— Так точно.
— Считайте их. Вот я набираю номер… Сколько было щелчков?
— Семь, товарищ генерал.
— Верно. Я набрал цифру «семь». А теперь?
— Пять щелчков.
— Потому что я набрал цифру «пять».
— Я вас понял, товарищ генерал. Но как это использовать? Ведь Внуский не включает транзистор.
— Зато мы включим, — усмехнулся генерал. — О чем свидетельствуют эти щелчки? О том, что человек, набирая номер телефона, создает в помещении радиоактивные волны. В кабине телефона-автомата у Внуского тоже будут соответствующие щелчки. А мы их уловим. Ясно?
— Так точно!
— Пока этот способ никем не использовался. Предварительно испытайте сами, а затем проинформируйте полковника Чижова.
* * *
Слушая Чижова, сообщавшего о маршруте и действиях объекта, Хаджумар мысленно представлял себе, как автомобиль Внуского, следуя по улицам города, останавливается на площади, как Внуский неторопливо выходит из машины, на ходу вытаскивая двушку из кармана, входит в свободную кабину и набирает номер.
В будке расколото одно стекло, то самое, возле которого, прижавшись друг к другу, застыли парень и девушка. У нее через плечо висела модная спортивная сумка, у него в руках наигрывал рок-музыку импортный транзистор. Музыка мешала Внускому, и он с негодованием глянул на меломанов и даже чертыхнулся, но они, не обращая на него никакого внимания, приникли ухом к транзистору.
— Во дает, а? — восклицал парень, вслушиваясь в ударник, издававший особенно занимательную дробь.
…Взволнованный голос Чижова сообщил:
— Товарищ генерал! Щелчки на транзисторе зарегистрированы. Получился номер 436-94-75.
— Немедленно уточните, чей это телефон.
Есть первый козырь! Раскрыли-таки, раскрыли!.. Теперь тщательно разработать операцию. Должна быть тонкая ловушка, в которую непременно угодят и Внуский и кто еще там с ним? Недолго уже гадать.
…Будь Внуский повнимательнее, он бы отметил, что и возле будки телефона-автомата на Пушкинской улице оказался любитель эстрадной музыки. На сей раз это был студент, одной рукой державший перед глазами учебник физики, а другой прижимавший к уху приемник, настроенный на Монте-Карло, откуда, как известно, чуть ли не целые сутки на весь мир льется экстрамодная музыка, изредка перебиваемая бойким диктором, преподносящим — судя по интонации и интригующим переливам голоса — сенсации. Внуский, конечно, слышал мелодию и с горечью отметил, что меломания разрастается.
А возле будки на улице Горького торчал подросток с маленьким приемником. Внуский слышал, как он спросил у прохожего, не знает ли тот результат встречи динамовцев Тбилиси и торпедовцев Москвы.
— Не интересуюсь, — неодобрительно буркнул мужчина.
— Никак волну не поймаю… — вновь лихорадочно задвигал ручкой настройки подросток.
…Чижов положил на стол генералу бумагу. На ней были два телефонных номера. Один принадлежал… Полине Васильевне Ковалевой, администратору гостиницы.
— А второй? — нетерпеливо спросил генерал.
— Номер телефона люкса этой же гостиницы.
— И кто в нем остановился?
— Пит Торм, американский турист.
— Вам следует быстро раздобыть приметы Пита Торма и направить на Кутузовский проспект. — Нетерпение овладело Хаджумаром. — Думаю, что именно он направится туда.
…Он ошибался, думая, что к столбу прибудет Торм. Как пост ни всматривался в лица, снующие мимо столба, — не удалось отыскать хотя бы мало-мальски похожее на Торма. Место было оживленное, что ни минута, то к столбу кто-то приближался. Одна из женщин облокотилась о столб и незаметно поправила чулок. Личность каждого подозрительного тут же удалось установить. И наверняка отец семейства, придя домой, долго рассказывал о том, как обнимал его на улице профессор, твердя ему, что они однокашники, и стремясь изо всех сил убедить его, что имя ему Степан, а фамилия Шилин. И не отставал, обидчиво брюзжа о людях, забывающих своих однокашников, до тех пор, пока человек в сердцах не вытащил удостоверение личности и не доказал, что его фамилия совсем другая.
— Кто дежурит возле столба? — спросил генерал.
— Лейтенант Диксов, — ответил Чижов.
Хаджумар вспомнил молоденького выпускника училища, усмехнулся, приказал:
— Пусть внимательно осмотрит столб.
— Мы это сделаем попозже, — замялся Чижов. — Вдруг столб не только под нашим наблюдением — и мы вспугнем резидента.
