Сизов молча кивнул.
Оба генерала сели в машину, и водитель Сизова плавно отъехал от штаба.
— Что ты про все это думаешь? — нервно спросил Матвеев. Сизов молча показал на своего водителя. Он доверял этому прапорщику, но есть вещи, которые лучше не обсуждать даже в присутствии тех, кому доверяешь. «Предают только свои», — любил повторять Сизов. На людях и по телефону они всегда обращались только на «вы», подчеркивая некоторую отстраненность друг от друга.
Ему шел уже пятый десяток, но это был высокий, красивый хорошо одевающийся мужчина, с всегда уложенными и коротко подстрижеными волосами, едва тронутыми сединой. Резкие волевые черты лица делали его привлекательным для женщин. Сейчас Сизов показал на водителя жестом, попросив Матвеева замолчать.
— Коля, — попросил он водителя, — давай к парку Сан-Суси.
Водитель кивнул головой. Он знал, что генерал любил гулять в этом парке. Через пятнадцать минут они были на месте. Генералы вышли из машины и пошли к фонтанам. Редкие прохожие с удивлением смотрели на генеральскую форму Матвеева, спешившего за Сизовым. Только когда они отошли достаточно от машины, Виктор Михайлович молча процедил:
— Главное — не суетиться понапрасну, генерал.
— Тебе легко говорить, — возразил Матвеев, — а начнется проверка, и меня сразу схватят за жопу. Сизов поморщился.
— Еще ничего нет, а ты уже наложил в штаны.
— Иди ты к черту! — разозлился Матвеев. — Я знаю, как они проверяют.
Приедет целый полк проверяющих, и все до винтика подсчитают. А у нас твоих неучтенных денег несколько сот миллионов.
— Это ты сам виноват, — заметил Сизов, — я тебя предупреждал, что будет реформа. А ты со своим умником Евсеевым все отмахивался. Считали, что я паникую. Так вам и надо.
— Я скажу, чтобы он не привозил сюда денег, — запаниковал отчаявшийся Матвеев, — любая проверка выявит такое количество.
— С ума сошел? — раздувая ноздри от бешенства, спросил Сизов. — Это твои деньги, что ли? Комиссия, может, их и не найдет. А до нас с тобой быстро доберутся. И вот тогда ты действительно останешься без своей задницы.
— А тебе ничего не будет? — с вызовом спросил Матвеев.
— И мне будет нехорошо, — признал Сизов, — поэтому давай не паниковать, а что-нибудь придумывать.
— Каким образом? — плачущим голосом спросил Матвеев. — Ты хоть представляешь себе, что это такое? Такой объем? Куда я их дену, все эти ящики с деньгами? Да и на счет какой-нибудь не успею зачислить. Просто никто не примет.
— Какой счет? — не понял Сизов.
— На банковский счет, — пояснил Матвеев, — здесь, в Германии, их только мы можем принять. Или какая-нибудь фирма, торгующая с нами, которой нужно такое количество новых советских денег.
— Торгующая с нами? — задумчиво переспросил Сизов. — Кажется, я знаю такую фирму. Который час?
— Уже половина шестого.
— Мне нужно будет срочно связаться с Волковым, — решил Сизов, — возможно, я сумею найти такую фирму.
— А Волков действительно улетел в Москву?
— Конечно. Я его послал туда заранее, встретить твоих людей. Он должен был прилететь с ними. Теперь нужно решить, куда пойдут эти деньги. А вместо них на счет в банке будет зачислена валюта в немецких марках. Такой вариант подходит?
— Только не в немецкий банк, — попросил Матвеев, — в любую другую страну пусть переводят.
— Это мы решим, — отмахнулся Сизов, — значит, самолет должен прилететь с деньгами обратно в Берлин. Но сами деньги не должны вернуться к вам. Верно?
— Все правильно.
— Хорошо, генерал. Мы что-нибудь придумаем. У нас, кажется, есть такая фирма, которой очень понадобятся советские деньги. И в большом количестве, — повторил он.
— Виктор, — вдруг спросил Матвеев, — я хотел у тебя узнать. Это очень серьезно…
— Что-нибудь еще? — насторожился Сизов.
— Как погиб Валентинов?
— Откуда я знаю? Ты ведь слышал, что сказал наш гость. Его убили в Праге.
— Ваши ребята тут ни при чем?
— Да ты что! — почти искренне возмутился Сизов. — Разве мы пошли бы на такое?
— Ладно, — махнул рукой Матвеев, — считай, что я тебя ни о чем не спрашивал.
Они повернулись и пошли к машине. Сизов подумал, что впереди у него будет долгая ночь.
