— Ты мне мозги не парь, я пареный. Передай: я знаю код замка, где уничтожают секретные бумаги. Могу туда зайти — ремонт. Технику новую получили.
— Какую технику?
— Я сказал. Только американцам. И не смотри на меня. Кому надо — знает, где я, и если вовремя не вернусь — тебе кирдык.
— Что это?
— П…ц! Понял? Закажи еще немного.
Шифртелеграмма
От 23.11.2005 г. 23:55 вм. Совершенно секретно
Исх. N 1232 Личным шифром
Извините.
Стрельцу.
Гора вышел на встречу. От Лопа выходил известный резидентуре Корус Виктор, поручник Войска Польского. Установочные данные в учетах. Встреча прошла планово. Качество записи удовлетворительное.
Гор потребовал встречи с «американцами», им отдаст выданные ему материалы легенды. Последствия не просчитывает.
Корус вернулся в посольство. Ведется наружное и радиотехническое наблюдение.
Режим активности радиоточек Антанты соответствует суточному графику.
Черный спокоен.
«Порох» закончил изучение и подготовку. Доложил о готовности.
Беседа с Черным возможна в любой день начиная с ноля часов 24.11.2005 г.
Котов.
24.11.2005 г. 09:02 вм. Берлин.
Резидентура ГРУ.
— Деменчук в городе?
— Так точно. Ваш приказ…
— Ко мне Ильвеса. На десять — Витовского и Ерлыкова.
— Проходите, Вилли Яковлевич. Здравствуйте! Что у Вас с лицом? К начальству с таким лицом ходить нельзя! Оно напрягается и начинает делать больше глупостей, чем определено должностными обязанностями. Садитесь и читайте.
— Я с семи тридцати в конторе — читал. И с командирами групп переговорил.
— Ваше мнение?
— Полной готовности быть не может по определению. Но, видимо, мы вступаем в стадию реализации «Извините».
— Да нет, мой боевой зам, нет… Только первой фазы. Задача: компрометация. Если повезет — перевербовка Черного, ну и до кучи Лопа. В хозяйстве все сгодится. Что у Вас за ночь? Докладывайте. Я на десять вызвал связистов. Потом приму решение. Мне нужна Ваша оценка событий, слушаю.
— Полученные от немцев материалы подтвердились на все сто. Я страховался, и напрасно. Маячок заделали в штаны Горы. Думаю, немцы его пеленговали, но нас поймут правильно. Взаимное недоверие присутствует. Во всяком случае присутствие наружной разведки ощущается. Но немцы вежливы и корректны. Претензий нет. Мы бы действовали так же. Итак!
Гора нажрался в кабаке показательно, Корус его не бросил, оказал знаки внимания: вызвал такси от имени хозяина шалмана. И все обошлось. Доставили домой — скандал: женушка выступила качественно — развлекла соседей. Сдается, сама была подшофе. Гора не помнит ничего.
— На какое еще время Гора Вам нужен?
— Да не особенно… Но и не мешает. Найдем дырку. Пусть встретится с «американцем». Если поляки его оценивают хоть в гран, привяжем Лопа. От этого проходимца толку, конечно, не много, но с паршивой овцы сдерем на стельки! А там видно будет.
Интереснее данные «наружки» и радиоперехвата — за ночь. Вот посмотрите, что получается. В двадцать сорок Корус бросает пьяного Гору у его дома и едет в свое посольство. Двадцать один десять — он в посольстве. Такая небрежность говорит о том, что поляки его уже списали. На месте все установленные нами разведчики во главе с Голиньским. Связь молчит до ноля часов одиннадцати минут. Затем четыре радиообмена с Варшавой. В контексте моего доклада, думаю, Вам следует ознакомиться с почтой. Найдете много полезного. А мне разрешите на минуту к себе — жду срочное?
Резидент открыл папку.
Шифртелеграмма
От 24.11.2005 г. 08:21 вмск. Срочно
Исх. N 3674 Совершенно секретно
Котову.
Копия: Павлику.
С 03:10 вмск. 24.11.2005 г. нашими точками в Калининграде, Варшаве, Санкт — Петербурге, Лондоне, Париже и кораблями РР в Северном, Балтийском и Норвежских морях наблюдался активный радиообмен по радионаправлениям Берлин — Варшава, Варшава — Лондон, Варшава — Париж.
С 04:20 до 04:56 вмск. — работа радиосети Лондон — Париж — Варшава.
Ожидайте материалы дешифровки в течение суток.
Кузнецов.
Ильвес вернулся довольный жизнью. Чрезвычайно. Брильянт нашел… в песках розыскных дел.
— Вот по–военному, обещал же — минута.
