Стюардесса предложила им апельсиновый сок. Он отказался. Она взяла свой стакан.
— Вы чем-то расстроены? — спросила Зоя.
— Нет. С чего вы взяли? — удивился Дронго.
— Я видела ваше лицо в аэропорту, — сказала женщина. Багиров приучил её высказывать свои наблюдения открыто и прямо.
— Да, наверное, — согласился он, — просто думал об одной своей знакомой.
Женщина удивленно взглянула на него и ничего больше не спросила. Когда принесли очередную порцию напитков, он традиционно попросил томатный сок с лимоном, а она, отказавшись от ликера, взяла бокал шампанского. Подали ужин, и стюардесса положила подносы им на столики. Свой бокал Зоя поставила на столик, рядом с подносом. В столиках имелась одна неприятная особенность. В самом центре был довольно большой выступ, который, будучи прикрытым салфеткой, создавал обманчивое впечатление твердой поверхности. Видимо, забывшись, молодая женщина захотела положить туда свою вилку, и та едва не упала на пол. Опасаясь, что она упадет, женщина резко схватила вилку, задев при этом свой бокал с шампанским, который благополучно опрокинулся на темно-синие брюки Дронго.
— Ой, извините, — испугалась женщина, — я нечаянно.
— Понимаю, что не нарочно, — улыбнулся он, — ничего страшного.
— У меня есть платок, — потянулась она к своей сумочке.
— У меня он тоже есть, не нужно так переживать из-за обычного бокала шампанского. Во-первых, опрокинулось совсем немного. Во-вторых, я сейчас вытру, в-третьих, на темных брюках пятно все равно не будет видно.
Она улыбнулась, но ничего больше не сказала. Он вышел в туалет и, вернувшись через две минуты, улыбнулся молодой женщине.
— Уже ничего не видно.
— Извините, — еще раз сказала она.
— Ничего. Давайте лучше поговорим о деле, — он взглянул на часы, — как раз осталось лететь около часа. Кто такой этот Керим Измаилович? Вы его хорошо знаете?
— Неплохо, — когда дело касалось её работы, она сразу становилась уверенной и подчеркнуто собранной, — он довольно часто приезжает в гости к Рафаэлю Мамедовичу. Возглавляет крупную фирму, имеет влияние в нескольких московских банках. Все его телефоны я знаю. Я думаю, он будет встречать нас в депутатской.
— А Мурад Гасанов?
— Этого я знаю хуже. Видела всего два раза. Он в Баку ввязался в политику, и его за это даже посадили в тюрьму. Рафаэль Мамедович очень сильно ругался. Звонил жене Гасанова и кричал, что такому богатому человеку незачем лезть в политику. Гасанов переводил наши деньги в зарубежные банки.
— Вы знаете его телефон в Баку? А где вы их берете?
— Я их запоминаю, — серьезно ответила Зоя.
— Все? — не поверил он.
— Конечно, все. Никогда не ношу с собой записную книжку.
— И сколько телефонов вы можете помнить?
— Около пятисот — точно.
— Вы издеваетесь? — взглянул на неё Дронго. — Каким образом?
— В школе была чемпионкой по шахматам, — пояснила Зоя. — В детстве я была довольно некрасивым ребенком, и моя мама с горя решила отдать меня в шахматистки. Она руководствовалась обычным родительским эгоизмом. Некрасивая, так хоть умная. Вот я и стала кандидатом в мастера спорта. А после девятого класса выяснилось, что я могу быть и красивой. Тогда я забросила шахматы.
— Теперь верю. Никогда не буду играть с вами в шахматы. Его московский телефон тоже помните?
— Помню.
— Назовите. Она сказала.
— А бакинский?
Она даже не запнулась.
— Номер телефона Керима Измаиловича?
— У него несколько телефонов.
— Назовите те, которые вы помните.
— Я помню все.
— Говорите.
Она перечислила три телефонных номера, среди которых был и номер аппарата спутниковой связи.
— Вообще-то я вам поверил, — удовлетворенно сказал Дронго, — память у вас действительно феноменальная. Вас можно возить с собой вместо записной книжки. А как Гасанов оказался в Москве?
— Он бежал из тюрьмы.
— Подпольный граф Монте-Кристо? Какой молодец. Надеюсь, он не прыгал с башни в воду?
Она засмеялась, представив себе приземистую полноватую фигуру Мурада Гасанова в роли несчастного арестанта замка Иф.
— Нет, думаю, он не прыгал.
— Насчет сбежал, точно?
— Точно. Шеф узнал об этом из Баку в тот же день.
— Мне нравятся ваши исчерпывающие ответы.
— Рафаэль Мамедович приказал мне помогать вам во всем.
— Он сбежал один?