Лэнгли. 25 января 1991 года
В кабинете у Эшби на этот раз собрались все — сам хозяин кабинета, руководитель советского отдела Милт Берден, прилетевшие Уильям Тернер и его напарник Томас Райт и Арт Бэннон. Ждали заключения экспертизы, которая должна была определить идентичность нынешнего Кемаля Аслана тому, прежнему, до того, как этот бывший гражданин Америки попал в катастрофу. Но уже по предварительным результатам было ясно, что фотография и нынешний Кемаль Аслан имеют мало общего. И из этого нужно было исходить, обсуждая вопрос, что делать с агентом КГБ.
Милт, сидевший за столом напротив Тернера, слушал его рассказ о необыкновенных приключениях в Болгарии и молча усмехался. И эта молчаливая усмешка больше всего остального злила Тернера, словно Берден заранее знал все" что скажет Тернер.
Эшби внимательно выслушал отчет Тернера, задал несколько вопросов и удовлетворенно кивнул головой. Затем почти торжествующе обвел взглядом всех присутствующих.
— Я гоняюсь за этим агентом русских уже много лет, — заметил Эшби, — и, кажется, наконец нам кое-что удалось. Мой старый знакомый в ФБР Томас Кэвеноу будет доволен, услышав о нашей находке.
— Нужно было делать ее раньше, — вздохнул Берден.
— Что вы хотите сказать? насторожился Эшби. Берден взглянул на часы.
— Самолет с нашим подопечным уже приземлился в Германии, в Мюнхене.
Три часа назад. Сейчас мистер Кемаль Аслан сидит в поезде, который направляется в Берлин.
Наступило молчание.
— Откуда вы это знаете? — нервно дернулся Эшби. — Почему мне ничего не известно?
— Я сам узнал об этом только вчера ночью, когда Кемаль Аслан, провожавший сына в аэропорту, вдруг улетел раньше него в Мюнхен.
— В какой Мюнхен? — не мог понять Эшби. — Почему мне не сообщили?
— Информация поступила поздно ночью, а вас в это время не было. Мне передали, что вы ночью вылетели в Нью-Йорк.
— Да, — кивнул Эшби, — меня не было в городе.
Тернер с досады закусил нижнюю губу. Все их усилия оказались напрасны.
Советский разведчик успел бежать, почувствовав, очевидно, что круг смыкается.
— А мы сидим здесь и теряем время, слушая сообщение Тернера, — в сердцах заметил Бэннон.
— Нет, — спокойно возразил Берден, — мы не теряем время.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Эшби.
— Во-первых, Кемаль Аслан не может так просто убежать. Даже если он советский разведчик. Это просто не тот случай. Он руководитель крупного концерна, с ним связаны десятки компаний, на его счету миллионы долларов. Как вы считаете, КГБ захочет терять эти деньги?
Эшби улыбнулся.
— Это интересно, продолжайте дальше.
— Во-вторых, он полетел по делу, так как мы сумели записать беседу Кемаля с его юристом. Кстати, к этому юристу тоже стоит присмотреться.
— У нас на него ничего нет, — возразил Бэннон.
— Я просто излагаю свое мнение, — продолжал руководитель советского отдела. — По моим расчетам, ему нужно минимум два-три дня пребывания на Западе, чтобы успеть каким-то образом спасти большую часть денег и перевести их в банки нейтральных стран на подставные счета.
— Может, он уже это сделал? — спросил Бэннон. Он не любил мудрого Бердена и никогда этого особенно не скрывал.
— Нет, — возразил Милт, — мои люди достаточно четко контролируют прохождение всех банковских счетов Кемаля Аслана.
— Не отвлекайтесь, — попросил Эшби.
— В-третьих, если он хотел бежать, что ему мешало просто взять билет в Москву? Или даже в Берлин, где стоят советские войска? Почему, если он летит в Германию, он летит именно в Мюнхен? — спросил Берден; — Мне кажется, русские решили начать какую-то непонятную нам игру.
Тернер внимательно слушал. В отличие от Бэннона он уважал и признавал превосходство Бердена в знании психологии советских людей.
— Я не сомневаюсь, что КГБ сумел вычислить, что именно передали супруги Костандиновы мистеру Тернеру. А раз сумели вычислить, то их естественная реакция — немедленный отзыв своего агента. Вместо этого они отправляют агента в Мюнхен. Кстати, ему никто не звонил, кроме его юрисконсульта. Вот почему я прошу мистера Бэннона обратить на него самое пристальное внимание. И, наконец, сегодня он выехал в Берлин. Я спрашиваю, почему такой непонятный маршрут? Из Мюнхена на поезде в Берлин. И вынужден признать, что пока не знаю ответа на этот вопрос. Но не сомневаюсь, что он принимает участие в какой-то очень сложной комбинации, и в расчет, очевидно, принята и наша реакция на полученную фотографию.
— Вы хотите сказать, что КГБ специально держит его в пределах нашего внимания, чтобы провести какую-то операцию? — понял Эшби.
