Отпустив массивную входную дверь, которая медленно и плавно возвращалась за ее спиной в свое исходное закрытое положение, женщина уже делала шаг на тротуар с нижней ступеньки невысокого подъездного крыльца. В этот момент она, по всей видимости, не могла даже предположить, что за затемненными стеклами стоящей как раз напротив нее на проезжей части темно-синей махины «Рено Эспаса», невидимый ею симпатичный молодой человек поочередно и немножко судорожно нажимая на кнопки со значками направленных вверх и вниз стрелочек, то отдалял объектив своей замысловатой камеры, чтобы полностью поймать в кадр наблюдаемую им прямо перед собой фигуру, то приближал его, фиксируя отдельно, крупным планом, сначала лицо ее, потом руки, потом ноги, потом ступни ног, в бежевых туфельках-лодочках, немного для женщины ее роста нестандартного – тридцать восьмого размера, на не очень высоком каблуке.
Сделав еще пару шагов вперед, женщина внезапно остановилась, открыла свою сумочку кремового цвета и оригинальной конусообразной формы, с как бы захлестнутыми один на другой краями, и, пару секунд пошарив в ней, достала оттуда ключи от автомобиля и какой-то небольшой прямоугольный листок плотной белой бумаги, очень напоминающий визитную карточку. Иванов, максимально приблизив к себе на экране руки объекта и убедившись, что это действительно была визитная карточка, тут же быстро переместил объектив на сумочку, вернее, на угол ее захлестнутого сверху края, который заканчивался магнитной защелкой в виде треугольной металлической пластинки серебристого цвета, с тиснеными на ней по вертикали шестью небольшими буковками. И хотя, несмотря на двадцатикратное увеличение, выдавленное на пластинке слово прочитать было очень сложно, Олег сразу узнал логотип фирмы «Тексье» и улыбнулся: по словам его, весьма наблюдательного по части женских аксессуаров, агента, на злополучной вечеринке по случаю 15-летнего юбилея журнала «Ливинг Франс» Хелен Мэтью тоже была с сумочкой «Тексье», хотя и иной, квадратной формы, и другого, небесно-голубого цвета.
Пальцы поднаторевшего за два дня в работе на хитроумной аппаратуре оператора уже более уверенно и спокойно, чем каких-то несколько мгновений назад, передали нужным кнопочкам команду на переход от крупного к общему плану снимаемого объекта, плавно возвращая на монитор ноутбука изображение во весь рост женщины в персиковом манто, внимательно рассматривающей слегка зажатую ею за уголок, между большим и указательным пальцами левой руки, визитку.
И в этот момент случилось нечто непредвиденное. Очередной резкий порыв не на шутку разгулявшегося в тот день осеннего ветра, причем предпочитающего нападать внезапно, исподтишка, вырвал из холеной ручки медноволосой дамы маленький плотный прямоугольник и, несколько раз крутанув его в воздухе пропеллером, понес прямо под колеса стоящего на обочине темно-синего «Рено Эспаса». Дама, не ожидав такого поворота событий, всплеснула запястьями и тут же устремилась вперед, вслед за так бесцеремонно отнятым у нее и все более отдаляющимся носителем какой-то, по всей видимости, достаточно важной информации.
Олег Иванов, замерев, с ужасом следил за стремительно надвигающимся прямо на него и на экране компьютера, и в объективной реальности – за правым боковым стеклом автомобиля – одушевленным и весьма возбужденным предметом его непосредственного интереса. Казалось, что с момента, когда этот предмет сделал первый шаг в его сторону, прошла целая вечность, хотя на самом деле речь могла идти лишь о каких-то долях секунды. И этих долей секунды оперативному работнику хватило на то, чтобы, резко выйдя из состояния прострации, почти одновременно левой рукой опустить вниз верхнюю, откидывающуюся назад часть корпуса ноутбука с вмонтированным в нее жидкокристаллическим экраном, который своим предательским мерцанием мог привлечь внимание чересчур приблизившегося к машине человека, а правой – нажать кнопку электрического привода стеклоподъемника, ликвидируя сантиметровый зазор между металлическим порогом крыши автомобиля и его чуть опущенным правым задним боковым стеклом – зазор, который был незаметен на расстоянии десяти и даже пяти метров и на который нельзя было не обратить внимания с более близкой дистанции, что, в свою очередь, дало бы возможность заметить и маленький кружок объектива, темнеющий чуть сзади и сбоку, недалеко от прямого угла оконной рамы задней правой автомобильной дверцы.
