«Я не обязан подчиняться вашим приказам!»
«Хорошо. Считайте это жесткой установкой».
«Насколько жесткой?»
«Настолько, что любые отступления будут расцениваться как государственная измена».
Уязвленный такой необъяснимой симпатией к другу украинцев и американцев, Верещагин преисполнился ядовитой желчи.
«Шаг влево, шаг вправо, – сказал он, – приравнивается к попытке к бегству и карается расстрелом?»
«Нет, – коротко мотнул головой офицер разведки. – Расстрел вам не грозит, поскольку на смертную казнь наложен мораторий. Но сроки пожизненного заключения пока что никто не отменял. Зато может быть отменен указ о присвоении вам госпремии. Который, кстати, уже подписан».
«Ох уж эти агенты спецслужб! – буркнул Верещагин. – Как ловко вы сюда премию приплели. Горькую пилюлю решили подсластить?»
«Наоборот, – расщедрился на полуулыбку офицер. – Поперчил конфету».
* * *
Странное все же чувство юмора у этих разведчиков. И в любимчиках у них ходят люди странные. «Хотя, – подумал Верещагин, – офицер разведки не стал опровергать подозрения в адрес Корягича, а всего лишь порекомендовал держать их при себе. Сплошные тайны мадридского двора».
– Какие проблемы? – спросил Верещагин, подавляя зевок.
– Атака, – ответил Корягич. – Нас атаковали.
– Кто?
Верещагин скользнул взглядом по стенам и поднял глаза к потолку, словно ожидая взрыва или появления вооруженных до зубов десантников-диверсантов.
– Кто? – Корягич издал нервозный смешок. – Троянцы в пальто. Какая разница, кто? Американцы, израильтяне, поляки, верные сыны Ким Чен Ира. Главное, что они уже расшифровывают наши PGP-сообщения.
– Как?
– Элементарно, Ватсон. Я обнаружил прилипал внутри железок. И моя клава сбивается на морзянку.
– А по-русски? – потребовал Верещагин.
Корягич вздохнул, как будто ему предложили перевести сказанное на латынь или наречие суахили.
– На задних панелях некоторых компьютеров установлены специальные считывающие устройства, – пояснил он, с трудом подбирая слова. – А в мою клавиатуру вмонтирован так называемый монитор. Таким образом, каждое нажатие на клавишу, включая пароли и коды, записывается. – Корягич откинулся на спинку стула и переплел руки на груди. – Конечно, я поснимал всю эту хреновину и почистил жесткие диски «Эразером», но этого мало. Следы остались в своп-файлах, а их можно восстановить. Боюсь, ребята, проникшие в нашу систему, позаботились об этом. Я не удивлюсь, если все наше рабочее железо заражено вирусами, замаскированными под «гифы» и «эмпэшки».
– Зачем ты рассказываешь об этом мне? – нахмурился Верещагин. – Ступай к руководству, бей тревогу.
– Я был у Снеговика, – сказал Корягич, подразумевая директора «Суры», получившего прозвище за невероятную белизну своих волос. – Он мне сперва не поверил, но я, не сходя с места, развинтил его ноутбук, и он убедился. У Снеговика чип на матке… ну, на материнской плате.
– Наверное, Снеговик доложил куда следует, – рассудил Верещагин.
– Доложил. А как же.
– Тогда при чем здесь я?
– Ты давно просишь три дня без содержания, – сказал Корягич, забрасывая руки за голову. – Мать проведать рвешься?
– Отца, – осторожно поправил Верещагин.
До него дошло, что настал момент, о котором предупреждал сотрудник разведки. Сейчас последует просьба, вернее, поручение. Неспроста, ох, неспроста Корягич именно сегодня затеял проверку компьютеров. А что, если вся эта электронная катавасия была устроена специально? Отвлекающий маневр.
– Отца, – согласился Корягич, принимая нормальную позу, чего за ним обычно не наблюдалось. – Приболел старик?
Верещагина покоробило от такой фамильярности. Насупившись, он проворчал:
– Приболел.
– Вот и отлично.
– Лично я так не считаю.
– Прости, – спохватился Корягич, не слишком удачно изображая сострадание.
– Не прощ… – Верещагин осекся, мучительно соображая, что его беспокоит. Кажется, что-то похожее приснилось ему. Совсем недавно. Во сне тоже кто-то просил прощения, но кто? За что? И отчего нарастает смутная тревога в груди?
– Да брось ты выеживаться, – махнул рукой Корягич. – Я ведь тебе сочувствую. В общем, поезжай в Москву. Прокатишься колбаской по Малой Спасской.
– Что? – опешил Верещагин.
– Что слышал. Снеговик дал добро. Служебная машина в твоем распоряжении до следующего понедельника. Шофера, правда, уломать не удалось, так что сядешь за руль сам. Права, насколько мне известно, имеются?
