ГЛАВА 9
Родинка в форме земляники
В восемь утра Бонду подали завтрак в номер. Такая любезность со стороны гостиничной администрации не пришлась ему по душе: во-первых, он ничего не заказывал, а во-вторых, сам завтрак, мягко выражаясь, оставлял желать лучшего. Ему принесли чай без молока, квадратик овечьего сыра с большим количеством пряных трав и кусок лепешки, на вид не отличавшейся от джутового коврика в ванной. Он велел официанту все унести и решил попытаться отстоять свое право на сносный завтрак. Потребовалось некоторое время напряженных телефонных переговоров, чтобы заполучить с гостиничной кухни черный кофе и омлет, который он и съел, сидя у окна с видом на гору Демавенд и просматривая «Геральд трибьюн».
Дариус отправился на похороны Фаршада, которые по исламским традициям должны были состояться в течение суток после смерти. Бонду было не по себе оттого, что его появление в Тегеране стало причиной смерти такого отличного парня; в том, что зверское убийство явилось предупреждением от людей Горнера, не было никаких сомнений. Оставалось утешаться лишь мыслью, что Фаршад должен был знать, на кого работает, и понимать все риски и опасности, связанные с этой работой. Кроме того, Бонд был уверен, что Дариус выплатит щедрую компенсацию семье погибшего. «„Счастливчику“ по имени действительно везло в жизни, но, к сожалению, конец этой жизни оказался чудовищно мрачным», — думал Бонд, стоя под душем.
Он решил поехать в Ноушехр, попытаться проникнуть в доки и, если удастся, выяснить, чем занимается Горнер на Каспийском побережье. В такой поездке нужен переводчик, а еще больше — водитель. Бонд признался себе, что в Тегеране едва ли найдет машину, за руль которой ему захочется сесть самому, да и в любом случае местный житель, по крайней мере, лучше знаком со здешними правилами дорожного движения — если, конечно, таковые вообще существуют, в чем Бонд далеко не был уверен, — и, кроме того, будет спокойнее чувствовать себя на узких серпантинах, вьющихся по склонам Эльбурса.
Впрочем, прежде, чем собираться в дальнюю дорогу, Бонд сел в одно из оранжевых такси, стоявших вереницей у гостиницы, и попросил водителя отвезти его на почтамт. Начинался еще один чудовищно жаркий день, и, задыхаясь на заднем сиденье машины, суетливо лавирующей в потоке движения по проспекту Пехлеви, он задумался о погодно-климатических преимуществах предстоящей поездки. В этом плане путешествие выглядело многообещающе: скорее всего на побережье Каспия будет прохладнее и не так душно. Вскоре такси свернуло на проспект Сепах, по одну сторону которого выстроились здания министерств, а на другой расположились старый королевский дворец и сенат.
Машина остановилась у входа в здание главного почтамта с желтым кирпичным фасадом, и Бонд велел шоферу подождать. Еще в номере он составил шифрованное сообщение, которое теперь и собирался передать по телетайпу в Лондон председателю правления компании «Юниверсал экспорт». Он использовал элементарный трехзначный смещенный код, ключ к которому основывался на том, что дата отправки шифровки выпадала на третий день недели, четвертое число седьмого месяца. Бонд никогда не был большим знатоком криптографии даже в теоретическом плане, а о том, что касалось практического применения, предпочитал ради собственной безопасности знать еще меньше. В конце концов, даже если его поймают, он при всем желании не сможет никого посвятить в подлинные тайны секретной переписки Службы.
Дожидаясь, пока молодой человек, работающий на телетайпе, подтвердит успешную отправку сообщения, Бонд отступил на шаг от окошечка и закурил одну из последних оставшихся у него сигарет из лавки Морленда — тех самых, с тремя золотыми кольцами. Он постарался выбрать место поудобнее — там, где воздух хотя бы слегка шевелился, разгоняемый лопастями неспешно крутящегося потолочного вентилятора. Буквально через пару секунд Бонд почувствовал, что за ним следят, а затем понял, кто именно этим занимается: трудно было не обратить внимания на худощавого человека, который на фоне местного населения сразу выделялся рыжевато-каштановыми волосами и белой кожей. Незнакомец сидел за столом, где другие тегеранцы надписывали конверты и наклеивали на них марки. Он держал возле губ бумажный стаканчик с водой, но за все время, что Бонд смотрел на него, не сделал ни единого глотка. Голова его замерла неподвижно, но глаза стремительно метались по залу почтамта; стаканчик с водой скрывал только его рот и не мог считаться уловкой, с помощью которой можно было провести Бонда.
