– Военный летчик… Теперь понятно, откуда кличка Сокол.
– Уваров предлагает ему деньги за какую-то услугу. Если он шпион, в чем почти не осталось сомнений, то его связь с одним из ключевых лиц, ответственных за испытания, очень опасна. Через Гамаюна он может получить совершенно секретную информацию или сорвать решающие испытания.
– Уваров не только шпион. Он виновен в смерти нашего друга.
– И Витька своим последним письмом помог нам на него выйти.
Евтушенко стал медленно съезжать по креслу.
– Уваров вышел из подъезда, – зашипел он.
Заколов втянул голову, дождался, пока капитан свернул за угол, и шепотом скомандовал:
– Машину оставляем здесь, следуем за ним.
Капитан шел быстро и постоянно оглядывался. Приходилось держаться от него на почтительном расстоянии. Если бы не была известна конечная точка его маршрута, он мог бы оторваться от слежки. Окончательно убедившись, что Уваров направляется к гаражам, друзья переместились на параллельную улицу. К гаражам они подошли чуть позже капитана. По звуку открывшейся двери Тихон определил ряд, а по вспыхнувшей полоске света – точное местоположение бокса Уварова.
– Следи за въездом, а я поверху, – предупредил Тихон Александра и ловко забрался на длинную крышу.
Сначала он осторожно переступал по пыльному шиферу, затем пополз. Кое-где листы прогибались и издавали нудный скрип, хорошо слышимый в ночном безмолвии. Заколову приходилось проявлять повышенную осторожность. В трех гаражах от цели он замер. Риск быть обнаруженным многократно возрос. Капитан находился совсем близко, отчетливо ощущался запах его сигареты. От холодного шифера и мелкой пыли у Тихона засвербело в носу. Он боялся чихнуть. Ожидание тянулось мучительно долго.
Наконец, со стороны улицы раздался рокот автомобиля, в гаражи въехал шумный УАЗик. Он катился прямо вдоль ряда, на котором притаился Заколов. Воспользовавшись шумом, Тихон перекатился на крышу гаража Уварова.
УАЗ остановился. Из него появился полковник Гамаюн.
– Ты на служебной? – безо всякой субординации выразил недовольство Уваров.
– Я без водителя, – успокоил Гамаюн.
Двигатель он не отключал. Чтобы наблюдать за происходящим, Заколов решил подкрасться к краю крыши. Он оперся локтем, подтянул тело и услышал ужасающий щелчок треснувшего под животом шифера. Грудь вжалась в волнообразную поверхность, сердце стучало так, что казалось, от его ударов резонирует крыша.
Внизу раздался тревожный голос:
– Заглуши-ка двигатель, Сокол.
В наступившей вслед за этим тишине, послышался щелчок взведенного пистолета и осторожные шаги. Заколов с ужасом представил, насколько беззащитен он, если стрелять снизу через шифер.
– Ты чего это, Тёма? Зачем пушка?
– Тс-с. Я слышал посторонний звук.
Осторожные шаги приблизились к Заколову. Сквозь тонкую крышу он слышал упрямое сопение капитана. Лоб покрылся испариной, живот беспомощно сжался и заледенел. Тихон чувствовал, как капитан озирается и прислушивается. Офицер расположился точно под ним. Стоило Уварову поднять руку и нажать на курок…
– Да это капот у меня после аварии гуляет! – окликнул капитана полковник Гамаюн. Осмотрительный Уваров выждал еще немного и убрал пистолет. Шаги переместились в проход между гаражами. – Видишь, вмятина. Как нагреется, пукает вверх. А остынет, назад прогибается.
– У тебя в машине никого? – Уваров недоверчиво обошел автомобиль, поочередно открывая дверцы.
– Я же сказал, один приехал.
– А зачем машину сюда подогнал?
– Образец возьму. Пусть жена посмотрит, она в этом лучше разбирается.
– Баб в наши дела не втягивай.
– Не идиот. Скажу, что купил.
– Ночью?
– Со склада после закрытия магазина.
– Ну, заходи, Сокол. – Голоса уже звучали непосредственно под Заколовым. – Вот двадцать пять афганских ковров ручной работы. Качество отменное. В Москве у меня налажен сбыт, осталось только переправить. Организуешь – четверть прибыли твоя.
Заколова охватывала смертная тоска. Он понял, что столкнулся с шустрыми дельцами в погонах, которые используют служебное положение для корыстных целей. Подобные людишки его не интересовали. Пусть с ними государство борется, если считает, что предприимчивость подрывает устои общества. Неужели Витьку Королькова убили из-за паршивых тряпок? Нет, не может быть! Ведь в письме речь шла о предательстве и измене Родине! Нестыковочка получается с капитаном Уваровым. Или он и швец, и жнец, и на дуде игрец? Работает на иностранную разведку, не забывая о мелком бизнесе?
