— Хорошо, — Блант положил трубку и целых пять минут сидел молча перед телефоном, обдумывая случившееся. И только затем набрал номер телефона Эшби.
— Мистера Эшби нет в офисе, — любезно ответила девушка-секретарь, — его сегодня не будет.
— Скажите, чтобы он позвонил Питеру Бланту, — попросил Блант, — у него есть мой телефон.
— Обязательно, — любезно согласилась девушка.
Эшби в это время уже сидел в кабинете Кэвеноу, ожидая, когда приведут для допроса мистера Кемаля Делана и приедут его адвокаты. Позвонив в Лэнгли, он узнал о звонке Бланта и позвонил представителю английской разведывательной службы.
— У нас неприятности, — начал Блант, — ваш «Вакх» все-таки сообщил о наших операциях в Москву. Мистер Хэшлем просил передать вам наше беспокойство.
— У вашего агента неприятности? — понял Эшби.
— Если это можно так назвать. Мистер Хэшлем сообщил, что вы можете делать с «Вакхом» все, что считаете нужным. Если, конечно, его найдете, — не удержался от сарказма Блант.
— Кажется, у нас скоро будут некоторые результаты, — осторожно ответил Эшби.
— Желаю успеха, — сухо произнес Блант, — и не забудьте, что в результат ваших ошибок мы потеряли лучшего агента у русских. Жаль, что вы так неправильно понимаете интересы союзников.
— Надеюсь убедить вас в обратном, — сказал Эшби на прощание.
В этот момент привели Кемаля Делана.
Теперь, сидя на допросе, он все время помнил тот разговор, но терпеливо выжидал, стараясь не вмешиваться в затянувшийся спор Кэвеноу и Фэннера с адвокатами. Казалось, после фактического признания Кемаля Аслана в дружбе с погибшим мистером Лоренсбергом в допросе подозреваемого произошел резкий перелом, Эшби понимал, что допрос не может так просто окончиться. Подозреваемый наверняка имел свои козыри, которыми он собирался бить карты Кэвеноу.
Но сам Кэвеноу и прокурор Фэннер не скрывали своей радости. Теперь обвинение против мистера Кемаля Аслана располагало неопровержимыми доказательствами его вины.
Однако самого Кемаля это, казалось, не смущало. Он переждал, пока несколько успокоится Кэвеноу и придут в себя его адвокаты, и затем своим спокойным, размеренным тоном продолжал:
— Господа, я не вижу причины для беспокойства. Мистер Лоренсберг иногда помогал нашей компании, когда я работал в Хьюстоне. Мы с ним встречались и это может подтвердить его секретарь Патриция. Но насчет Балтимора не нужно было говорить загадками. Я не знаю никакого Сюндома и ни с кем не разговаривал.
— Верно, — согласился Кэвеноу — я не говорил, что вы его знаете или с ним разговаривали. Я говорил про конверт.
— А это разве большое преступление? — спросил Кемаль.
Адвокаты дружно уставились на него. Розенфельд, понявший, что его клиент имеет собственное мнение по поводу случившегося, несколько успокоился.
— Я действительно был в Балтиморе и действительно приклеил конверт к столу в этом «Мак-Дональдсе». Но только потому, что меня попросил об этом сам Том Лоренсберг. Он сказал, что это обычная шутка и он хочет разыграть своего друга.
— Что? — вскочил со стула прокурор.
Адвокаты радостно закивали головами. Кэвеноу нахмурился, а Эшби, напротив, улыбнулся. Все-таки этот «Вакх» молодец, он здорово все продумал.
— Какая шутка? — спросил прокурор.
— Вы можете это доказать? — спросил Кэвеноу.
— Конечно, — ответил Кемаль, — у меня в офисе должно остаться его письмо с просьбой прикрепить конверт под столом. Том писал, что это обычная шутка.
— Вам нравится над нами издеваться? — закричал прокурор и, несколько сконфуженный своим выпадом, буркнул адвокатам: — Извините.
— Письмо находится у меня в офисе, — снова повторил Кемаль, — вы же можете все проверить.
— Где именно? — уточнил Кэвеноу, обреченно понимая, что такое письмо они действительно найдут.
Это Том, еще в прошлом году, за неделю до балтиморских событий решил послать такое письмо с целью обезопасить Кемаля в случае его внезапного ареста в Балтиморе. Несмотря на смерть Тома, он не уничтожал этого письма. Может, это и было какое-то шестое чувство разведчика, хотя по логике, он обязан был сразу его уничтожить, как только узнал о смерти друга.
— Я могу написать записку своему секретарю, — предложил Кемаль, — или позвонить в офис и вам привезут это письмо.
— Надеюсь, мистер Кэвеноу не будет доказывать, что оно сфабриковано адвокатами подозревамоего? — ядовито осведомился Розенфельд. — Там, наверное, есть подпись мистера Лоренсберга.
— Конечно, есть, — окончательно добил Кэвеноу Кемаль.
