Произнося этот монолог, Бондарь чувствовал себя путешественником, пытающимся найти общий язык с представительницей племени мумбо-юмбо. Или с инопланетянкой. Он едва удерживался от желания помогать себе жестами.
Девчушка тоже выглядела напряженной.
– С каких делов вы мне все это рассказываете? – спросила она.
– Понятия не имею, – признался Бондарь. – Я просто ищу аудиторию номер четырнадцать, а меня зачем-то направили сюда. Кстати, может, вы покажете дорогу? Если только вы тоже не партизанка.
Девчушка насупилась и перестала болтать ногами:
– Вы меня клеите, что ли?
– Никоим образом.
– Тогда говорите толком, что вам нужно, и отваливайте. Я к семинару готовлюсь. – Девчушка продемонстрировала подозрительно тощую тетрадь.
– Мне нужна четырнадцатая аудитория, – терпеливо пояснил Бондарь. Он давно сообразил, что попал по адресу, но не спешил сознаваться в этом. Почему бы не пообщаться с глуповатой, но словоохотливой собеседницей?
– И все? – спросила она.
– Все, – слукавил Бондарь.
– Так вот же она, – насупилась девчушка, показав на дверь.
Бондарь обернулся и покачал головой:
– Вы меня неправильно поняли. Мне нужна именно четырнадцатая аудитория, а не четвертая или какая-нибудь другая. Не просто любая аудитория, понимаете?
– А я вам говорю: вот она, – настаивала девчушка, тыча пальцем в дверь. – Прямо перед вами. Аудитория номер четырнадцать.
– Единица отвалилась? – догадался Бондарь.
– Ну да. Неужели не ясно?
– Теперь ясно.
– Слава богу. А то я уж решила, что вы тупой.
– Бывает. – Бондарь виновато поскреб затылок. – Можно еще один вопрос?
– Ну давайте, – согласилась девчушка.
Между тем тетрадь с конспектами давно перекочевала в ее сумку. Девчушка настроилась на долгий, обстоятельный разговор. Мог ли Бондарь обмануть ее ожидания?
– Кто читает лекцию? – спросил он. – Каменир?
– Каменир, – подтвердила девчушка.
– Хороший преподаватель?
– Нормальный.
– А почему вы не на лекции?
– Опоздала, – не стала отпираться девчушка. – Эдуард Львович этого терпеть не может. Выставил за дверь.
– Отрабатывать придется? – сочувственно поинтересовался Бондарь.
– Да уж придется.
– Строгий он у вас.
– Кому как.
– Наверное, у строгих преподавателей хорошо ходить в любимчиках, – предположил Бондарь.
– Только не у Каменира, – отрезала девчушка.
– Почему?
– По кочану.
– И все же?
– Оно вам надо? Вы вообще кто такой? – Слово «вообще» девчушке не давалось. Она пользовалась упрощенным вариантом: «ваще».
Бондарь таинственно озирнулся по сторонам, после чего наклонился к розовому ушку собеседницы.
– Это должно остаться между нами, – тихо предупредил он, гадая: действительно ли ушко зашевелилось и слегка увеличилось в размерах или это оптический обман.
– Могила!
Восклицание девчушки заставило Бондаря вспомнить о том, что у него имеется сердце, оно находится слева и отзывается болью на неосторожные замечания.
– Дело в том, – сказал он, – что одна из ваших сокурсниц – моя невеста.
– Кто? – выдохнула девчушка. Ее ухо неудержимо наливалось маковым цветом.
– В свое время узнаете, – туманно пообещал Бондарь. – Сейчас не об этом.
– А о чем?
– Мне сказали, что Каменир имеет обыкновение заводить шашни со своими студентками, – в тоне Бондаря послышались угрожающие нотки, – вот я и решил проверить, так ли это.
– Бить его будете? – восхитилась девчушка.
– Пока просто хочу посмотреть на него. И навести справки.
– Ревнуете?
Ответ заменили красноречиво разведенные руки.
– Что-то непохоже, – произнесла девчушка, бросив оценивающий взгляд на собеседника.
– Почему?
– По кочану. – На этот раз стандартная отговорка прозвучала резко, даже зло.
– Но я действительно ревную.
– Вы? К Эдуарду Львовичу? – вопросы сопровождались недоверчивым хихиканьем.
– Значит, слухи о его любовных подвигах преувеличены? – притворился обрадованным Бондарь.
Девчушка потупилась:
– Нет, на молоденьких он западает, конечно, но…
– Но?
– Но лично вам волноваться нечего.
– Откуда вы знаете?
– Да какая же идиотка променяет нормального мэна на старого козла, из которого труха сыплется!
