– Что именно? То, что я русский? Или то, что интересуюсь злачными местами.
Иванов внимательно посмотрел на него и слегка усмехнулся:
– То, что русский.
– Ну... – Антон на секунду задумался, – как сказать. Я думаю, да. По-моему. Какой-то блеск в глазах заиграл.
– Хищный?
– Ну это я не знаю, хищный или нет, – усмехнулся Артюхов. – Но то, что заиграл, это точно. И улыбочка еще при этом на губах мелькнула. Гаденькая.
Олег многозначительно хмыкнул и продолжил дальше свой расспрос:
– Ну а что за ужином?
– Продолжал развивать контакт. Углублять.
– О чем говорили?
– Да в основном о хренах, о пряниках.
– Про тебя пыталась что-нибудь снова выспрашивать?
– Пыталась.
– А ты?
– А я еще больше туману напустил. Как граф Монте-Кристо.
– Ну, ты смотри, так тоже тут особенно не переборщи. С туманом.
– Да ты не беспокойся. Все нормально. Я ж все с юмором. А если что наплел, то всю клюкву постарался очень гладко соединить с элементами подлинной биографии. Как вы меня, опять же, учили.
Иванов, опустив глаза, немного помолчал, переваривая полученную информацию, затем снова посмотрел на своего «помощника»:
– Ну а как она тебе вообще показалась?
– В смысле?
– Ну... вообще.
– Как баба, что ли? Насчет ближнего контактного боя? Ну... я бы противиться не стал. – Антон немного понизил голос, хотя их разговор вряд ли был слышен в поглощающей акустике бара, и торжественно добавил: – Если Родина потребует.
– Нет, такую жертву от графа Монте-Кристо Родина не примет никогда. Для этой цели она найдет менее ценный материал.
– Понял. Ну а хоть свечку-то подержать доверит?
– Вопрос проблематичный. Но заявку рассмотрит.
– Ну и то, слава богу.
– Ну а серьезно, как она тебе в целом? Какое впечатление?
– Впечатление... – протянул человек в белом смокинге и взглянул на опоясывающий его могучее запястье массивный платиновый «Тиссо», современного дизайна, с кучей каких-то маленьких кругленьких хронометриков и секундомеров. – Знаешь что, давай лучше все эти впечатления завтра. Все скопом. К утру они спрессуются все хорошенько. К тому же и время. Уже без двадцати, а у меня с ней в одиннадцать стрелка.
– Где?
– В баре «Кристалл». Здесь же, на этой палубе. Впереди, сразу за театром.
– Я знаю.
– Был уже?
– Нет. Так, мимо прошел. Но что-то вдруг возникло острое желание посетить.
– Ну так давай, может там и организуем. Неожиданную случайную встречу. Соотечественников на чужбине. Вернее, между двумя чужбинами. – Человек в белом смокинге, подмигнув, с воодушевлением во всех своих чертах лица, посмотрел на сидящего напротив него собеседника.
Собеседник, нахмурившись, чуть вытянул вперед губы и тихо, но решительно покачал головой:
– Рано.
– Понял, – воодушевление на лице Артюхова тут же сменилось несколько пародийной серьезностью. Чуть наклонившись вперед, он задал вопрос, на который тут же сам и ответил. – Может быть, тогда стоит?.. Не стоит.
Иванов сдержанно улыбнулся:
– Н-да, я чувствую, мы с тобой споемся.
– Мы уже спелись, ай призьюм[62], – немного гнусаво протянув последнее слово, Антон сделал еще один мощный глоток из своего уже сильно опустевшего бокала и снова опустил его на стол. – Ну так, значит, какая у нас будет диспозиция?
– Никакой. Я просто тихо посижу в уголочке, понаблюдаю. А вы у барной стоечки приземлитесь. Она там полукругом идет. Ну, где-нибудь с моей стороны.
– А почему не за столиком?
– За столиком головой вертеть попроще.
– Ясно.
– Ну вот и ладненько. Значит, я тогда пошел, окопаюсь там где-нибудь. Ну а ты подгребай, как вы с ней там договорились.
– О’кей. А как насчет завтра?
– Насчет завтра, нам бы лучше встретиться как-нибудь пораньше. Если это конечно, не...
– Нет проблем. Называй время, место.
– В шесть часов. В гимнастическом зале, внизу, на седьмой палубе. Там как раз и бассейнчик есть.
– Заодно и помоемся? Договорились.
– Если будут какие-то проблемы или что-то экстренное, давай эсэмэску. Лады?
– Будет исполнено, босс, – Антон снова наклонился чуть вперед и произнес заговорщицким тоном: – Часы сверять будем?
– Ну тебя к черту, – с улыбкой беззлобно выругался Олег и, пружинисто поднявшись, неторопливо отправился на выход.
– Значит, представилась она тебе как Хелен Мэтью, – отдуваясь спросил Иванов, лежа на обтянутой кожей скамье и поднимая нависшую над ним штангу силового тренажера.