— А откуда вы узнали о смерти Тома? — внезапно спросил прокурор. — Вам сообщила об этом ваша резидентура?
«Какой дурак», — с сожалением подумал Эшби.
— Я позвонил через несколько дней сестре Патриции. Ее, кажется, звали Олимпия. И от нее узнал о самоубийстве мистера Тома Лоренсберга, — ответил Кемаль, — вы можете вызвать ее и допросить. Думаю, она все подтвердит.
— Господа, — подвел итоги Розенфельд, — по-моему, у вас нет никаких оснований для задержания мистера Кемаля Аслана. Мы настаиваем на его освобождении под залог, либо будем вынуждены подать ходатайство о незаконном задержании.
— Мы должны привезти письмо, — мрачно напомнил Кэвеноу, — и все проверить. Нам нужны еще сутки.
— Думаю, мы можем договориться, — посмотрел на Кемаля Розенфельд, — но через сутки мой клиент должен быть освобожден. Надеюсь, ФБР понимает, какой иск она может получить, если акции компании мистера Кемаля упадут из-за этого неприятного инцидента.
— Понимаем, — упавшим голосом ответил Кэвеноу.
— Мистер Розенфельд, — решив, что пора вмешаться, сказал Эшби, — вы разрешите поговорить с вашим клиентом наедине? Это крайне важный разговор и для него, и для меня.
— Мистер Эшби, — ответил Розенфельд, знавший, где работает Александр, — я уважаю организацию, интересы которой вы представляете. Но вы действителыю считаете, что ваше ведомство имеет процессуальные права по допросу обвиняемого?
— Это будет не допрос, — возразил Эшби, — это будет беседа.
Розенфельд посмотрел на Кемаля и тот равнодушно кивнул головой.
— Хорошо, — согласился адвокат, — вы можете побеседовать. Полчаса, надеюсь, вам хватит? За это время мы успеем выпить кофе.
— Согласен, — сказал Эшби.
— Да, — кивнул прокурор.
Он вышел первым, чуть не опрокинув стол, мимо которого проходил. За ними, не спеша, вышли Розенфельд и Страум. Последним уходил Кэвеноу. Он с ненавистью взглянул на Кемаля, но ничего не сказал.
Эшби задумчиво смотрел на Кемаля.
— Мистер Кемаль, у вас не болит голова? — внезапно спросил он.
— Кажется, нет. Вы решили остаться, чтобы узнать про мое здоровье? — насмешливо спросил Кемаль.
— Нет. Просто мне интересно, как вы себя чувствуете после многолетней комы. Вы ведь попали тогда в аварию. Для пострадавшего после такой катастрофы вы рассуждаете слишком логично.
Кемаль прикусил губу.
— Вы хотели бы, чтобы перед вами сидел дебил? — спросил он.
— Не нужно так стращать. Вы понимаете, что мы будем настаивать на медицинской экспертизе?
— Конечно.
Эшби внимательно смотрел на Кемаля, но не замечал никаких признаков волнения.
— Мы будем проверять все, мистер Кемаль Аслан, — тихо, но убедительно говорил Эшби, — каждый день вашей жизни в Болгарии, в Турции и Америке. Вы уже поняли, что не этот прокурор будет вашим главным соперником? Мы постараемся доказать, что вы не тот, за кого вы себя выдаете. У вас не будет никаких шансов, мистер Кемаль Аслан.
— Интересно, как же меня тогда зовут? — спросил Кемаль.
— Этого я не знаю. Но надеюсь, что скоро узнаю. И тогда вам не помогут никакие адвокаты. Ваш ловкий трюк с появлением в Бейтауне я оценил. Конечно, мы все поступили глупо, арестовав вас, не имея никаких доказательств и теперь вы явно издеваетесь над нами. Судя по всему, вы и рассчитывали на подобный результат. Но вы просчитались, мистер Кемаль, мы постараемся найти эти доказательства. Я убежден, что именно вы резидент советской разведки.
— У вас богатое воображение мистер Эшби. Я правильно называю вашу фамилию?
— Правильно.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— В таком случае, я вам помогу, — сказал Эшби. — Вы не только передали тот злополучный конверт в Балтиморе. Это могла быть и шутка, я согласен. Но вот данные по компании «Дженерал электрик» могли знать только вы. И данные по нашим подводным лодкам знали тоже только вы. Наконец, поставки «Дженерал электрик» по заказу АНБ и ЦРУ. О них могли узнать и передать только вы. Вам не кажется, что совпадений слишком много?
— Не знаю. Я плохо разбираюсь в таких вещах. Моя сфера — экономика, — ответил Кемаль.
— В такое случае я напишу вам на бумаге название операции, которую вы провалили.
Эшби написал два слова и передал их Кемалю.
— Только не говорите, что слышите впервые и эти два слова, мистер Кемаль Аслан. Узнавший об этом разведчик, работавший против вас, уже арестован. Это лучшее доказательство, мистер Кемаль. И его не смогут оспорить никакие адвокаты.
