Правда, не все были так щепетильны. Одного из шведских дипломатов сфотографировали вместе с девицей в весьма пикантных позах. Затем пачку фотографий доставили дипломату, объявив, что перешлют их на его родину, если он откажется сотрудничать. Шведский дипломат внимательно рассмотрел все фотографии, а на вопрос сотрудника КГБ, готов ли он к сотрудничеству, дипломат вдруг попросил сделать ему копии всех фотографий.
— Я пошлю их жене, — улыбнулся швед, — ей очень понравятся эти фотографии.
Сотруднику КГБ пришлось спешно ретироваться. Нужно отметить, что обе стороны широко использовали засылаемых роковых и длинноногих красавиц для вербовки возможных агентов. Особо отличилась восточногерманская разведка, которая создала специальный отряд «Ромео». Молодые и красивые немцы начали массовую охоту за стареющими секретаршами в военных и научных ведомствах. Женщины после тридцати лет таяли при виде своих кавалеров, заодно раскрывая им все секреты. Но более всех других использовались особые методы вербовки гомосексуалистов, действия которых считались постыдными и подлежащими осуждению, а в СССР даже уголовному наказанию. Предателями становились в силу разных причин, но методы вербовки не менялись десятилетиями и столетиями. Страх, шантаж, насилие, деньги, угроза разоблачения — все эти методы считались дозволенными, если позволяли запугать или уговорить будущего агента. Но иногда оказывались бессильными все методы, все дозволенные приемы. Попадались и такие исключительные случаи, о которых сами разведчики не любили вспоминать. Дело в том, что, если вас пытаются завербовать, значит, на вас заведено особое досье и, просчитав возможного кандидата, зарубежная разведка приходит к выводу, что вы наиболее приемлемая фигура. Даже если вы отвергнете все посулы и угрозы, то и тогда вам придется несладко. Ведь в собственной организации вам тоже не будут верить. Отныне вы человек, который мог совершить предательство, по мнению зарубежной разведки. Вам все равно перестанут доверять, переведут на другую работу, не будут выдавать секретных материалов и в конце концов под благовидным предлогом уволят. Зная об этом, зарубежные спецслужбы иногда идут на сознательную провокацию, убирая из разведки особо опасных сотрудников. Такие методы также практикуются и считаются особо эффективными во время многоходовых операций. Иногда подставляются и собственные агенты, чтобы прикрыть другого, более ценного агента. Показательной в этом отношении была операция, проведенная советской внешней разведкой в середине восьмидесятых.
Резидент советской разведки в Италии полковник Юрченко неожиданно перешел на сторону американцев. Он сообщил, что начато расследование по делу против Олега Гордиевского, а также сдал двенадцать агентов ПГУ КГБ в Европе. Через несколько месяцев он сбежал в США. Его считали одним из самых ценных агентов после Гордиевского, которому помогли сбежать из Москвы. Его показания позволили разоблачить и выявить возможных агентов в американской разведке. Двое информаторов были арестованы. А затем Юрченко неожиданно сбежал и снова появился в Москве, где объяснил, что его насильно похитили из Италии, предварительно накачав наркотиками.
Американцы сначала не поняли, что это была обычная игра с двойным агентом, который только выдавал себя за перебежчика. Он действительно выдал настоящих агентов и информаторов. Но сделал это по заданию Москвы только для того, чтобы отвести возможные подозрения от самого успешного шпиона, работавшего в ЦРУ, — Олдриджа Эймса. Чтобы прикрыть такую фигуру, нужно было пожертвовать пешками. Что Юрченко успешно и сделал. Его наградили особым знаком «Почетный чекист» и представили к правительственной награде. Но Эймса это не спасло. Через некоторое время его все-таки разоблачили.
Сан-Франциско. Штат Калифорния. США. 28 мая 2006 года
Этот наглый парень уже всех достал. Сначала он чуть не врезался в их машину, пролетев буквально в нескольких сантиметрах от них. Потом снова появился, обгоняя какой-то грузовик. Ближе к пяти часам он сделал несколько кругов, забираясь наверх. Он не остановился у дома Скобелева, взбираясь по холму, и все четыре агента неодобрительно глядели на этого лихача. У каждого из них были фотографии пары «ликвидаторов», которые засветились в Детройте и Лас-Вегасе. Но этот молодой человек явно не подходил ни под одного из кандидатов. Он вернулся вниз и, подняв мотоцикл, продемонстрировал почти цирковой трюк, проехав на заднем колесе.
— Кретин, — негромко сказал один из агентов, глядя в сторону этого лихача, — рано или поздно разобьет себе голову.
