— Тогда получается, что «ликвидаторы» прибыли с официальной миссией, — негромко заметил Кинг. — Ты понимаешь, что это означает, Джеймс? Это новая «холодная война».
Крейг молчал. Он уже представлял, что ему придется докладывать обо всем новому директору ЦРУ.
30 мая 2006 года на должность генерального директора ЦРУ назначен генерал Майкл Хайден. Президент Джордж Буш выразил благодарность его предшественнику за хорошую работу и пожелал успехов новому руководству Центрального разведывательного управления США.
Вашингтон. Округ Колумбия. 30 мая 2006 года
Посол России был приглашен в Государственный департамент США, где ему была вручена специальная нота. В ней особо оговаривалось, что группа российских граждан проникла на территорию Соединенных Штатов в целях совершения преступлений против бывших граждан Советского Союза и России. Все преступления были указаны со свойственной американцам скрупулезностью. Перечислены все погибшие за последнее время бывшие агенты и указаны способы их умерщвления. Заодно внимание посла обращалось и на обстоятельство гибели двух неизвестных граждан, которые погибли в Сан-Франциско несколько дней назад, имея документы на имя канадского бизнесмена Модлинга и его секретаря Энтони. Посол холодно заметил, что не может отвечать за действия канадских граждан, но обещал довести ноту до внимания своего Министерства иностранных дел. Это была официальная часть протестов американской стороны.
Вечером этого дня по предложению американцев состоялась встреча резидента российской внешней разведки и нового исполнительного директора ЦРУ Майкла Морелли, который занял этот пост одновременно с Хайденом. Они встретились на лужайке небольшого парка, далеко от центра города. Оба были профессиональными разведчиками и давно знали друг друга. Поэтому разговор начался без особых вступлений.
— Что происходит, Георгий Николаевич? — спросил Морелли. — Мы снова враги?
— Вы в очередной раз придумываете себе врагов, — возразил резидент российской разведки.
— Мы ничего не придумываем. Ваши «ликвидаторы» убили несколько человек в нашей стране. И все эти люди — бывшие офицеры КГБ и ГРУ. Что мы должны думать? Что вы разработали специальную программу уничтожения бывших агентов?
— Это чушь, — возразил Георгий Николаевич, — никто такую программу не мог разработать. И я официально вам заявляю, что моя служба не имеет к этому никакого отношения.
— Двое «ликвидаторов» погибли в Сан-Франциско, — напомнил Морелли. — Это были ваши люди?
— Нет. Мы о них ничего не знали. И меня удивляет, что кто-то может действовать от нашего имени. Мне кажется, что никакой загадки здесь нет. Кто-то намеренно хочет нас поссорить перед визитом господина Буша в нашу страну и саммитом в Санкт-Петербурге. Вы знаете, какое значение мы придаем этим встречам. И мы бы не стали срывать их столь глупым способом, убирая отживших свое агентов.
— Тогда кто? — поинтересовался Морелли. — Кто решился на подобную операцию?
— Не знаю. Возможно, кубинцы. Или группа из Венесуэлы. Может, так решила отличиться Сирия. Или Китай. Мы тоже проверяем. У вас слишком много в мире врагов. Вы плодите их с ужасающей скоростью. Возможно, что здесь действовала иранская разведка, которая давно пытается нас стравить, в том числе и в Баку. Вы же знаете, что у нас есть разногласия по их ядерной программе. И они хотят этим воспользоваться. Я излагаю пока только свои версии. Но их много, и мы все будем проверять.
— Наши аналитики тоже считают, что ваша служба не пошла бы на подобный авантюристический план, понимая, как невозможно будет скрыть подобную операцию. Но тогда кто? И почему аналогичная операция проводится и в Европе, где также гибнут ваши бывшие агенты.
— Вот видите, — кивнул Георгий Николаевич, — это только подтверждает мои слова. Нас пытаются поссорить и с американцами, и с нашими европейскими союзниками. Кто это делает, мы не знаем. Но пытаемся узнать.
— Я могу передать руководству ваши слова о полной непричастности российских спецслужб к подобным активным мероприятиям? — уточнил Морелли.
— Безусловно. Более того, если подобные типы появятся и в нашей стране, мы будем знать, что их послали не вы.
