– Мне рекомендовал обратиться к вам Пытлек из «Рио Гранде». Сказал, что вы можете мне помочь. Я готов заплатить приличные деньги.
– Смотря в чем помочь, – уклончиво ответил Ригер, его глаза разбежались по сторонам.
Колчин вытащил и положил на стол фотографии Фабуш.
– Я хотел бы знать…
– Не здесь, – поморщился Ригер. – Пройдемте туда.
Он кивнул в сторону двери. Колчин поднялся, вслед за метрдотелем вышел из зала в пустой вестибюль, где у вешалки читал газету старик гардеробщик. Колчин протянул Ригеру несколько фотографий Фабуш и спросил, не помнит ли метрдотель эту даму. Говорят, она часто бывала в «Новом свете». Ригер стал внимательно разглядывать снимки, хотя, это заметно по плутовским глазам, сразу же вспомнил Милу Фабуш. И вспомнил тех плечистых серьезных парней, что сопровождали женщину.
Ригер колебался, покусывал губу, он не мог быстро принять решение. Метрдотель был не против заработать, но не хотел рисковать здоровьем. Он передал снимки посетителю. – Так вы видели эту девчонку? – спросил Колчин.
– Возможно, видел, – замялся Ригер.
– А поточнее нельзя вспомнить?
– А вы сами кто? – прищурился метрдотель. – И зачем вам нужна эта женщина?
– Зачем нужна? – Колчин развязно оскалился. – Хочу затрахать ее до полусмерти. А то в прошлый раз не успел даже кончить, пришлось сматываться через балкон, лезть по водосточной трубе. Муж вернулся с работы.
Метрдотель, разумеется, не поверил в сказку о балконе, трубе и вернувшимся раньше времени муже. Но Колчин вытащил три зеленых десятки и уже сунул деньги в нагрудный карман Ригера. Вместе с деньгами вложил в карман бумажку с записанным на ней номером мобильного телефона.
– Вы позвоните мне, когда эта дама появится здесь в следующий раз. Просто позвоните и скажете, что она здесь. И получите еще сотню. Договорились?
– Договорились, – кивнул Ригер. – Она приходит сюда один или два раза в неделю. Иногда в будни, иногда по выходным. Кстати, тот мужчина, который сопровождает вашу знакомую, он серьезный малый. С ним опасно связываться.
– Мне об этом уже говорили, – кивнул Колчин.
Он вернулся в зал, подозвал официанта и сделал заказ.
Ужин закончился в то время, когда настоящее весели в «Новом свете» еще не начиналось, а девочки из кордебалета только разминались в гримерной. Каролина и Колчин вышли на улицу, мокрая мостовая отражала желтые световые круги фонарей.
– Пойдем ко мне? – спросила Каролина. – Тут недалеко.
Колчин взглянул на часы: до встречи с Войтехом оставалось три с половиной часа. Можно скоротать время в кинотеатре, посмотрев американский фильм на чешском языке, можно прогуляться под дождичком до автомобиля, посидеть на водительском месте и послушать радио, можно, наконец, зайти в зал игральных автоматов и оставить там последние деньги. Но эти варианты почему-то не грели душу.
– Пойдем, – сказал Колчин. – Но секс… Нет, только не сегодня.
– Как хочешь.
Каролина занимала квартиру на последнем этаже старого четырехэтажного дома. Небольшая спаленка, комната для гостей и кухня. Колчин осмотрел помещение и решил, что жилье слишком тесное. Впрочем, маленькая квартира в центре куда лучше просторных апартаментов на городской окраине.
Вместо того чтобы отдыхать перед телевизором, как это делают после работы жители центра, ты еще тащишься в метро, сдавленный со всех сторон плечами посторонних людей или, зеленея от злости, торчишь в автомобильной пробке. Здесь, у Каролины, есть все, что нужно для жизни, даже микроволновая плита и тостер. Стянув с себя ботинки и повесив пиджак на спинку стула, Колчин лег на диван, заложил ладони за голову и закрыл глаза.
Каролина села в кресло и спросила: – А ты, правда, писатель?
– Правда, – бездумно соврал Колчин. – Ну, а кто же я еще, по-твоему?
– А писать романы трудно?
– Трудно, очень трудно. Как бы тебе это попонятнее объяснить. Ну, это все равно, что долгие годы сохранять верность единственной жене. Когда вокруг столько соблазнов.
Колчин, не открывая глаз, лежал на диване и думал, что вот сейчас хозяйка обязательно заведет с ним разговор, цель которого – выдоить из него еще несколько долларов. У каждой шлюхи всегда наготове десяток слезоточивых историй.