В голосе девчушки прозвучала отчаянная решимость, в ее глазах зажглись призывные огоньки. Уродиной она не была, но и красавицей – тоже. Пегие волосы, выступающие вперед зубы, плоская грудка. Комплексов явно поболе, чем прыщей на лбу, и избавиться от них будет непросто. Если вообще удастся.
– Внешность обманчива, – проникновенно произнес Бондарь. – Это с виду я хоть куда, а в любви мне не везет.
– Правда? – встрепенулась девчушка.
– Истинная правда.
– Хотела бы я знать, кто это из наших вам голову морочит? Артемова? Плющ? Сырых? Андрусюк Галка?
– Не тратьте времени понапрасну, все равно не признаюсь, – предупредил Бондарь, но девчушка не собиралась сдаваться без боя.
– Маринка? – продолжала перечислять она, следя за выражением глаз собеседника. – Катька? Дашутка Королева? Нет, Дашутка на эту роль не подходит, чересчур принципиальная. Тогда, может быть, Наташка? Ну да, Наташка, – обрадовалась девчушка, заметив, как изменился взгляд Бондаря. – Я угадала?
Она угадала. Только той Наташи, которая была ему действительно дорога, больше не было. Бондарь медленно покачал головой, надеясь, что его улыбка не слишком похожа на болезненную гримасу.
– Хватит меня пытать, – попросил он. – Лучше скажите мне, у кого в настоящий момент шуры-муры с Камениром, а уж выводы я сделаю сам.
– Так нечестно! – обиделась девчушка. Надо полагать, точно такое же выражение можно было увидеть на ее личике в детстве, когда ее лишали сладкого или любимых игрушек.
– Это для меня очень важно, – настаивал Бондарь. – Вы должны меня понять.
– Ага! Я вам скажу, а потом разборки начнутся. Кто будет крайний? Я. Оно мне надо? Нет.
– Разговор останется между нами, даю слово.
– Знаем мы эти слова! – хмыкнула девчушка. – Обещать вы все горазды, а вот выполнять обещания желающих нету.
– Я не часто даю честное слово, – тихо сказал Бондарь, – но если уж даю, то стараюсь его не нарушать. Доверьтесь мне. Вы не пожалеете.
Его просительный тон плохо вязался с жестким взглядом, но сочетание того и другого оказали на девчушку непреодолимое воздействие. Повздыхав для порядка, она заговорила.
Два часа спустя Бондарь прогуливался по набережной в ожидании Дарьи Королевой, старосты третьего курса экономического факультета Института туристического бизнеса. Он успел обменяться с ней лишь несколькими фразами, после чего Даша заявила, что продолжать беседу ей некогда. Условились встретиться после занятий, вне стен института.
Бондарь возлагал большие надежды на предстоящий разговор. Та болтливая девчушка, с которой он пообщался возле аудитории, поведала очень интригующую историю. Оказывается, в студенческих кругах подозревали, что Каменир бюллетенил не просто так, а по причине бурного романа с очередной пассией. Ею, как вычислили местные детективы, являлась Галина Андрусюк. Ее отсутствие на занятиях совпало с простудой преподавателя. Кроме того, перед исчезновением девушку заприметили вместе с Камениром. И больше Андрусюк никто не видел. Подружки полагали, что она временно проживает в холостяцкой квартире Эдуарда Львовича. Бондарь такую вероятность не отвергал, но у него имелись собственные соображения по поводу того, зачем девушка понадобилась Камениру. Андрусюк должна была повторить судьбу своей предшественницы, Елисеевой.
Изучив историю последних дней смертницы из ночного клуба, Бондарь пришел к выводу, что Елисеева подверглась так называемому зомбированию. Соученицы по коммерческому колледжу вспоминали, что она выглядела рассеянной, ко всему безразличной, вялой. Отвечала невпопад, забросила всех ухажеров, перестала следить за собой, запустила учебу, полностью сменила образ жизни.
Прониклась идеями ислама? Вздор. Никакая религия не способна преобразить человека в столь сжатые сроки и до такой степени. Скорее всего Елисеева подверглась обработке какими-то психотропными препаратами.
На памяти Бондаря имелся по крайней мере один случай, когда он столкнулся с жертвой подобного воздействия. Это был человек по имени Игорь Кошевой, кадровый военный, служивший когда-то в разведке и обладавший боевыми навыками. Выйдя в отставку, Кошевой решил заняться с товарищами бизнесом и создал охранное агентство. Через некоторое время ему довелось сопровождать ценный груз из родной Москвы в Саратов. По дороге Кошевой попросил водителя заехать в городок Сердобск, где жила его мать.
Оставив грузовик в центре, он пообещал вернуться через двадцать минут… и пропал почти на месяц. Лишь через три с лишним недели в его московской квартире раздался звонок: «Мол, так и так, ваш муж находится на излечении в психиатрической больнице города Саратова, срочно приезжайте за ним…»