К счастью для оперативного работника, инстинктивно вжавшегося, насколько это было возможно, в спинку своего сиденья (что вряд ли спасло бы его от обнаружения, вздумай любой человек, даже самый подслеповатый, приблизив глаза к стеклу, заглянуть внутрь салона), подошедшая к его машине дама была полностью поглощена совсем другим занятием, а именно: поисками вырванной у нее из рук и унесенной ветром куда-то сюда, к колесам этой самой машины, визитной карточки. По тому как дама, несколько раз нагнувшись, заглянула, по всей видимости насколько смогла, непосредственно под днище его «Рено Эспаса», а затем выпрямившись и оглядевшись по сторонам, как бы в поисках какой-то помощи со стороны, которой ей так и не суждено было дождаться, расстроенно всплеснула руками и неслышно для него произнесла что-то, как ему показалось, не очень благозвучное, Олег понял, что искомый предмет находится вне пределов ее досягаемости. Он напряженно ждал, что же придет на ум этой, по словам «Мармона», довольно экспансивной и импульсивной особе (а у него уже не было практически никаких сомнений в том, что перед ним сейчас находится та самая Хелен Мэтью, которая и стала источником взбаламутившей парижскую резидентуру информации) и каких действий от нее можно в данной ситуации ожидать. Но уже буквально через несколько секунд самый, пожалуй, на тот момент озабоченный сотрудник данной резидентуры, успевший получить за это время в свою кровь вплеск изрядной дозы адреналина, с облегчением увидел, как эта импульсивная особа, раздраженно махнув рукой и закинув на плечо свою элегантную кремовую сумочку, быстрым шагом перешла дорогу и приблизилась к припаркованному на противоположной стороне улицы новенькому «Ниссану Микра» серебристо-перламутрового цвета. Спустя еще несколько мгновений, открыв дверь машины (модель которой пользовалась в последнее время все большей популярностью у парижан, и прежде всего парижанок, в силу как своего изысканного дизайна, так и компактных габаритов, а следовательно, маневренности, что было чрезвычайно важно при движении в условиях плотного городского потока), она небрежно бросила сумочку на соседнее сиденье, включила зажигание и, резко нажав на газ, сорвалась с места и буквально тут же исчезла за первым правым поворотом, за которым начиналась улица Массне.
Олег Иванов, уже пряча в карман ручку и записную книжку, в которой он быстро пометил номер скрывшегося из вида «Ниссана», шумно выдохнул скопившийся у него в легких за последние две-три минуты избыток воздуха и, как-то сразу обмякнув, немного сполз вниз по велюровой обивке и, разведя колени в стороны, слегка развалившись и откинув назад голову, замер в неподвижной позе на своем заднем сиденье. Правда, это состояние расслабленности длилось очень недолго. Буквально через десять-двадцать секунд он снова с сосредоточенным видом и в собранной позе склонился над возвращенным им в раскрытое состояние экраном ноутбука и в покадровом режиме отыгрывал назад зафиксированный им чуть ранее в цифровой памяти компьютера небольшой эпизод чужой частной жизни под названием «утренний выход из дома на улицу». То уменьшая, то увеличивая изображения каждого вновь появляющегося на мониторе кадра и придирчиво сравнивая предстающие его взору детали, элементы и характерные особенности фигуры, лица, одежды, макияжа, всего внешнего облика запечатленной персоны с полученными от «Мармона» описаниями, Олег еще и еще раз убеждался в том, что укатившая в перламутровой «Микре» дама является не кем иным, как той самой «Матреной», попавшей с легкой руки вышеупомянутого «Мармона» в оперативную разработку российской внешней разведки. Значит, агент ничего не напутал и не соврал: женщина, представившаяся ему как Хелен Мэтью, действительно проживала в доме номер 37 по улице Виталь или, по крайней мере периодически, его посещала, оставаясь там на ночь. Таким образом, первый шаг в ее установке, с божьей помощью, был сделан. Эх, сейчас бы сделать еще и второй – выяснить, постоянно ли она проживает в этом доме и как давно. Но как это осуществить – вот вопрос.
В это время боковым зрением, через затемненное стекло машины, Иванов увидел, что дверь подъезда снова распахнулась и на крыльце медленно появилась худощавая и невысокая фигура мужчины, в коротковатом светлом плащике и темном берете, и за ним тут же, следом, правда, не вышла, а только наполовину выглянула наружу фигура женская, еще ниже его ростом, но только значительно полней. Олег мгновенно, снова, почти автоматически работая обеими руками, с помощью компьютера перевел камеру в режим «слежение» и одновременно немного, всего на сантиметр или, от силы, на полтора, опустил вниз все то же правое боковое заднее стекло. Приблизив к себе изображение о чем-то оживленно беседующей на крыльце подъезда пары, он, прежде всего, сконцентрировал свое внимание на фигуре женщины, облик которой показался ему чем-то знакомым. Точно, он вспомнил: вчера эта же самая толстая мадам с жиденькими соломенными волосиками, подобранными сзади в пучок, в длинном вязаном жакете где-то в обед покидала этот же подъезд в накинутом на плечи пальто, и спустя минут сорок ускоренным шагом в него возвращалась, неся с собой какой-то небольшой сверток. А не «консьержит» ли она в этом самом подъезде? Очень даже похоже.
