колчин ничем не напоминал русского. Поэтому официант обернулся за пять минут. Поставил на стол большую тарелку с гуляшом и кнедликами, сдобренными мясной подливкой и запотевшие кружки. Колчин сделал глоток, вытер с губ пену и подумал, что конец света наступит в тот самый день, когда в Праге станут торговать теплым пивом. Итак, он дозвонился до посольства и передал нужную информацию, то есть назначил встречу. Колчин будет ждать связника сегодня с тринадцати до четырнадцати часов перед новым зданием Национального театра. Расправившись с плотным завтраком, Колчин подозвал официанта, расплатился и дал чаевые, какие обычно дают щедрые западные туристы: пятнадцать процентов от стоимости заказа. Выйдя из закусочной, Колчин зашел в телефонную будку и набрал домашний номер Бареша. К телефону подошла какая-то женщина, видимо, супруга Елена. Как и следовало ожидать, дома хозяина не оказалось.
Колчин позвонил в контору «Аметиста». Ответил мужчина со знакомым голосом вокзального репродуктора: ни Милы Фабуш, ни начальника с утра нет на месте, когда они появятся, никто не знает.
– Попробуйте позвонить завтра.
– Попробую, – вздохнул Колчин.
Он набрал телефон любовницы Бареша Яны Стеглик. Но трубку никто не снял, были слышны лишь бесконечные длинные гудки. Колчин вышел из будки, завернул в винный магазин, купил литровую бутылку туземского рома, упаковку печенья, банку кофе и коробочку шоколадных конфет. Прошагав улицу до конца, вышел на площадь и поймал такси.
Прага, район Смихов. 7 октября.
Юлиус Бареш с женой Еленой занимали трехкомнатную квартиру в двенадцатиэтажном панельном доме, построенном лет пятнадцать назад. Колчин вошел во второй подъезд, вытащил пистолет из-за брючного ремня и опустил его в карман плаща. В тесной кабине лифта, исцарапанной гвоздями и испещренной непотребными надписями, Колчин поднялся на последний этаж. Поставил прозрачный пакет с гостинцами на пол, нажал кнопку звонка, опустил правую ладонь в карман плаща.
Дверь открыли без спроса. С другой стороны порога стояла немолодая женщина, темные с густой проседью волосы, обрюзгшее лицо, поджатые серые губы. Длинный халат их розового искусственного бархата плотно обтягивал высокий живот и толстые покатые плечи. Кажется, хозяйка только пять минут назад поднялась с кровати и еще не проснулась.
Не выпуская руку из кармана плаща, Колчин поздоровался, представившись своим болгарским именем Христо Баянов. Женщина мрачно кивнула и оставила приветствие гостя без ответа. – Две недели назад я покупал машину у господина Бареша, – перешел к делу Колчин. – Это хорошая машина. Я доволен покупкой. Сам я приехал из Софии, продаю консервированные овощи…
Пани Бареш не дала Колчину договорить.
– Ну и что? Мне до этого какое дело?
Хозяйка смерила Колчина долгим оценивающим взглядом и, кажется, уже собиралась захлопнуть дверь перед носом названного гостя. Но Колчин опередил пани Елену. Он поднял пакет, повернул его так, чтобы хозяйке стала видна литровая бутылка туземского рома. Пани Бареш облизнулась. Что ж, если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу женщины, именно этой женщины, проходит через бутылочное горлышко.
– Ваш муж оставил мне свою визитку. Сказал, что я могу зайти к нему домой в любое время. Сегодня его нет в конторе, вот я и решил…
На лице пани Бареш отразились душевные сомнения, борьба с неожиданным искушением. Колчин усилил натиск.
– Кроме того, я остался должен вашему супругу некоторую сумму.
Он вытащил и раскрыл бумажник, извлек из него купюру в сто долларов. Помахав зеленой бумажкой перед носом женщины, сунул банкноту обратно в бумажник.
– Заходите.
Бареш распахнула дверь, пропустила Колчина в прихожую.
Он скинул плащ, передал пакет в руки хозяйки. Пани Бареш провела Колчина в большую комнату, усадила к столу. Подхватила и унесла на кухню грязную посуду, остававшуюся здесь со вчерашнего вечера. Колчин оглядел комнату и решил, что квартире нужна основательная уборка. Сантиметровый слой пыли на экране телевизора и на стеклах серванта, вытертый истоптанный ковер усеян крошками, хоть кур пускай на откорм. Закончив наблюдения, Колчин пришел к выводу, что нынешнюю ночь Бареш дома не ночевал.
