– Зоя раньше была актрисой. Может, они были знакомы с Дастаном?
– Не думаю. Иначе мы бы знали об этом. А Зоя только пишет о том, что была актрисой, хотя на самом деле никогда ею не была. Пробовала себя в каких-то полулюбительских спектаклях. Пыталась стать ведущей на телевидении… Нет, они точно не были знакомы.
– Кто теперь будет руководить компанией после смерти Фигуровского?
– Это решит совет директоров. Возможно, мне доверят эту миссию, возможно, кому-то другому. Я пока не знаю, не могу вам точно сказать. Слишком все неопределенно.
– Ясно. Спасибо за вашу откровенность. – Дронго поднялся, собираясь уходить.
– Странный у нас разговор, – неожиданно сказал Паруйр, тоже вставая с места. – Мы ведь оба понимаем, о чем именно не договариваем. Карабахская проблема до сих пор не решена, а мы делаем вид, что ее словно не существует между двумя нашими народами.
– Еще как существует, – нахмурился Дронго. – Столько погибших и изувеченных с обеих сторон, и никакого просвета не видно…
– Вы прекрасно знаете, что мы только защищались после погромов армян в Сумгаите и в Баку, – заявил Паруйр.
– Но при этом первыми подняли эту проблему, заявив о выходе Нагорного Карабаха из состава республики.
– Право людей на самоопределение еще никто не отменял, – напомнил Паруйр.
– Как и государственный суверенитет, – парировал Дронго. – Мне кажется, что мы сами загнали эту проблему в безысходный тупик. Ваш народ, переживший страшные потрясения в начале века, невольно спроецировал их на своих соседей – азербайджанцев, которые тоже являются турками. Только те – османские турки, а эти – огузские. И в результате прежние обиды стали нынешними, а тема геноцида начала века стала повторяться с пугающей регулярностью уже в веке двадцать первом. Вы все время оглядываетесь назад, и это не дает вам возможности смотреть вперед, в будущее. А сидящие в Баку недалекие историки и политиканы, демагогически заявляя, что ничего и никогда не было, просто подставляют себя под справедливую критику, выставляя себя не очень знающими и серьезными учеными и политиками. В результате страдают оба народа, а серьезная проблема уже много лет не решается. Мне кажется, что нужно более внимательно изучить предложение официальной Анкары, которая предложила создать совместную турецко-армянскую комиссию по всем вопросам армянской трагедии начала прошлого века. А заодно попытаться выйти на новый уровень доверия между народами, населяющими Кавказский регион. Доверие будет очень трудно восстанавливать, но это единственный выход, ведь на этой земле три братских народа – грузины, армяне и азербайджанцы – уже много лет жили в одном государстве, и жили достаточно дружно. Необязательно восстанавливать то государство, но можно научиться быть цивилизованными соседями. Вековая вражда французов и немцев закончилась их полным и безусловным союзом. Может, нам стоит обратить внимание на их опыт?
– Я согласен, – сказал Паруйр, – остается только убедить наших политиков.
Дронго вышел из номера, чувствуя страшную усталость. Эти несколько последних дней немного выбили его из колеи. Он подумал, что нужно разрешить себе небольшой отдых, и пошел к себе, но тут зазвонил его мобильный.
– Где ты ходишь? – спросила Джил. – Тебя срочно ищет следователь. Кажется, у него есть какое-то важное сообщение.
– Я так устал, что не готов слушать никаких сообщений, – признался Дронго.
– Тогда никому не звони и никуда не ходи, – предложила Джил. – Возвращайся в номер и ложись отдыхать. А я отключу все телефоны и никого к тебе не пущу.
– Тогда мы потеряем время, и убийца снова воспользуется этим обстоятельством, – возразил Дронго. – Именно сейчас – самое важное время. Нужно наконец распутать этот клубок и понять, кто стоит за этими двумя убийствами.
– И ты уже понял? – спросила она.
– Во всяком случае, я знаю уже очень много, чтобы составить примерную картину преступлений. Не хватает незначительных деталей, но я получу их в оставшиеся несколько часов. Возможно, у Лопеса есть для меня важное сообщение именно этого плана.
– Тогда позвони ему, – вздохнула Джил. – Я все поняла: ты не успокоишься, пока не найдешь этого убийцу. В тебе словно сидит какой-то запрограммированный ген, отвечающий за справедливость в нашем мире. Тебе не кажется, что ты несколько переоцениваешь свои возможности?