— Возможно, что мы начали бы более тщательную проверку всех остальных сотрудников спецслужб, действующих на территории нашей страны, — продолжал Морелли, — но у нас есть неопровержимые доказательства возможного участия ваших сотрудников в этой операции. Дело в том, что наши технические службы не сумели защитить созданный несколько лет назад суперкод SB-4, о котором вы знаете. Но изменение кода и его новая настройка возможны только с помощью очень дорогой многоцелевой аппаратуры, запущенной в космос. Как вы понимаете, ни кубинцы, ни сирийцы и ни китайцы такими возможностями не располагают. Вам не кажется, что наши подозрения выглядят несколько обоснованными. Тем более в свете проверок Агентства национальной безопасности.
— Вы имеете право на проверки, — подтвердил мрачный Георгий Николаевич, — но у меня нет никаких сведений по поводу этих людей.
— Надеюсь, что мы больше не увидимся с вами по этому печальному поводу, — сказал на прощание Морелли, протягивая руку. — Что нам делать с телами погибших?
— Не знаю, — ответил Георгий Николаевич, — это не наши люди. И не наши сотрудники, мистер Морелли, можете мне поверить. Мы их сюда не приглашали.
— До свидания. — Они церемонно поклонились друг другу и разошлись. Морелли отправился докладывать руководству о своих впечатлениях. Его российский коллега был прав, срыв саммита никак не входил в планы Москвы. Но, с другой стороны, только взломав абсолютно совершенный технический код, можно было выйти на суперсекретные компьютеры ЦРУ с помощью космических спутников. Морелли ставил под вопрос возможное участие Москвы в подобных проектах, не исключая заинтересованность каких-либо российских спецслужб. Георгий Николаевич, вернувшись домой, сел за составление отчета, в котором обращал внимание на возможность провокации других разведслужб, сотрудники которых проникли на территорию Соединенных Штатов. Оба даже не подозревали, что стоят на пороге больших потрясений, которые должны были произойти в их службах.
Москва. Россия. 30 мая 2006 года
Вчера он прилетел в Москву. И сразу отправился к генералу Попову. Тот мрачно посоветовал оформлять документы и увольняться из службы безопасности нефтяной компании. Отныне полковник Тимур Караев считался преподавателем Академии ФСБ с окладом согласно штатному расписанию. Вчера он оформил все документы. А сегодня после напряженного дня встретился глубоко под землей с самим Большаковым.
— У нас произошло большое ЧП, — сообщил Большаков, — погибли двое наших сотрудников. Мы сейчас анализируем, пытаемся понять, что именно произошло и как это могло случиться. Но в любом случае мы должны продумать наши дальнейшие действия.
— Мне уже рассказали о случившемся, — сообщил Караев. — Я считаю, что произошла элементарная недооценка противника. Прекрасно зная, что у дома Скобелева может быть засада, они разработали свой план. Прекрасный план, но он не учитывал возможности провала. А это обязательно нужно учитывать при составлении подобных планов. Кроме того, они разделились и не смогли защитить друг друга. Я полагаю, что мы сумеем более тщательно проанализировать случившееся и найти решение подобных проблем в будущем.
— Хорошо, — кивнул Большаков, — очень хорошо, что теперь вы работаете с нами. И никогда не забывайте об этом, полковник Тимур Караев. Вам оказано большое доверие. С сегодняшнего дня вы член нашей организации. Вы понимаете, какое доверие мы вам оказали?
— Да, — кивнул Караев. Он подумал, что так принимали в закрытые масонские ложи после продолжительных проверок и допросов. А может, сама организация и была подобием некой новой ложи, о которой еще никто не знал.
— У вас есть новая знакомая. — Большаков даже не скрывал, что все знает. — Это хорошо. Но она замужняя женщина, и нам не нужны проблемы. Поэтому предложите ей официально развестись с мужем; она, кажется, не возражает против этого. Мы не вмешиваемся в личные дела наших сотрудников, но с этого момента все ваши личные дела становятся и нашими проблемами. Вы меня понимаете, Караев?
— Разумеется. — Он незаметно вздохнул. Но Большаков не сказал главного. Теперь все проблемы организации будут и его личными проблемами. Впрочем, он это уже давно осознал и хорошо представлял, куда он пришел.