– Хелен Мэтью, – подтвердил его «помощник», нехотя обозначая бег трусцой на еле-еле движущейся ленте стоящей рядом беговой дорожки. Сейчас, когда он был без смокинга и всякой прочей покрывающей тело мишуры, за исключением широких и длинных, почти до колена, спортивных трусов, бросалась в глаза некоторая запущенность, даже обрюзглость его природно мощного торса, на котором уже довольно явственно были видны выпуклые контуры нижней части живота.
Они сейчас находились на самом нижнем уровне судна, а точнее, на так называемой палубе номер семь, даже, собственно, не на палубе, а в довольно ограниченном пространстве, своего рода лестничной клетки, где, помимо этого небольшого тренажерного зала, располагалось еще только одно функциональное помещение, обслуживающее прихоти пассажиров, а именно, еще более маленький по своим размерам бассейн.
Было лишь начало седьмого утра, и, кроме этих двух «спортсменов», никого больше ни в зале, ни в бассейне не наблюдалось.
– А кто она, что сказала? – продолжил расспрос «спортсмен», качающий мышцы рук и спины. – Где работает.
– Работает в Эй Пи. Все как положено, – продолжал ответствовать его коллега, имитирующий качание мышц ног.
– Кем?
– Сказала, что руководила Бюро в Париже. А сейчас едет в Штаты, на повышение.
– Руководила, так и сказала? Ты не ошибся?
– Ну, если «мэнидж зи офис» может означать нечто иное, то...
– Она в этом офисе раз в месяц появлялась, в лучшем случае.
– Хороший менеджер так и должен поступать. Его задача обеспечить, чтобы механизм работал. Я вот, когда соками занимался, наладил дело, а потом раз... ну не в месяц, в неделю, точно, в контору захаживал, не чаще.
– А ты соками занимался?
– Да я чем только не занимался. Начинал с соков, да. С сухих. «Только добавь воды». Помнишь.
– Да ты что. Серьезно?
– Серьезно. Неплохо, кстати, на них раскрутились.
– А потом?
– А потом всякое разное было. Цветмет, углеводороды.
– Нефть, что ли?
– И нефть. Пока бес не попутал – в пирамидостроители не подался. Этот грех мне, я чувствую, еще долго замаливать придется. Хотя, с другой стороны, ну вот как устоять можно было от соблазна. Когда все деньги вдруг понесли.
– Допустим, не все.
– Я, конечно, утрирую. Не все, но многие. Как будто какой-то психоз массовый. Причем люди-то в большинстве не дураки были. Соображали. Что рано или поздно все эти конструкции накроются медным тазом. И все равно несли. А потом следили, с придыханием. За сводкой фронтовых новостей. Я некоторых даже образумить хотел. В преддверии, когда все это посыпалось. Особенно стариков. Спрашивал, вы что, мол, не понимаете? Понимаем, говорят, но, кто не рискует... А один ветеран, знаешь, что сказал? Я говорит, по бабам всю жизнь шлялся, а презервативом никогда не пользовался. А почему? А потому, что секс он всегда слаще, когда не знаешь, что тебя на другом конце поджидает. Просто удовольствие или еще и барон фон Триппербах, в придачу. Вот так.
Иванов, оставив в покое штангу, переместил свое тело в сидячее положение, устало отер шею полотенцем и задумчиво вздохнул:
– Да, хомо луденс[63].
– Что?
– Я говорю, человек играющий. Эта страсть неистребима. Та же вон рулетка. Все понимают, что казино в конечном счете всегда в накладе не останется, но...
– Ну это еще, допустим, как сказать, – небрежно бросил «бегун» и, спрыгнув с дорожки и взгромоздившись на кажущийся мизерным под махиной его тела блестящий велотренажер, выразительно добавил: – Я не знаю, с кем как, а с дядей Тошей ему тягаться довольно проблематично.
– Выиграл? – Олег, прищурившись, посмотрел на него с недоверчиво-уважительной улыбкой.
– А то як же.
– И сколько снял?
– Да так, мелочовку.
– Ну а все-таки? – Иванов увидел перед собой два растопыренных пальца. – Ну ты монстр. А как наш менеджер офиса?
– А менеджер... попал-с.
– Намного?
– В вертушку сотни три спустила сразу. Потом переметнулась к картежникам. Там тоже пролет. Раза три прибегала фишек клянчить. Потом снова к столу вернулась и еще полкуска крутанула.
– Расстроилась?
– Злилась.
– На кого?
– На меня. Мы ж с ней на контрастах играли. Она черное, я красное. Она чет, я нечет.
– Но... я надеюсь, дружбе-то не конец?
– Наоборот. Я в конце ее и еще человек пять самых стойких снова в «Кристалл» затащил. Обмыть выигрыш.
– Показал? Широту русской души.
– Естественно. Залил «Периньоном». – Заметив, как его собеседник после этой фразы, качнув головой, опустил глаза, Антон слегка насторожился. – Ты чего?