между вами.
Он встал, обошел стол и зашел за двух пленников.
— Гонзалез, Адан говорит, что ты — предатель. Что сомнений нет.
— Нет, сеньор… клянусь… я бы не посмел…
— Молчать.
Он продолжил расхаживать за ними.
— А ты, Гарри, вчера спас моего сына, сегодня спас мою семью, сблизив нас. Я за многое тебе благодарен.
Зак высоко держал голову. Он не доверял голосу.
— Но… — рассуждал Мартинез, — может, Адан прав. Может, глупо игнорировать эти знаки.
Он вернулся к своему столу, нежно прикоснулся к желтой розе и слегка наклонился, чтобы почувствовать ее аромат.
— Ты знаешь, Гарри, что желтая роза символизирует в Мексике?
Зак покачал головой.
— Это символ смерти, — он вытащил один из длинных стеблей из вазы, затем вернулся на свое место и продолжал нюхать розу еще некоторое время с закрытыми глазами. — Адан, — наконец, сказал он. — Дай мне свой пистолет.
Калака подошел и вытащил пистолет из-под зеленой футболки. Он положил его на стол перед боссом и отступил на шаг. Мартинез почти нежно положил руку на пистолет. Он поднял его и направил на Гонзалеза. Заключенного начало трясти.
— Нет, сеньор… — выдохнул он.
Мартинез проигнорировал его. Он прицелился в Зака, который лишь немного выпятил подбородок.
— Может быть, — прошептал Мартинез, — мне стоит просто убить вас обоих, на всякий случай.
Он направил пистолет на Гонзалеза, затем снова на Зака.
А потом положил его на стол.
Зак чувствовал себя мышкой, с которой играла кошка. Он подумывал вытащить телефон и набрать код спасения. Но это выдаст его, и был шанс, что Мартинез пристрелит его немедленно.
Нет. Он должен был выдержать это. Он должен был притворяться.
— Гарри, — сказал Мартинез. — Я справедливый. Я пока что доверяю тебе.
Ноги Гонзалеза подкосились.
— Прошу, сеньор… мои дети…
— Молчать! — крикнул Мартинез. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем снова посмотрел на Зака. — Как я уже говорил, — продолжил он, — я дам тебе шанс доказать, что ты не предатель и не крот. Что ты верен мне и никому другому, — лицо Мартинеза дрогнуло. — Возьми пистолет, — сказал он.
Зак растерянно посмотрел на него.
— Я не понимаю.
— Это очень просто, Гарри. Я сказал тебе взять пистолет.
Взгляд Зака нервно метался между Мартинезом и Калакой. Он обошел стол и поднял оружие. Рукоятка казалась скользкой в его вспотевшей ладони.
— Хорошо, — сказал Мартинез. — Теперь убей Гонзалеза.
Зак моргнул. Это был выбор дьявола: убить невинного человека или спасти свою шкуру.
— Возможно, ты меня не услышал, Гарри. Убей его. Сейчас.
Гонсалеса начало трясти:
— Пожалуйста, сеньор… — но Мартинез не слушал его. Все его внимание было сосредоточено на Заке.
— Я знаю, что тебя не беспокоит убийство человека, — почти проурчал Мартинез. — Ты показал это вчера. Теперь я даю шанс доказать, что твоя преданность мне не была игрой.
Зак облизнул губы. Он направил пистолет на Гонзалеза.
— Верно, — прошептал Мартинез. — Сделай это сейчас.
Зака мутило. Голова пылала. Он пытался понять, что Майкл сказал бы ему сделать. Что бы сказал Раф? Или Габс? Они сказали бы убить этого человека? Превратить детей в сирот, а жену — во вдову?
Он превратился в такого человека?
Гонзалез заскулил. Его голова была опущена, а плечи тряслись. Зак представил, как Калака и его люди появляются в доме Гонзалеза, готовые убить его семью. Мог ли он позволить этому случиться?
А потом он представил, что сделают с ним, если он не выстрелит. Он вспомнил то, что Майкл сказал месяцы назад: «Многие люди играют не по тем же правилам, что обычные люди». Цезарь Мартинез Толедо явно был из тех людей. Его месть будет жестокой…
Все смотрели на него. Его ладонь не дрожала, он держал оружие направленным на Гонзалеза.
Он посмотрел в глаза испуганного мужчины.
А потом опустил пистолет на стол. Игра началась.
— Я не буду убивать невинного, — сказал он хрипло. Он повернулся к Мартинезу. — Я — не убийца, в отличие от вас.
Странное выражение мелькнуло на лице Мартинеза: боль, словно предательство Зака ранило его.
Но это не длилось долго.
— Обыщите его, — приказал он.
Калака ощупал Зака, как стража в аэропорте. Он, конечно, сразу же нашел телефон Зака и забрал его; но ему не удалось найти крошечный чип, который Зак спрятал в носке. Это было не очень удобно. Теперь, когда Зак не мог сообщить своим диспетчерам, что у него проблемы, все, что мог сделать чип, — это привести их к его трупу…
— Заприте его, — сказал Мартинез сухим голосом. — Охраняйте камеру, — он взглянул на Зака. — Я относился к тебе как к другу, Гарри Голд, — прошептал он. — Я относился к тебе как к семье. Ты решил предать это доверие, и теперь ты почувствуешь гнев Цезаря Мартинеза Толедо. Мы подождем до наступления темноты. Тогда мои люди заберут тебя из дома и разберутся с тобой, — он повернулся к Калаке. — Я хочу, чтобы ты казнил его, Адан. Оставьте его тело висеть, чтобы птицы склевали его плоть. Затем, когда его все еще можно будет узнать, выбрось его тело возле дома этого дяди Фрэнка. Я хочу, чтобы старик знал, что его ждет после того, как мы его убьем. Сообщи мне, когда мальчик умрет. А теперь убери его с глаз долой. Я больше никогда не хочу видеть этого дурака.
Кивок Калаки, и охранники грубо вытащили Зака из офиса. Он успел услышать голос Мартинеза:
— И убей этого Гонсалеса, на всякий случай…
— Нет! — закричал Зак. — Нет!
Но было уже поздно. Дверь кабинета закрылась за ним как раз в тот момент, когда раздался выстрел. Выстрел, означающий, что дети Гонзалеза только что осиротели.
В атриуме он увидел Круза. Он спускался по лестнице, пока Зака вели в подвал. Их взгляды встретились, и Круз растерялся. Но ничего не сделал. Он просто стоял на лестнице и смотрел, как охранники заставляют Зака спускаться
