— Вы не видели Якобсена? — спросил их Франсис, прежде чем заказать выпивку.
— Нет, — ответил Фридел. — Наверное, он скоро придет. А что у вас нового?
— Ничего особенного. Я от Махмудие. Это ничего не дало.
Гурский округлил глаза.
— Вы не смогли с ним договориться? — удивленно спросил он. — А ведь ему нужны такие люди, как вы!
— Конечно, — сказал Коплан. — Плохо то, что он слишком далеко заходит в своем любопытстве. Он старается вас исповедовать, чтобы потом лучше держать в руках. Меня это не устраивает.
Он поднял свой стакан за здоровье обоих приятелей и наполовину осушил его.
Фридел заметил, что на безымянном пальце француза больше нет бриллианта. Он обратил внимание также и на то, что тот берет сигареты из пачки, а не из золотого портсигара.
— В этом захолустье не так много возможностей, — заявил он тусклым голосом. — Особенно для иностранца. Если власти узнают, что вы остались без средств, они вполне могут вас выдворить. Почему вы не обращаетесь в ваше посольство?
На лице Коплана появилась циничная улыбка.
— Ваша идея гениальна, Фридел, — усмехнулся он. — Самое странное, что я об этом не подумал.
Он осушил свой стакан, потом добавил:
— Вы заплатите, а? Скажите Якобсену, что ничего не вышло, но я все равно благодарю его.
Махнув на прощанье рукой, он направился к выходу.
Сумерки надвигались быстро, как во всех тропических странах. Дышать становилось легче.
Не обращая внимания на толпу негров, лениво двигавшихся вокруг него, Коплан направился в сторону «Оксфорда».
Теперь, когда он привык к городу и экзотика потеряла очарование новизны, он начал скучать. Даже короткие встречи с другими европейцами становились жутко скучными. В душе он не хотел ничего: ни ходить, ни читать, ни пить. Если бы случай поставил на его пути женщину, он бы даже не попытался ее соблазнить.
Он медленно шел по мосту через Нил. Уже зажглись уличные фонари. Бросив пустую сигаретную пачку через парапет, он спросил себя, где сможет поужинать, потом его мысли вернулись к Махмудие.
Араб говорил довольно откровенно. Явное предпочтение лиц, имевших нелады с законом, давало вполне четкое представление о его моральных принципах и даже о характере «дел».
Уже подходя к своей гостинице, Коплан заметил, что за ним следует человек. Он бросил на него взгляд и увидел, что это негр с губастым лицом, одетый в своего рода платье, перепоясанное веревкой.
— Мистер Коплан? — спросил он.
— Да, — ответил Франсис, не останавливаясь.
— Вы хотите совершить путешествие?
— Почему бы и нет? — произнес Коплан, сунув руки в карманы. — Ты из туристического агентства?
— Нет, мистер, — ответил суданец, открывая два впечатляющих ряда острых зубов, — но если вы любите путешествовать, идите за мной.
— Куда?
— Недалеко отсюда. Всего десять минут ходьбы.
Коплан слегка пожал плечами и кивнул в знак согласия.
Они прошли в Омбурман — квартал столицы, населенный исключительно местными жителями. Посреди улицы вопили голые дети; возмущенная толстая негритянка шлепала своего отпрыска.
Проводник Франсиса продолжал улыбаться, но ничего не говорил. Время от времени он оборачивался и с симпатией смотрел на Коплана, как будто они были старыми знакомыми.
Следуя за своим гидом, француз вошел в глинобитный дом. Висевшая на проводе голая лампа едва освещала коридор. Подойдя к тяжелой дубовой двери, суданец постучал в нее и сказал что-то на непонятном языке.
Дверь открыла старая негритянка под покрывалом. Двое мужчин вошли в комнату с полом из утоптанной земли, но со стенами, украшенными коврами.
Лежавший на диване темнокожий африканец с грязным лицом приподнялся. Он был одет в сомнительной чистоты бурнус и носил тюрбан.
— Masa el-Khair[1], месье Коплан, — церемонно поздоровался он.
Затем он произнес по-английски:
— Не угодно ли вам сесть в моем скромном жилище? Он указал на кожаный пуф, потом отпустил негра. Коплан сел, уперся локтями в колени.
— Вы хотели со мной познакомиться? — осведомился он, не показывая ни малейшего удивления этим странным приемом.
— Это мое самое горячее желание, — уверил африканец, наливая чай с мятой в две крохотные чашечки. — Ходят слухи о ваших неприятностях. Это верно?
— Возможно, немного преувеличено. Я почти лишился денег, но это ничего. Вы филантроп?