— У него вместо головы задница, — добавил другой, — поэтому ему не страшно. Ты видел, как он проехал мимо нас, чуть не врезался. Он с утра здесь лихачит. Нужно позвонить в полицию.
— Не звони. Они приедут, и мы должны будем им объяснять, почему мы здесь стоим. Никому не звони. Он подурачится и сам уедет. Наверно, живет где-нибудь здесь рядом. Я таких знаю. С самого детства у них хорошие дома и дорогие машины. А нас у матери было восемь человек, и мы носили одежду друг за другом. От старшего к младшему.
— Вот выйди и расскажи ему об этом. Посмотрим, поймет он тебя или нет, — насмешливо предложил ему напарник, — такие ничего не понимают.
Еще полтора часа прошло относительно спокойно. Без пятнадцати семь снова появился этот автохулиган. Сотрудники ЦРУ недовольно переглянулись.
— Сукин сын, — убежденно сказал первый, — наверно, ему совсем нечем заниматься. Он уже всех достал.
— Сегодня воскресенье, — напомнил второй, — может, у него выходной.
— У всех нормальных людей выходной, кроме нас, — недовольно заметил первый, — а нам нужно сидеть здесь и караулить этого русского.
— Говорят, что он не русский, а молдаванин, — сказал более продвинутый второй. Родители этого сотрудника ЦРУ были из Словении, и поэтому он лучше знал народы Восточной Европы.
— Какая мне разница, откуда он приехал. Он для меня русский, как и все остальные, кто приезжает из России. Я их там не разделяю. Посмотри, этот тип опять проехал мимо нас.
Мотоцикл с ревом понесся куда-то вниз. Послышался удаляющийся шум. Через некоторое время шум начал нарастать. Вскоре они увидели мотоциклиста, который, оглядываясь, промчался мимо них, взбираясь обратно на холм. И сразу показалась полицейская машина, в которой находился офицер. Он двигался за этим хулиганом, очевидно, решив перекрыть дорогу на холме и взять этого типа.
— Вот и кавалерия, — добродушно сказал первый агент, — я же тебе говорил, чтобы ты не звонил. Он все равно нарвется на неприятности. Сейчас его остановят.
Мотоцикл и полицейская машина сделали круг, поворачивая за холм. Раздался звук включенного переговорного устройства. Это позвонили сотрудники из верхней машины.
— Что у вас происходит, Крюгер? Кто сейчас мимо вас проехал?
— Один мотоциклист. Он здесь уже безобразничает целый день. Чуть не опрокинулся. За ним машина с офицером полиции. Все нормально. Мы этого парня уже давно здесь засекли. Не беспокойтесь, все нормально.
Энтони выехал на площадку, где стояла вторая машина. И проехал мимо них. Машина полиции с ревом неслась за ним. Он доехал до дома Скобелева и резко затормозил. Отсюда его не могли увидеть. А вот машину они наверняка увидят. Пусть думают, что офицер полиции перекрыл ему дорогу и, остановив автомобиль, делает ему внушение.
Модлинг подъехал через несколько секунд, бросая ему оружие с глушителем. У них было два пистолета, но Энтони ездил весь день без оружия, на случай, если его остановят настоящие полицейские. Он бросил мотоцикл и побежал к веранде, где была открыта дверь. Модлинг оглянулся. Он достал сигареты, закурил.
Энтони быстро открыл дверь, врываясь в комнату. Ему было только двадцать девять лет. Его отобрали за безупречную езду и великолепную стрельбу. Он оглянулся. Никого нет. Нужно подняться на второй этаж. Возможно, хозяин дома находится там. Черт возьми, он потеряет драгоценные секунды.
И вдруг он увидел выходившего из другой комнаты Скобелева. Он поднял оружие и… заколебался. Этот человек был только похож на Эдуарда Скобелева. Но это не он. Незнакомец улыбнулся. Энтони смотрел на него и не понимал, что происходит. Похоже, их обманули. Нет, это точно не Скобелев. Но такого не может быть. В доме никого не должно быть. Он не успел додумать эту мысль до конца. И почти сразу раздались крики со всех сторон:
— Стой! Руки вверх! Положи оружие на пол! Сдавайся!
Энтони затравленно оглянулся. Со всех сторон на него смотрели неожиданно появившиеся люди в штатском. У всех в руках было оружие. Это была засада. Их обманули. Нет, не их. Модлинг все придумал здорово. Обманули его самого, как мальчишку. Подсунули ему другого человека вместо Скобелева. Он снова посмотрел по сторонам. Сразу шесть или семь человек кричали ему, перебивая друг друга и требуя сложить оружие. Но тогда они арестуют и Модлинга. Этого нельзя допустить.