Например, о больном ребенке, на операцию которому она зарабатывает, выходя на панель. Или о злом отчиме, из-за побоев и издевательств которого она, изнасилованная и опозоренная, убежала из дома, куда глаза глядят. Ночью, по снегу, босиком… Или о сводном брате, садисте и наркомане, ради дозы героина толкающем сестру на порочную тропу проституции. Колчину доводилось слышать множество вариаций на эти темы. Басни для того и слагаются, чтобы помочь облегчать клиентам расставание с деньгами. Но Каролина сказала другое: – Там в ресторане ты показывал метрдотелю фотографии женщины. Интересовался ей.
– Ну, и что? – не открывая глаз, спросил Колчин.
– Я ее знаю.
Колчин открыл глаза, сморгнул и сел на диване.
– Кого? Что ты знаешь?
– Ее зовут Мила Гресс…
– Мила Фабуш?
– Нет, – покачала головой Каролина. – Ее зовут Мила Гресс. Она приехала из Брно два года назад и работала на улице. Какое-то время, совсем недолго. Мы познакомились на улице. Потом у нее появился русский сутенер, и она стала работать в гостинице «Париж». Там у нее был свой номер люкс, постоянные клиенты. Очень богатые люди. А потом появился еще один русский. И…
– Что и?
– Жизнь проститутки для Милы кончилась. Тот парень взял ее на содержание. Снял квартиру, стал дарить дорогие вещи, заботиться о ней. О такой жизни все мы мечтаем, но редко кому она достается.
Каролина замолчала.
– Что дальше?
– Ничего. Она стала настоящей дамой, а я осталась тем, кем была. Что может быть общего у меня и у нее?
– Ты знаешь, где ее найти? Где находится ее квартира?
– Знаю, – сказала Каролина. – Знаю точный адрес. Это недалеко отсюда. Хочешь, отведу тебя туда прямо сейчас.
– Не надо спешить, – покачал головой Колчин. – Теперь мы все успеем.
Часть третья: Честь шпиона
Хельсинки, отель «Торни». 14 октября.
Донцов прилетел в Хельсинки слякотным холодным вечером рейсом «Финнаир». Из аэропорта на такси доехал до отеля «Торни», старомодного, но вполне презентабельного. Зарегистрировался по паспорту на имя некоего Марка Рубена, гражданина Ирландии, заплатив восемьсот долларов вперед за двое суток проживания в одноместном номере. Донцов поел в ресторане на первом этаже, закусив уху теплыми пирогами с рыбой и картошкой.
Затем, отяжелевший после слишком плотного ужина, поднялся на второй этаж, устроился в кресле. Позевывая, забавлялся тем, что переключал телевизор с канала на канал, изнывал от скуки. Донцов бывал в Хельсинки четвертый раз в жизни, но не смог открыть для себя тайной прелести этого города.
Столица Финляндии очень чистое и очень скучное место, возможно, это самый скучный город в мире. Здесь никогда и ничего не происходит. Хельсинки погрязли в добродетели, как заблудившаяся корова в болоте. Но если иностранец бывал здесь хоть три тысячи раз, он все равно не перестанет удивляться финским ценам, каким-то диким, несуразно высоким. Чтобы чем-то себя развлечь, выйти из состояния глубокой сонливости, Донцов пошел в ванную комнату и принял контрастный душ. Затем распечатал пачку стерильных бинтов и мази, сменил повязку на больном правом предплечье. Надев халат, прошелся взад-вперед по номеру, ступая босыми ногами по синтетическому ковровому покрытию цвета молодой травы. Ощущение приятное, будто действительно по травке прошелся.
В десять часов в дверь тихо постучали. С другой стороны порога стояла очень молодая некрасивая горничная, одетая во все белое, словно сестра милосердия.
– Вам не нужен плед с электрическим подогревом? – спросила горничная на чистом английском и улыбнулась синтетической улыбкой. – Сегодня ветер прямо в окна.
– Спасибо, в моем номере тепло, – Донцов тоже улыбнулся.
Когда горничная ушла, повесил на ручку двери бирку «не беспокоить».
В половине двенадцатого ночи он подключил портативный компьютер к мобильному телефону, вошел в «Интернет», на сайте частных объявлений о продаже недвижимости в Испании нашел послание, адресованное лично ему. Это был резервный канал связи, который использовался крайне редко, только в экстренных самых чрезвычайных случаях. Донцов «скачал» текст на жесткий диск компьютера, вышел из «Интернета». Он вставил дискету, запустил программу, автоматически превращающую шифрованное сообщение в открытый текст.
Донцов трижды прочитал послание, успев выучить его наизусть, затем стер текст из памяти компьютера. Вытащив дискету, порезал ее конторскими ножницами, прошел в туалет, бросил кусочки пластмассы в унитаз и спустил воду. Он вернулся в комнату, сел в кресло у телевизора и вытянул ноги, бездумно глядя на светящийся экран. Через полчаса ему предстояло снова залезть в «Интернет», оставить объявление на сайте, извещающем о смерти домашних животных, короткий некролог. Таким способом в Москве узнают, что Донцов получил задание и приступает к его выполнению.
