Они были километрах в пяти от заставы, когда их неожиданно догнал Гарсиа. Хаджумар рассердился:
— Ты почему здесь? Я тебе приказал проводить освобожденных к границе.
— Я пришел доложить, что приказ выполнен.
— Почему ты не с ними?
— Я так понял приказ.
— Ты все понял, но нарушил приказ, — заявил Хаджумар. — Бессмысленно, что ты с нами. Выполнена лишь первая часть операции. Самое сложное — впереди.
— В самый раз сматывать удочки, а мы идем точно на прогулке! — выругался Счастливчик. — Да и ходите вы так, что полно следов остается!
— Так и надо, — спокойно объяснил Хаджумар. — Но одно соображение у тебя верное: не ускорить ли нам шаг?
Глубокая осень, прохладно. Дышится легко, но от быстрой ходьбы начали зудеть ноги.
— Далеко еще? — спросил Гарсиа Счастливчика.
— Через четверть часа доберемся до лодки.
— Если не настигнут, — сказал Хаджумар.
— Но погони нет, — возразил Гарсиа.
— Погоня наверняка уже есть. — Хаджумар знал, что прерванная связь с заставой должна была насторожить начальство. Не может быть, чтобы с других застав не послали разузнать, в чем дело. Нет, не следует успокаивать себя: погоня за ними уже началась. Надо поскорее добираться до лодки.
— Море! — воскликнул Гарсиа. — Как блестит!
— О боже! — остановившись от неожиданно мелькнувшей мысли, воскликнул контрабандист. — Что мы натворили!
— О чем ты? — встревожился Гарсиа.
— Лодка совсем плюгавенькая. Троих не потянет.
— Что же ты раньше молчал? — упрекнул его Хаджумар.
— С перепугу память отшибло, — признался Счастливчик.
— Ничего… Один вплавь, — заявил Гарсиа.
— Ни хрена не получится. Плыть-то, считай, сутки. А вода холодная… Кто выдержит? — Счастливчик торопливо заявил: — Лодка моя. Выходит, кому-то из вас двоих оставаться надо.
— Я остаюсь, — сказал Гарсиа. — Я нарушил приказ.
— Отставить! — прервал его Хаджумар. — Времени на разговоры нет.
По плану министерства Внускому предстояла поездка за рубеж на промышленную выставку. Он должен был выехать через неделю.
Хаджумар задумался, вновь мысленно сопоставил факты. Подозрительны звонки Внуского без подачи своего голоса. Подозрительно его посещение бульвара, во время которого он пообщался с сыном очаровательной дамы, оказавшейся Полиной Васильевной Ковалевой, администратором престижной интуристовской гостиницы!
— Она отняла коробку конфет у сына, упрекнув его, что он увлекается сладким? — спросил Хаджумар у Чижова. — Что за конфеты он подарил малышу?
— На кинопленке ясно видно — «Драже».
— «Драже»?! — Генерал был доволен. — Это серьезная улика.
— То есть? Тип конфет имеет значение? — поразился Чижов.
— Внуский с его замашками — и вдруг носит с собой не шоколад, а дешевые «Драже»?! Что бы вы сказали, если б отдыхали на бульваре и на ваших глазах незнакомый мужчина подарил незнакомому малышу коробку шоколадных конфет? Не правда ли, это было бы подозрительно? И он это учел… Но «Драже» теперь наш козырь! Так, полковник, ваш неудачный эксперимент с телефонами-автоматами все-таки дал плоды. Внускому не удалось просигнализировать по телефону, и он передал послание по запасному варианту — через Полину Васильевну Ковалеву. Он перестраховался: возможно, не желает держать у себя опасный материал, поскорее сплавляет пленку. Такие агенты встречаются. Кстати, они знакомы?
— Об этом трудно судить…
— Считайте, что вы получили задание. Придется вам установить наблюдение за бульваром. Не думаю, что он опять прибегнет к помощи коробки конфет. Но чем черт не шутит.
— Так как нам быть с его загранпоездкой? — спросил Чижов. — Может быть, воспользоваться командировкой и подсунуть в особо важную папку фиктивные документы?
— Ни в коем случае! Внуский специалист, он разберется, подсунута ли ему «клюква» или эти чертежи в самом деле имеют большую ценность.
Генерал медленно потер лоб. Конечно, отпуская Внуского за границу, мы рискуем. Он может остаться там, особенно если почувствовал, что за ним идет наблюдение. Опять же, не исключена возможность утечки материала. Но что делать? Брать? На каком основании? Пока ему еще нельзя предъявить весомых обвинений. А теперь представим, что Внуский — резидент. Возьмем мы его. А дальше что? Предатель будет уничтожен, а те, кто совратил его, кто втянул его на путь измены, останутся безнаказанными.