— Нет, с двумя напарниками по камере. Один был генерал, бывший заместитель министра обороны.
— Ого! Это уже не граф Монте-Кристо. Это уже Матиас Шандор. Остальных схватили?
— Нет, они тоже в Москве.
— Надеюсь, за ними не охотятся правительственные агенты?
— Не знаю.
— У кого есть право подписи документов?
— Только у Гасанова и Рафаэля Мамедовича.
— А кто знал об этих деньгах?
— Только они двое.
— Так не бывает. Должны были об этом знать бухгалтера, операторы, финансисты. И секрет, который не является секретом двоих, уже может считаться просто общенародным достоянием.
Когда она улыбалась, он замечал её мелкие ровные зубы. И он невольно любовался её улыбкой. Зоя была действительно красивой женщиной.
— Когда мы приедем в Москву, куда вы поедете?
— Мне нужно отвечать и на этот вопрос? — невольно нахмурилась женщина.
— Я спрашиваю об этом не для того, чтобы к вам приставать. Мне это нужно по делу. Так куда вы поедете?
— К себе домой.
— Где вы живете?
— На Кутузовском проспекте.
— Там рядом квартира Рафаэля Мамедовича. Я об этом слышал. Правильно?
Молодая женщина чуть покраснела.
— Да, — сказала она нетвердо, — да, там и его квартира.
— Простите за мою бестактность. Это одна и та же квартира?
Она вспыхнула.
— Нет, — немного резче, чем следовало, сказала она, — это моя квартира. Он живет в другом блоке и на другом этаже.
— Но вы живете в соседних квартирах? — уточнил Дронго.
— Да, мы соседи.
— Какая у вас квартира?
— Три комнаты. Обычная. Семьдесят метров полезной площади.
— А у него?
— Там объединены две квартиры. Четырехкомнатная и трехкомнатная. В этих квартирах он живет обычно один. Семья находится в другом месте. Здесь он принимает людей.
— Я знаю. Кроме него, кто-нибудь живет в этой квартире?
— Нет, но когда он дома, в прихожей обычно дежурят его помощники.
— То есть телохранители?
— Да.
— У кого есть ключи от его квартиры? У жены, детей?
— Нет, — снова чуть запнулась Зоя, — ни у кого нет.
— Даже у вас?
— У меня есть.
— У кого еще?
— Больше ни у кого. Рафаэль Мамедович довольно замкнутый человек и доверяет не каждому встречному.
— Ваш намек понял. Надеюсь, это не в мой огород?
— Не в ваш. Но если вы будете задавать такие вопросы…
— Мне нужно знать, кто может иметь доступ к его бумагам в квартире.
— Никто, кроме меня.
— Учту. Бумаги находятся там?
Она молчала.
— Вы не слышали вопроса? — терпеливо спросил Дронго.
— Я вас прекрасно поняла. Просто у меня поручение передать вам эти бумаги. И все. У меня не было разрешения рассказать вам, где они находятся.
— Хорошо, не говорите. Но как вы думаете их взять?
— Поеду и возьму.
— Одна?
— С вами.
— Тогда почему не сказать мне сразу?
— У меня нет разрешения, — немного раздраженно ответила женщина.
— Ладно, оставим это. Кто еще знает, где находятся эти списки? Кроме вас, Зоя.
— Никто.
— Гасанов тоже не знает?
— Нет, не знает.
— Керим Измаилович?
— Тоже не знает.
— Теперь вы должны ответить мне на очень важный вопрос. Только подумайте и потом говорите. Вы знаете всех знакомых и друзей Рафаэля Мамедовича? Или у него есть знакомые, которые вам не известны?
— Может, и есть, — снова почему-то покраснела женщина, — но я знаю почти всех.
— Сколько лет вы с ним работаете?
— Уже полтора года.
— Сколько вам лет, Зоя? — неожиданно даже для самого себя спросил Дронго.
— Двадцать, а почему вы спрашиваете?
— И вы нигде не учитесь?
— Это тоже имеет отношение к нашей поездке в Москву? — ядовито спросила Зоя.
— Нет. Это имеет отношение к вашей собственной жизни.
— Я как-нибудь позабочусь о себе сама.
— Не сомневаюсь. Но почему вы не учитесь?
— Я учусь на заочном, — возразила девушка, — в МГУ. Поступила в прошлом году на исторический.
— Тогда конечно, — печально сказал он. Эта женщина принадлежала Рафаэлю Багирову душой и телом. Только он был полновластный хозяин Зои. Видимо, это нравилось и самой женщине. Или ей казалось, что нравится.
— Вспомните, Зоя, к вам никогда не звонил и не приходил бывший министр безопасности Баранников? Может, вы слышали такую фамилию?