Вернувшись их кухни, хозяйка вытащила из пакета, поставила на стол коробку конфет, печенье и бутылку рома, достала из серванта две большие рюмки. Она села напротив Колчина, откупорила бутылку, наполнила рюмки и решила завести разговор на общие темы.
– Ну, как сейчас в Болгарии? – Бареш отхлебнула ром.
– Да так… Так себе.
Колчин пожал плечами. Вопрос был общим, да и хозяйка, кажется, не ждала ответа.
– А как вам нравится Прага?
– Слишком много музеев, исторических памятников и всего такого. Здесь я чувствую себя посетителем антикварной лавки.
– Деньги вы можете оставить мне, – Бареш вспомнила о главном. – Как никак, у нас с Юлиушем одна семья. И деньги, стало быть, общие. Выпьете со мной?
– Немного, – улыбнулся гость.
Бареш ополовинила свою рюмку и тяжело вздохнула, видимо, в собственное утверждение насчет общих денег она не верила. Колчин выложил на стол купюру, которая мгновенно исчезла в кармане женского халата. Бареш прикончила рюмку и тут же наполнила ее под ободок.
– А где сейчас ваш муж? – Колчин пригубил ром. – Простите, если я вторгаюсь в интимную сферу…
– Где же ему быть? – вопросом ответила Бареш и сделала глоток из рюмки. – У этой потаскухи, проклятой танцовщицы.
– Какой танцовщицы? – заинтересовался гость.
Перед тем как ответить, Бареш допила рюмку и положила в рот конфету.
– Год назад мой муж связался с некой Яной Стеглик, – сказала Бареш. – С потаскухой, которая выдает себя за танцовщицу. Одна действительно выступала в каком-то самодеятельном театре. Но даже оттуда ее выставили с треском. Таланта нет и ноги кривые. Я следила за мужем и видела эту особу несколько раз. Типичная драная кошка с острыми коготками. Стерва республиканского значения. Таких в жизни интересуют только три вещи: деньги, деньги и деньги. Она разбила мою жизнь.
– Мне очень жаль, – сказал Колчин.
Бареш всхлипнула, провела пальцем по увлажнившимся векам и приложилась к рюмке.
– В прежние времена в нашем доме был достаток. Теперь деньги в дом не попадают. Все достается Яне Стеглик, этой твари. Два дня назад Юлиус заявил, что уходит от меня. Он собрал свои вещи, увез чемоданы. Пока он паковал свои костюмы в спальне, я заглянула в карманы его плаща. Там лежали два билета на самолет до Мадрида. Подумайте только: с этой негодной подстилкой он собрался в Испанию. А меня за всю жизнь только один разу отвез на курорт. Господи, до чего я дожила.
Колчин подлил рома в рюмку хозяйки. Бареш сделала большой глоток.
– На какое число билеты?
– На завтрашний вечер. Но я-то знаю, что он вернется. Скоро вернется. Когда эта молодая особа обворует его до нитки. До последней кроны. Придет ко мне, упадет на колени… И, наконец, успокоится.
– Да, содержать женщину с аппетитами в наше время слишком накладно, – кивнул Колчин. – Особенно на доходы от продажи подержанных автомобилей.
– Это не женщина, а подколодная змея, шлюха, – Бареш высморкалась в несвежий скомканный платок. – Я виду, что у вас доброе сердце. Поэтому скажу вам по секрету, как только Юлиус встретил эту стерву, он завел себе новых друзей. Связался с какими-то темными личностями. Кажется, с русскими.
– Вот как, с русскими? Почему вы так думаете?
– Я несколько раз подходила к телефону, когда спрашивали Юлиуша. Звонили какие-то мужчины. Незнакомые. Говорили с русским акцентом. Обычно, переговорив по телефону с кем-то из своих новых друзей, муж удирал из дома. Придумывал предлог: меня ждет клиент, подвернулась возможность дешево купить хорошую машину… Врать он научился куда лучше, чем торговать автомобилями.
– Звонила разные люди?
– Наверное, я говорю лишнее, – спохватилась Бареш, но, видимо она уже не могла остановиться до тех пор, пока до конца не изольет душу. – Впрочем, тут нет никакой тайны. Звонили разные люди. А, может, они просто меняли голоса, когда я брала трубку.
Колчин ушел из гостеприимного дома минут через сорок, когда Елена Бареш окончательно осовела и начала клевать носом. Он захлопнул дверь, спустился вниз. Поймав такси, отправился в центр Праги.