Парень-телеграфист подтвердил, что передача сообщения по телетайпу успешно завершена. Бонд собрал со стойки свои бумаги и направился к выходу.
Не успел он выйти за двери почтамта, как услышал позади себя голос:
— Мистер Бонд?
Он молча обернулся.
Естественно, перед ним стоял тот самый человек, на которого он обратил внимание. Протянув руку, незнакомец представился:
— Меня зовут Сильвер. Джей Ди Сильвер. Я работаю в «Дженерал моторс».
— Ну разумеется, — сказал Бонд.
Рука Сильвера была влажной, и Бонд незаметно вытер пальцы о задний карман брюк.
— Я тут подумал, не угостить ли вас чаем. Или, например, содовой.
Сильвер слегка гнусавил. При ближайшем рассмотрении Бонд сделал вывод, что длинный нос и характерный разрез глаз придают его новому знакомому сходство с настороженным фокстерьером.
Посмотрев на часы, Бонд ответил:
— Несколько минут у меня найдется.
— На бульваре Елизаветы есть одно подходящее кафе, — сказал Сильвер. — Там тихо. Это ваше такси?
Бонд кивнул, и Сильвер назвал водителю нужный адрес. Пока они усаживались на заднем сиденье, у Бонда было время заметить, что его собеседник носит костюм от «Братьев Брукс», наглухо застегнутую рубашку в тонкую полоску и галстук, расцветка которого свидетельствует о принадлежности к братству выпускников какого-то колледжа. Произношение у него было типичное для образованного выходца с Восточного побережья — возможно, бостонское, — а держался он вполне непринужденно.
— Где вы остановились?
— В Новом Городе, — уклончиво ответил Бонд. — А как идет ваш бизнес? Я вижу, тут много американских машин, но новые редко попадаются.
— Вот над этим мы как раз и работаем, — невозмутимо сказал Сильвер. — Ладно, деловые вопросы обсудим на месте, — добавил он, выразительно посмотрев на шофера.
Бонд был только рад помолчать и подумать о своем. Рассуждения Дариуса о способности разведчика мгновенно принимать решения — быть «гражданином вечности» — не выходили у него из головы.
— Я бы предложил чуть изменить наш план, — неожиданно обратился к нему Сильвер. — Давайте просто остановимся и пройдемся по аллее. Между прочим, бульвар Елизаветы назван так в честь английской королевы. Тут не так уж жарко: деревья, фонтанчики, скамейки, мороженое… Я люблю здесь погулять.
— Я обратил внимание, что в Тегеране есть и проспект Рузвельта, — заметил Бонд. — Это в честь Франклина или Кермита?[29]
Сильвер улыбнулся.
— Ну, в любом случае, думаю, не в честь Элеоноры,[30] — ответил он.
Бонд рассчитался с таксистом и вслед за Сильвером подошел к одной из скамеек, стоящей в тени деревьев. Дальше по бульвару он заметил вход в какой-то парк, а по другую сторону находился кампус Тегеранского университета. Вот уж действительно типичная страна шпионов, подумал Бонд: все и всё друг про друга знают, контакты устанавливаются прямо на улице, пулю, нож или отравленное питье можно получить в любую секунду — в общем, все рудименты древнего «искусства» рыцарей плаща и кинжала можно было отрабатывать прямо здесь, в этой вроде бы безопасной и в то же время подозрительно безлюдной зеленой зоне. Посредине широкой пешеходной части бульвара был прорыт канал, по которому весело журчала вода, а оба берега были обсажены деревьями. Через примерно равные промежутки в землю были вкопаны металлические столбики с закрепленными на шарнирах металлическими «журавлями»; на конце каждого была привязана кружка для питья, так что прохожие, желающие утолить жажду, могли зачерпнуть воды из канала, не спускаясь по отлогому берегу.
— Любопытно, правда? — сказал Сильвер. — Вода течет прямо с Эльбурса. Здесь, в Шемиране, она еще довольно чистая, но дальше, к югу от базара… Об этом лучше даже и не думать. Тем не менее местные жители страшно гордятся этой системой водоснабжения. Такие маленькие каналы называются джабами. Они питаются из системы древних подземных водоводов — канатов; на самом деле это огромная ирригационная система. Персы сумели таким образом снабдить водой чуть ли не половину пустыни. Едешь, например, где-нибудь по сельской местности и вдруг видишь на ровной поверхности что-то вроде кротовьего холмика, только побольше размером.