– Я в ответе за всю красоту этого мира, – напомнил Дронго, – так говорил один из английских королей, и мне очень нравится это выражение. Извини, я действительно начинаю уставать. Но нам нужно довести это расследование до конца.
– Пригласи меня, когда все закончится, – попросила Джил. – Очень интересно послушать, кто это мог сделать и каким образом вы его разоблачили.
– Обязательно, – пообещал он и перезвонил Лопесу: – Что опять произошло? Или комиссар снова нашел другой кусочек бумажки, где она пишет о готовящемся очередном убийстве?
– Нет, – рассмеялся Лопес, – совсем не так. Мы получили данные по нашему запросу. Супруги Фигуровские получали многократные годовые визы в посольстве Швейцарии. Зимой они ездили на высокогорный курорт, а в апреле были в Португалии. Супруги Торосян – Казарян получали визы во французском посольстве и были во Франции весной этого года. Супруги Кумарбеков – Молдобаева получали визы в посольстве Германии, где они дважды бывали. Еще она вылетала в Польшу, а он – в Эстонию. И, наконец, пара Вязанкин – Хворостова. Им выдали визы накануне приезда в нашем посольстве. Но у них визы одноразовые, и всего на две недели. Достаточно? Или вам нужны еще какие-то подробности?
– Более чем достаточно, – довольным тоном проговорил Дронго. – Остается узнать некоторые подробности, и я смогу рассказать вам, кто и как придумал и совершил эти убийства.
– Только учтите, что ваши доказательства должны быть безупречными, ведь комиссар требует закрыть это дело, – напомнил Лопес.
– Безусловно. Я сделаю все, чтобы Аламейда не смог придраться к выстроенной логике моих рассуждений, – пообещал Дронго.
Он уже многое знал. Но для создания общей картины ему нужна была информация Вейдеманиса, поэтому он терпеливо ждал, когда наконец позвонит Эдгар. Телефонный звонок из Москвы раздался в седьмом часу вечера.
– Извини, что не позвонил раньше, – пробормотал Вейдеманис. – Я понимаю, как тебе важно получить эту информацию, но узнать ничего не смог. В Министерстве образования нужно искать данные за конец восьмидесятых годов прошлого века, а они неполные и не всегда могут считаться достаточно проверенными документами. Поэтому я решил проверить в архивах. Но после четырех туда никого не пускают. Если твое дело терпит, завтра мы все узнаем. Это я тебе могу обещать.
– Надеюсь, что у тебя все получится, – вздохнул Дронго. – Мне действительно очень важны эти данные, постарайся завтра их найти.
– Обязательно, – заверил его Вейдеманис. – Передай привет своей очаровательной супруге.
– Передам. Она тоже будет с нетерпением ждать именно твоих известий, – усмехнулся Дронго.
Он перезвонил Лопесу и сообщил ему:
– Если все будет нормально, завтра утром вы сможете узнать имя убийцы.
– Мне так и передать комиссару? – не поверил Лопес.
– Можете передать, – сказал на прощание Дронго. – И пусть приедет сюда, чтобы лично выслушать мой рассказ.
Ближе к восьми они с Джил пошли на пляж, где находился стеклянный павильон большого рыбного ресторана. За соседним столиком расположились Паруйр с Аидой; с ними вместе сидела и Зоя. Сегодня в ресторане танцоры фламенко исполняли свой танец, и собралось достаточно большое количество гостей, чтобы увидеть этих мастеров.
– Вдова Фигуровского недолго горевала по мужу, – заметила Джил, узнавшая Зою, – она уже заявилась на ужин и танцы фламенко.
– Она никогда его не любила, – напомнил Дронго. – Ей нужны были его деньги и связи, а не его любовь или пылкие объятия. Теперь она избавилась от вторых и получила первое. Что, собственно, и следовало ожидать.
– Хотя бы из приличия она могла остаться в своем номере, – все еще не могла успокоиться Джил.
– Не нужно так волноваться, – посоветовал Дронго. – В этой жизни рано или поздно все встает на свои места. Раз она решила, что ее траур закончился, еще не успев толком начаться, значит, все так и должно быть. Не станем ее осуждать – ведь сам покойный прекрасно понимал эти правила игры, когда выбирал себе в жены молодую женщину, годившуюся ему по возрасту в дочери.
– Создается впечатление, что ты готов ее оправдать, – вспыхнула Джил.
– Понять – не значит оправдать, – возразил он. – Я всего лишь сказал, что ее трехдневный траур закончился, и она решила со своими друзьями спуститься в ресторан и посмотреть на танцоров фламенко. Ее этика и мораль позволяют вести себя подобным образом.