– Имеются.
– Водить не разучился?
– Не разучился.
– Тогда с богом.
Корягич улыбнулся. Дружелюбия в его улыбке было не больше, чем в оскале акулы. Верещагин позвонил в приемную, связался со Снеговиком и положил трубку. Все это время Корягич наблюдал за ним, как родители наблюдают за несмышленышем, изображающим из себя взрослого. И смех, и грех.
– Он в курсе, – пробормотал Верещагин, уставившись на телефонный аппарат.
– А ты думал, я тебя разыгрываю? – Корягич расхохотался.
– Что я должен сделать в Москве?
– Пара пустяков. Заскочишь в НИИКСИ. Бывал там?
– Один раз.
– Ничего, не заблудишься.
Верещагин машинально кивнул. Он не сомневался в том, что сумеет отыскать Научно-исследовательский институт криптографии, связи и информатики. Вход туда совершенно свободный, хотя там работают специалисты из ФСБ, СВР, ГРУ, СССИ. Другое дело, что дальше главного корпуса и выше второго этажа постороннему не попасть, но у Верещагина имелся временный пропуск. Вроде бы все просто и ясно.
Вроде бы…
– Допустим, я не заблудился, – медленно произнес Верещагин. – И что дальше?
– Передашь посылочку в первый отдел. Фамилия заведующего – Троицкий. Почти Троцкий, так что не перепутаешь.
– Что будет в посылке?
– А все наши наработки по «Суре», – безмятежно ответил Корягич, вставая. – После того как я сообщил Снеговику о своих открытиях, он созвал оперативку, и ученые головы порешили программное обеспечение скачать, а железо передать контрразведке. Мол, как бы чего не вышло.
– Это ты им посоветовал? – подозрительно спросил Верещагин.
– Ну я. И что с того?
– Я должен поставить в известность СВР.
– Они знают, – сказал Корягич, разглядывая свои идеально чистые ногти.
– И все же я позвоню…
– Не доверяешь?
– Ты мне не жена, чтобы доверять или не доверять, – рассердился Верещагин.
– Вот именно, дружище, вот именно!
Корягич подмигнул, умудрившись сделать это до того похабно, что захотелось дать ему в морду. Но Верещагин не умел драться. Остроумием он тоже не блистал. Пришлось сделать вид, что многозначительная реплика прошла мимо ушей. Искусство, которым волей-неволей овладевают все немолодые мужья молодых жен.
* * *
Минуту спустя Верещагин снова положил телефонную трубку, пребывая в гораздо более спокойном состоянии, чем до сих пор. Его заверили, что на протяжении всего пути в Москву за ним будет следовать машина сопровождения. Почему бы работникам спецслужб самим не доставить посылку по назначению? Потому что это не входит в их обязанности. Вопросы есть? Они были, но Верещагин адресовал их компьютерному гению местного значения:
– Посылка большая?
– Размером с энциклопедию, – ответил Корягич. – Но весит значительно меньше.
– Неужели это возможно?
– А ты думал, программное обеспечение на грузовиках перевозят?
– Нет, но…
– Смотри сюда. – Корягич извлек из кармана маленькую вещицу, напоминающую то ли брелок, то ли какую-то деталь. – Это флэшка, стоит она две тысячи рублей. На одной такой флэшке умещается два гига инфры.
– Два гигабайта информации? – уточнил Верещагин.
– Угу. А наши исходники тянут на сотню гигов. Вот и считай. – Корягич встал. – А лучше денежки считай. Километраж, литраж, командировочные, суточные. Снеговик в бухгалтерию позвонил, так что снабдят без зависаний и перезагрузок. А через полчасика ко мне загляни на третий уровень. Передачку заберешь.
Он пошел к выходу – высокий, массивный, но по-бабьи округлый, с чересчур выпуклым задом. И еще этот идиотский хвост, телепающийся между лопаток. Наткнувшись взглядом на эту неопрятную волосяную метелку, Верещагин не сдержался.
– Как думаешь, американцы дорого бы заплатили за наши чудо-флэшки? – спросил он у Корягича.
Тот не просто обернулся. Его словно невидимая сила вокруг оси крутанула. За эти доли секунды у него успела вспотеть верхняя губа и побелеть кончик носа.
– Даже не думай, – быстро произнес он. – Выбрось это из головы.
– Почему? – прикинулся дурачком Верещагин.
– Американцы не такие долболобы, чтобы шило в мешке покупать, – отрезал Корягич. – У них месяц на проверку уйдет, а у тебя этого месяца нет, понял?
Он нервничал. Он так нервничал, что был близок к истерике. Боялся, что его обойдут на финишной прямой?