Тихон дождался, пока армейские предприниматели начали грузить ковер в автомобиль. Он приподнял голову. Офицеры хлопнули друг друга по рукам. Правая ладонь Уварова была совершенно нормальной! Лейкопластырь виднелся на левой руке!
Когда машина газанула, Тихон скатился с гаража и потопал к Евтушенко. Неужели он забыл предупредить друга, что смотреть надо на правую ладонь? Теперь не разберешься, кто прав, кто виноват. Целый день потерян, шпион не обнаружен, а рана на руке таинственного аквалангиста тем временем заживает. Это единственная улика. Если она исчезнет, поиски зайдут в тупик.
Наутро состоялись похороны младшего сержанта вооруженных сил Королькова Виктора Владимировича. Это звание ему поспешно присвоили после ранения. Все организационные хлопоты взял на себя городской военкомат. Присутствовало много женщин в черных платках и четверо солдат под командованием скованного лейтенантика. Солдаты выпалили в небо прощальные автоматные очереди и спешно удалились. Анна Федоровна Королькова проплакала всю траурную церемонию. Кончики ее платка насквозь промокли. Тихон поддерживал ее под руку и с тревогой вглядывался в потухшие, выцветшие глаза убитой горем женщины.
Домой с кладбища Заколов вез ее в своем автомобиле. Женщину сопровождали две соседки: высокая и полная.
– Как жаль, что церкви в городе нет, – тяжело вздохнула Анна Федоровна. Это были первые ее слова с начала похорон. – Не по-христиански попрощались.
– Всё прошло по-людски, Аня. Как положено, – тут же бросилась утешать высокая соседка. – А в церковь никогда не поздно. Вот поедешь на родину, закажешь поминальную службу, свечку поставишь. А пока перед иконкой помолись. Я тебе слова нужные записала.
– Сейчас поминочки справим. Я тебе еще одну таблеточку дам, – подержала общие усилия полная соседка.
– И сослуживцев Витиных не было, – горевала Королькова. – Никто не пришел.
– Да откуда же им взяться, Аня. В Афганистане распроклятом воюют.
– Не все. Утром Андрей Линько забегал, извинился, что не сможет присутствовать. Он знал Витю по Афганистану. Недавно оттуда.
– Военные сейчас в запарке. Я своего ни днем, ни ночью не вижу. Испытания, учения, опять испытания, – стремилась развить нейтральную женскую тему высокая.
– Андрюшу я с детства помню. Хулиганом был, а сейчас – майор. Погоны новенькие, орденские планки блестят.
– Кому война, а кому мать родна! – грубо заметила полная и испуганно покосилась на Королькову. Упоминание о войне могло вновь ввести ее в ступор.
– Витя с его сестрой Светой в одном классе учился, – не обращая внимания на реплику, вспоминала Анна Федоровна.
Последняя фраза заставила Тихона задуматься. В своих выводах он делал упор, что подозреваемый обязательно должен быть капитаном. А если он только что стал майором? Анна Федоровна упомянула про новые погоны. Когда старший лейтенант получает звание капитана, он может добавить четвертую звездочку на старые погоны. Однако в случае присвоения майорского звания, капитанские погоны надо обязательно менять.
– Анна Федоровна, майор Линько прибыл в Приозерск по ранению? – поинтересовался Тихон.
– Я не спрашивала, хотя ладонь у него была перевязана.
Заколов насторожился.
– Вы не запомнили, какая? Правая или левая?
Анна Федоровна долго молчала. Заколов плавно вел машину, интуитивно ощущая, что в этот раз он на правильном пути. Последовавшие слова Корольковой его сильно удивили.
– Про повязку не помню. Он еще про тебя спрашивал.
– Про меня?! – от неожиданности Тихон резко затормозил перед поворотом во двор. Женщины дружно охнули. Заколов свернул и подкатил к подъезду. – Но я майора Линько не знаю.
– Он спрашивал, есть ли Витины одноклассники в городе. Беспокоился, чтобы мне кто-нибудь помог. Я рассказала о тебе. Мне показалось, он слышал твою фамилию.
– Так это он отца знал, – подсказала полная соседка.
– Твоих родителей, Тихон, все уважали, – вздохнула Анна Федоровна, вспомнив, что горе в этом году посетило не только ее.
– Жаль, что майора Линько сегодня не было с нами, – продолжил интересующую его тему Заколов. – Он спешил на полигон?
– Да. Сказал, что в связи с экстренными работами, увольнительных не дают.