Значит, терпение и еще раз терпение.
* * *
Группа, в которую входил Внуский, успешно завершила поездку на промышленную выставку и возвратилась в Союз.
У Хаджумара подводились пока еще некоторые итоги поездки Внуского. Отмечалось, что он развернул довольно бурную деятельность по изучению демонстрируемого оборудования. Он буквально никому из членов делегации не давал вздохнуть, требуя, чтобы каждый подробнейшим образом ознакомился чуть ли не со всеми станками и механизмами той отрасли промышленности, в которой он специализируется. Внуский целыми днями пропадал в павильонах. Казалось, что других интересов у него нет. Он побывал на множестве встреч с английскими, американскими, французскими, голландскими, бельгийскими, немецкими конструкторами и инженерами, с представителями фирм, деловых и научных кругов зарубежных стран, вел оживленную дискуссию, ратуя за необходимость постоянного и тесного сотрудничества между изобретателями разных стран, независимо от их общественной формации. Говорил он убедительно и горячо, и это выглядело довольно искренне. Ни каких контактов, могущих вызвать подозрение, у него в павильонах не было.
— Но вот по вечерам он постоянно, исчезал, — докладывал Чернышев. — За ним в отель каждый вечер прибывал один и тот же человек в машине, ждал его внизу. Внуский выходил в парадном костюме с непременной бабочкой в горошину, усаживался на переднее сиденье, весело улыбался, и они отправлялись в ночной город. Не было сомнения: он ехал весело провести время. Возвращался в отель он после двух часов ночи в веселом расположении духа. Он задорно заявлял членам группы: «Отсыпаться будем дома, а здесь надо вкусить прелести жизни отмирающего капитализма».
— И он в самом деле вкушал эти прелести? — спросил Хаджумар.
— Видели его в ночном клубе. Вместе со своим постоянным спутником, его супругой и еще с одной разбитной дамочкой.
— А кто же этот… спутник?
— Личность его установлена, — охотно ответил Чернышев, уже давно ждавший, когда прозвучит этот вопрос. — Это небезызвестный нам инженер, президент двух компаний Фил Гатри. Родился в 1920 году. Женат, имеет девятилетнего сына. Внешность солидная, умеет расположить к себе людей. Заключил несколько солидных договоров с нами.
— Когда он познакомился с Внуским?
— Достоверные данные говорят о том, что Гатри был представлен Внускому немногим менее трех лет назад, когда он прибыл в Москву в составе делегации промышленных фирм. Как уверяет один из членов группы, Внуский одну ночь вообще не ночевал в отеле. Но… этот член группы, некий Тарасов, уже несколько лет косится на Внуского, при случае любит пустить по его адресу шпильку.
— У него есть основания недолюбливать Внуского?
— Есть. Внуский дважды отклонял разработанные Тарасовым проекты.
— Как Внуский провел дни после возвращения?
— Добропорядочно. Самолет прилетел в среду, и весь этот день он пробыл дома с младшей дочерью. Жена не смогла вовремя вырваться с работы, так он несколько раз звонил ей, твердя, что соскучился и что у нее нет совести, коли она не желает поскорее увидеть те вещи, что он ей привез из-за границы. «Упадешь, когда увидишь, — твердил он ей. — В мои объятия упадешь!» У него с женой тон всегда радостно уважительный, даже несколько масленый, точно он хочет убедить ее в своей сильной любви. Сейчас уточним, что это была за вещь, от которой она должна была упасть в его объятия.
— Э-э, можете не уточнять, — махнул рукой генерал. — Во-первых, у него было достаточно денег, чтобы приобрести шубку из искусственного меха. А во-вторых, я убежден, что человек типа Внуского не допустит оплошности — не привезет домой вещь, цена которой превышает его официальные возможности.
Они помолчали. Потом генерал сказал:
— Кстати, я, кажется, догадался, как узнавать набираемые номера телефонов. — Хаджумар включил транзистор. Из него вырвалась музыка. — Прислушайтесь. — Генерал подал транзистор Чернышеву, а сам сел у телефона и стал набирать номер. — Улавливаете щелчки.
— Так точно.
— Считайте их. Вот я набираю номер… Сколько было щелчков?
— Семь, товарищ генерал.
— Верно. Я набрал цифру «семь». А теперь?
— Пять щелчков.
— Потому что я набрал цифру «пять».
— Я вас понял, товарищ генерал. Но как это использовать? Ведь Внуский не включает транзистор.