Хозяин дома протянул ему чашку и ответил без малейшей иронии:
— В каком-то смысле да. Я оказываю услуги многим людям. Нужно, чтобы они имели хорошую рекомендацию и не поддерживали слишком тесных отношений с полицией.
— За нее или против? — спросил Франсис.
— Не имеет значения. Полагаю, это именно ваш случай?
— М-м... да, — согласился Коплан с крайней сдержанностью.
— Тогда, — продолжил хозяин, — если у вас широкие взгляды и есть минимум инициативы, думаю, я смогу вам помочь поправить положение.
Вдруг он бросил неожиданно суровый взгляд на своего гостя и добавил:
— Примете вы мое предложение или откажетесь, я требую полного молчания. Это само собой разумеется.
— Согласен.
— Готовы ли вы перевезти в Афины маленькую посылку?
Коплан куснул верхнюю губу.
— Полагаю, речь идет не о сахарном песке? — прошептал он, прищурив глаза.
— Пф... Почти! Для почтенного путешественника, чье описание известно таможенным службам, это станет детской игрой. Именно по этой причине я иногда использую одних и тех же курьеров. Кроме того, я должен им очень доверять, понимаете?
Коплан кивнул головой.
— Понимаю, — сказал он. — Кокаин?
— Героин, — поправил суданец, поднося чашку к губам.
— Сколько?
— Килограмм, в пакетиках по пять граммов.
Коплан похлопал себя по карманам, ища пачку сигарет. Видя его движение, хозяин дома протянул ему шкатулку, инкрустированную перламутром. Франсис взял сигарету с белым табаком и закурил ее.
— Очень опасно, — заметил он после первой затяжки.
— Нет, — возразил его собеседник, снова развалившийся на подушках. — Но может стать опасным, если вы попытаетесь меня обмануть, поскольку на обратном пути нужно везти деньги.
— Я не вижу, какую прибыль вы рассчитываете извлечь из этой операции. Количество слишком мало, чтобы окупить путешествие в Европу и обратно, к тому же надо оплатить мои услуги.
— Я покрою расходы, — сказал суданец. — Большего я не прошу. Так всегда бывает при создании нового рынка сбыта. Вы получите сто фунтов, не считая возмещения затрат на дорогу.
Коплан задумчиво почесал щеку.
— Когда нужно ехать? — спросил он.
— Через три дня. Вы сядете на пароход «Атена» в Порт-Судане. Греческую визу вы можете получить за двадцать четыре часа.
После некоторого размышления Коплан наконец решился:
— Ладно, я согласен. Каковы детали операции?
Суданец нагнулся вперед и заговорил вполголоса, живо жестикулируя темными пальцами.
Коплан слушал его, держа сигарету в углу рта. Он несколько раз кивнул головой.
Наконец тот закончил:
— Я дам вам пакетик, чтобы вы могли как можно лучше изучить способы спрятать двести точно таких же. Товар будет доставлен в «Оксфорд» в течение сорока восьми часов. После этого забудьте обо мне. Одно лишнее слово может стоить вам жизни. Вы согласны на этот риск?
— Согласен, — ответил Коплан. — Одна деталь... Как ваше имя?
— Абдул Джабар. По крайней мере, для вас и афинского корреспондента.
Суданец достал белый пакетик, чуть побольше двух почтовых марок, наполненный порошком.
— Вот образец. Не пытайтесь пробовать наркотик: их могут употреблять все, кроме тех, кто продает.
— Я не сумасшедший, — сказал Коплан, убирая пакетик в карман. — Вы дадите мне денег на покупку билетов на поезд и пароход?
Абдул Джабар встал, подошел к инкрустированному шкафчику, отпер замок, достал деньги и отсчитал двадцать купюр по десять фунтов.
— Этого вам будет более чем достаточно. Путешествуйте первым классом: на греческих судах это недорого. Главное, не оставайтесь в Афинах дольше, чем нужно, после того как будет сделано дело и получены деньги. Вознаграждение получите по возвращении.
Коплан кивнул и сунул деньги в карман.
— Спасибо, — сказал он. — Я буду ждать вашего человека послезавтра, около восьми часов вечера.
Вернувшись в гостиницу, Коплан лег на кровать, но свет не выключил.
То, что Абдул Джабар обратился к нему, не очень удивляло его. У него были все необходимые качества, которые могли заинтересовать торговцев наркотиками. Но правильно ли он поступил, согласившись участвовать в этой махинации?
Подумав с полчаса, он вытянул руку, чтобы выключить свет. Поедет ли он в Афины или нет? Точно он этого еще не знал.
Он заснул.
Проснувшись от яростных ударов в дверь, он раздраженно закричал:
— Ну что там?
— Откройте! Полиция! — ответил грубый голос.
