Теперь, стоя на причале, она нетерпеливо поглядывала на часы, а он наблюдал, как огромный корабль пришвартовывается к причалу.
— Они немного запаздывают, — снова посмотрела на часы Марина.
— Ничего, — успокоил ее Аврутин, — у нас еще много времени.
— Обязательно нужно было брать билеты на завтра? — спросила Марина. — Мы могли бы выехать прямо сегодня. И выиграть один день.
— Нельзя, — терпеливо произнес ее напарник, — такая женщина, как миссис Спадони, не может выезжать в Родезию в день своего приезда. Это не соответствует ее образу жизни. Посторонний наблюдатель может задаться вопросом: почему она так торопится? Поэтому нам придется потерять один день.
— Остается всего три дня, — напомнила Марина, — он может приехать в Солсбери раньше нас и уехать оттуда. А мы останемся ловить экзотических бабочек. Или она собирает статуэтки?
— Она собирает все. Но в данном случае ты не права. Так нужно по легенде. Нужно знать Милену, чтобы говорить такие вещи. Она ни за что не пересядет на поезд с корабля, даже если это нужно в интересах дела. Это аристократка.
— Чертова баба, — пробормотала в сердцах Марина. — Я столько о ней слышала, что просто интересно ее увидеть. Неужели все, что о ней говорят, правда?
— Практически все, — серьезно подтвердил Аврутин. — Она работает с Марковым уже лет восемь. И, насколько я знаю, работает просто здорово.
Милена Минич была многолетним агентом Комитета государственной безопасности. Родившаяся в тридцатом году в семье сербских аристократов, близких к королевской семье Югославии, она с детских лет воспитывалась в лучших колледжах Лондона и Цюриха. Ее отец сумел предвидеть разгром Европы и переместить большую часть своего имущества в Южную Америку. Милена отправляется туда после окончания войны и уже в семнадцать лет выходит замуж. Брак оказался неудачным. Через два года она развелась, оставшись с сыном на руках. К тому времени капиталы рано умершего отца значительно поубавились, и Милена принимает решение вернуться. В сорок девятом во Франции она будет завербована самим Огаянцем, резидентом советской разведки в Париже. По непроверенным сведениям, даже станет его любовницей.[4] Позже Овалов передаст ее своему преемнику Крохину.[5] Во Франции имя Милены Минич, сербской аристократки и красивой женщины, довольно быстро становится известным повсюду. Ее принимают в лучших салонах Парижа. О ее знакомствах с министрами и депутатами знает весь парижский бомонд. Но никто не догадывается, что под маской светской львицы скрывается многолетний агент КГБ СССР. Информация регулярно поступает в Москву самому Лаврентию Павловичу Берии.
Именно информация Минич по западному сектору Германии подталкивает Берию к принятию непростого решения по Восточной Германии. Получая объективную информацию из Европы, он понимает, что развал Германии не принесет ничего полезного Советскому Союзу, вынужденному фактически содержать восточную зону оккупации. И именно он первым среди государственных деятелей Советского Союза осознает возможность и необходимость объединения двух Германий. Его тщетные попытки получить положительное решение по этому вопросу наталкиваются на возмущенное большинство в Политбюро, и без того встревоженное усилением роли Берии в стране. После грузина Сталина членам Политбюро не нужен новый диктатор в лице Лаврентия Берии. И его единогласно сдают Хрущеву, молчаливо соглашаясь на его изоляцию и казнь. А сообщения Минич просто кладут под сукно.
За семь лет, с сорок девятого по пятьдесят шестой год, неразбериха вместила в себя и последнее время величия Сталина, и его развенчание, и осуждение Берии, и амнистию политзаключенным, и многочисленные переименования некогда грозного ведомства НКВД в МГБ, МВД и КГБ. За эти годы во главе разведки сменятся четыре человека — Петр Васильевич Федотов, Сергей Романович Савченко, Василий Степанович Рясной и Александр Семенович Панюшкин. И только с приходом в разведку Александра Михайловича Сахаровского все наконец встанет на свои места. В советской разведке появится человек, возглавлявший ее полтора десятка лет и сумевший придать своей службе ту стабильность, которая нарабатывается годами и ценится в разведке более всего остального.