По–военному, чтоб вы знали, — на десять минут раньше еще не произошедшего события.
— Что Вы думаете, подполковник?
— То и думаю: будет дешифровка — будут и песни. Похоже, мы вплотную подобрались к агентуре. Гора — это мелочевка, поляки вокруг него приплясывают, Антанта им не мешает. Прикрытие.
— А я, дорогой Вилли Яковлевич, думаю, что за нас взялись всерьез и на самом верху, готовьте вазелин: дешифровка через сутки! Значит, в деле тяжелая артиллерия. ФАПСИ!
Посмотрим, сколь достойную конкуренцию составит этому тяжеловесу доктор Витовский? У нас еще двадцать минут. Что Вы сверкаете, как новый дублон? Продолжайте.
— Далее. Лоп в ноль сорок связывается с Черным: короткий разговор — сорок секунд, через шифратор. Затем Корус уезжает домой и находится там до сих пор. Отсыпается?
Но Лоп до сих пор в резидентуре. Спит или работает. Что замышляет? По раскладу ему осталось получить с Горы остатки — и подсунуть его нам. А он еще что–то комбинирует.
— Вы не слишком вжились в роль? Сами предположили сладкий сон.
— Что мы получим, если грохнем Лопа? Просто щелкнем по носу Антанту или что–то осязаемое?
— Вилли Яковлевич! Я знаю возможности польских коллег. Я с ними учился, я с ними служил и бывал в переделках. С кем ни был я — были наши ребята. Поймите, мы знаем друг друга. Я не говорю об отношениях с Польшей — они никогда не поднимались до уровня и тепла отношений с немцами. Ганс — уж враг так враг, а друг так друг. Кстати, Греты также очень хороши!
Немецкие коллеги во времена ГДР поляков, мягко говоря, недолюбливали. Всегдашняя готовность к предательству. Настоящих были единицы. Просто мы знаем. Не осталось в Польше необходимого числа профессионалов, которое и создает критическую массу успеха. Не — ту — ти!
Но это знаю не только я — та же Антанта прекрасно осведомлена. Не дадут они довести серьезную вербовку самостоятельно до финиша. Отберут. И на связь серьезного человека не передадут. На потерю связи пойдут, но не отдадут. Это авторитет, это доверие. А достигается десятилетиями. А точнее, многими десятилетиями тяжелого и рискованного труда.
Извольте пример: уровень предательства в польских службах был всегда высок. Причем мотив всегда был только один — бабки. Голиневского помните?
Так что изменилось? Раньше Антанта покупала, теперь мы будем платить. Это неприятный факт для наших финансистов. Надо убирать Лопа. Лично мне он противен, да и должок за Юрку — это, конечно, к делу не относится, но почему попутно не вернуть?
Еще десяток лет назад эти суки твердо знали: это — допустимо, а вот это — ни–ни. Счет будет оплачен и щедро оставим на чай!
А оперативных перспектив я не вижу, и Куркин не видит. Мы получили максимум: Лоп засветил нам Черного. Это уже много. Что еще? Мы читаем их переписку, ну с небольшим опозданием, да только потому, что не очень–то интересно.
Ну вербанут в России какого прапорщика или инженера в оборонке, ну и что? А ничего. И отчасти то, чем они с таким усердием занимаются, в наших интересах. Пусть доят этого занюханного прапора, уточняют, сколько погонных метров портянок он спер и сколько еще осталось. Чем бы дитя ни тешилось. Пусть занимаются. Деньги чужие, фактически поляки работают на нас, разбазаривая бюджет разведок Антанты. Не будем, дружище, им мешать!
Запрашивайте санкцию на Лопа! Еще вопросы?
— Надо исключать Черного. Перевербовка даст нам тактический успех. Если его убрать, противник вынужден будет вводить новые фигуры, а это обновление связи и потеря скрытности. Темп. Возрастает возможность проникновения в агентурную сеть или сети. Если сойдется, накроем всех — и возможен выход за пределы Германии.
— Нет подполковник! Нет. С Черным поиграем. Есть соображения… И вы опять за свое? О каком проникновении Вы говорите? Крысу надо искать! В остальном согласен. Послушаем связистов. Решу.
Володя! Пригласи связистов.
— Здравствуйте, бездельники! Садитесь. Кто начнет?
— На узле связи, товарищ генерал, женский персонал находился всю ночь. Вот Ерлыков пусть и докладывает, чем они занимались.
— Доклад исчерпывающий. Опять всю ночь играли и Вы, Лев Юрьич, были не в ударе?! Что ж, Виктор Иванович! Поздравляю. А теперь извольте доложить о служебных успехах!