— Надо осмотреть столб немедленно, — резко сказал генерал. — И так, чтобы не вспугнуть. Ясно?..
Через четверть часа Диксов взволнованно сообщил генералу: на столбе имеется едва заметная отметина — маленький крестик, нанесенный фломастером.
— Но… он быстро блекнет… Видимо, особый фломастер… Через полчаса от крестика не останется и следа…
— Значит ждать гостя следует в ближайшие минуты, — предупредил генерал.
В тринадцать ноль-ноль на Кутузовском проспекте внезапно остановилось такси. Собственно, «Волга» с кубиками остановилась не возле столба, а метрах в ста от него. Из такси вышел человек в черной кожаной куртке и не спеша направился к магазину. Но не дошел до него, а остановился метрах в трех от столба и стал любоваться потоком машин, скользящим по проспекту. Вдруг он впритык приблизился к столбу и бросил мгновенный пронзительный взгляд именно в то место, где был обозначен крестик. Он не искал метку. Он знал, где она должна быть. Это был осмысленный, нетерпеливый взгляд. Потом он все-таки зашел в магазин, послонялся вдоль прилавка, а выйдя из него, не сразу направился к машине, а сделал крюк, на сей раз обходя столб с другой стороны. И вновь бросил на него быстрый взгляд, как бы проверяя, на месте ли крестик…
Успокоившись, человек в кожанке сел в такси, и оно, повернув, быстро набрало скорость.
Теперь по логике событий кто-то из них должен направиться к тайнику. Что он существует — у генерала сомнений не было. «Внуский… Внуский… Чего тебе не хватает? Отчего ты продался? Или ты идейный враг?»
Настойчивый зуммер заставил Хаджумара включить селектор.
— Товарищ генерал, — услышал он голос Чижова. — Мы узнали фамилию того, кто побывал возле столба на Кутузовском проспекте.
Ох этот Чижов, он так длинно всегда говорит! Ну разве не ясно, что речь идет об этом человеке в черной кожанке?
— Мистер Джерри Нортон, тоже турист из США.
— И куда он направился?
— Прибыл в гостиницу… И он, и мистер Торм — каждый находится в своем номере.
А как же тайник? Когда они вскроют его? И где он находится? В общем, нельзя спускать глаз ни с американских туристов, ни с Внуского, ни с Ковалевой.
Как это ни странно, все они вели себя обыденно и спокойно. Внуский вечер провел в кругу семьи. В квартире не замолкал звонкий смех его малолетней дочурки.
Где-то около двенадцати часов ночи в кабинет генерала вошел Чижов.
— Товарищ генерал, — доложил он. — Как вы приказывали, мы проверили, кто проживал в люксе гостиницы в те четверги, когда Внуский совершал свое турне со звонками. И в первый раз, и во второй, и в третий — американские туристы. Этот маршрут из Москвы на Кавказ пользуется в Штатах особой популярностью.
— И куда они следуют?
— В Северную Осетию.
— В Осетию? — переспросил генерал. — И когда отправляется эта группа?
— Завтра, в пятницу.
— Ясно, — сам себе сказал генерал и обратился к Чижову: — Товарищ полковник, готовьтесь к поездке во Владикавказ. Думаю, туда направит свои шаги Внуский. Уже не имеет значения знаком ли он с Нортоном и с Тормом. Если нет, то это будет еще одним свидетельством того, что Внуский для них слишком важен, и они приняли все меры предосторожности, чтобы не скомпрометировать его. С этой минуты мы приступаем к операции, которая должна дать нам в руки неопровержимые данные. Налицо шпионаж.
* * *
…Генерал оглядел всех и приступил к делу:
— Уточним данные. Телефонные звонки — это, безусловно, сигнализация. Как-то Внуский должен же установить, прибыл ли нужный человек, в данном случае Торм. Связывающим их звеном является Ковалева. Вот он своим звонком и дает ей знать, что готов передать фотопленку. В ответ она должна сообщить, прибыл ли человек из-за кордона. Как она это делает?
— Да, как? — эхом отозвался Чижов. — Времени у нее мало. Следующий звонок уже в номер люкс гостиницы следует через семь-восемь минут. Да и Внуский не покидает машины.
— Я вчера проделал его маршрут, — сказал генерал. — И оказалось, что здание гостиницы просматривается с Пушкинской улицы.
— Просматривается, — поддержали его голоса.
— Остается уточнить, не выходят ли окна кабинета администратора в сторону Пушкинской улицы. Кто-нибудь знает это?
— Так точно! — вскочил высокий блондин-капитан. — Два окна ее кабинета на третьем этаже смотрят в сторону этой улицы.