Милена Минич становится наиболее ценным агентом Сахаровского. Она разъезжает по миру с разными паспортами и легендами. Блестяще владея семью европейскими языками, красивая, умная, образованная, Минич становится ощутимой ударной силой ПГУ в мире во время «холодной войны». Уже в середине шестидесятых, когда по инициативе Сахаровского создается группа «Кларисса» для выполнения особо деликатных поручений руководства ПГУ, Милена Минич передается в ведение группы Маркова. Никогда не состоявшая на службе в самом КГБ, Милена за свои услуги получала огромные деньги, позволявшие ей платить за обучение сына в Гарварде и вести тот роскошный образ жизни, который полностью соответствовал легендам ее героинь.
И теперь именно в ожидании этой женщины Аврутин и Чернышева стояли на причале в окружении толпы снующих индусов и китайцев, предлагавших свои услуги по переноске багажа. Негров в порт не пускали даже работать носильщиками. На многих ресторанах и барах висела характерная табличка: «Неграм и собакам вход запрещен». И это никого не возмущало. Режим апартеида был нормальной формой существования белых расистов на юге Африки, пытавшихся сохранить здесь обычаи и нравы девятнадцатого, а то и восемнадцатого века.
Судно наконец закрепилось у причала, и с него начали сходить пассажиры. Улыбающиеся таможенники и полицейские встречали белых пассажиров приветливыми возгласами. Здесь радовались любому гостю, любому приехавшему туристу, здесь гостеприимно встречали любого бизнесмена и банкира. Но с одной лишь поправкой — кроме денег, приехавший обязан был иметь приемлемый цвет кожи. Иначе в этой удивительно красивой и непонятной стране он сразу становился нежелательным иностранцем.
Послышался какой-то шум. Несколько матросов кинулись помогать очаровательной пассажирке, успевшей вызвать всеобщую симпатию во время своего пребывания на корабле. Показалась женщина, одетая в темно-красное платье. Сверху было накинуто какое-то невообразимо огромное аргентинское пончо. На руках у женщины была маленькая белая болонка, словно дополнявшая ее образ. Сразу три матроса несли ее чемоданы, видимо, пассажирке удалось очаровать и капитана корабля, любезно предоставившего своих людей.
В июне в Кейптауне стояла прохладная погода. В Южном полушарии в это время была зима. И хотя даже зимой здесь было достаточно жарко, это была не та тропическая жара, которая обычно бывает здесь в январе — феврале.
— Она, — негромко сказал Аврутин.
Марина внимательно всмотрелась в легенду советской разведки. Генерал Марков, чьим мнением она дорожила, однажды, уже после начала их совместной работы, обмолвился, что у него не было лучше женщины-разведчика, чем Милена Минич. Теперь, смотря на то, как женщина выходила на причал, она понимала слова генерала. Перед ней была элегантная красивая женщина, которая, хотя и выглядела на свои сорок четыре, тем не менее была настоящей Женщиной. Той самой, для которой возраст не имеет никакого значения. Когда не имеют значения красота ее кожи и упругость ее грудей. Когда ее глаза говорят гораздо больше ее тела. Когда все заменяется интеллектом и опытом. Словом, когда женщина соответствует тому недосягаемому идеалу, который в природе иногда встречается у особ королевского рода и самых известных куртизанок, заставляющих ради себя начинать войны и безумствовать тысячи взрослых самцов. Кто знает, может, и легендарная Троянская война началась именно из-за этих качеств Елены.
Милена увидела Аврутина, которого и раньше знала в лицо. Но позвала не его, а Марину.
— Аугуста, — требовательно произнесла она, — подойди ко мне и возьми эту несносную собачку.
Она никогда в жизни не видела Марину, но догадалась, что стоящая рядом с «ее помощником» молодая женщина — ее новый секретарь. Марина не удивилась. Она уже знала, как умеют работать профессионалы. Подойдя к женщине, она взяла собачку.
— С приездом, миссис Спадони, — сказала, вежливо улыбаясь, Марина.
— Здравствуйте, моя дорогая, — сердечно ответила женщина, внимательно вглядываясь в Чернышеву. Кажется, она осталась довольна увиденным, если на губах появилась поощрительная улыбка.
— Вы заказали мне номер в отеле?
— Конечно. Мистер Рэнд распорядился, — показала на своего напарника Марина.
— Ах, Томас, — закричала на весь причал «миссис Спадони», — вы даже не представляете, как я рада вас видеть. Представляете, Томас, у меня началась мигрень, и мне пришлось два дня пролежать в каюте.
Ошеломленные таможенники провожали взглядами столь неотразимую даму и весь ее груз, даже не думая досматривать багаж. Два заказанных «Бьюика» уже ждали на выходе из здания морского порта. В первую машину сели сама миссис Спадони, ее секретарь и помощник. Во вторую бережно погрузили вещи приехавшей.
