Бонд вытер пот со лба. Раскрыл чемоданчик с шифровальной установкой, зашифровал донесение и отправился в полицию. За рацией уже сидел Лейтер, мокрый и злой. Через десять минут он снял наушники.
— Сначала сплошные помехи, и я еле-еле нахожу запасную волну. — Лейтер вытерся насквозь промокшим платком. — И на ней отвечает мне какой-то болтун — вот, целый роман наговорил, разбирай теперь! — Он сердито потряс листами в закорючках шифра и склонился над своей установкой.
Бонд быстро передал короткое сообщение. Ему увиделось, как на девятом этаже, в шумном отделе связи Управления ленту с расшифровкой принимают из машины, отдают начальнику, он надписывает: «Лично М. Копии в Отдел 00 и в Архивный отдел», и посыльный спешит по коридору, а из папки у него торчат желтые шуршащие полоски… В конце сообщения он спросил, нет ли дополнительных приказаний, и подписался. Лейтер остался расшифровывать, а Бонд потел к комиссару.
Харлинг сидел без пиджака и диктовал что-то сержанту. Сержанта он скоро отпустил, придвинул к Бонду пачку сигарет и тоже прикурил.
— С чем поздравить? — добродушно-насмешливо улыбнулся он.
Бонд рассказал, что на запрос о Ларго и пайщиках ответ получил отрицательный, что они с Лейтером съездили на яхту, прошлись там со счетчиком и ничего не намерили. Но у него, Бонда, все же остались подозрения насчет яхты. Хотелось бы узнать, сколько у нее на борту топлива и как именно располагаются топливные баки. Комиссар добродушно кивнул и, сняв трубку, велел соединить его с сержантом Молони из берегового отделения полиции. Повторил вопрос Бонда, выслушал ответ, поблагодарил и повесил трубку.
— Максимальная вместимость — пятьсот галлонов дизельного топлива. Второго июня она столько и взяла. Еще на борту сорок галлонов смазочного масла и сто питьевой воды. Хранятся все баки в средней части яхты, перед моторным отделением. Вы это хотели знать?
А Ларго говорил, несколько тонн топлива, и хранится в трюме! Соврал все-таки. Не исключено, что прячет какие-нибудь поисковые и подъемные устройства, но ведь что-то да прячет. То есть, может мистер Ларго и искатель сокровищ, но человек при этом скрытный, увертливый, искренним только притворяется. И Бонд окончательно решился: корпус яхты надо осмотреть. Ведь Лейтер недаром вспомнил про «Ольтерру»?
Бонд осторожно рассказал комиссару о предстоящей подводной разведке. Не найдется ли хорошего акваланга и полицейского в помощь?
Помявшись, Харлинг спросил, разумно ли вообще проводить такую разведку, ведь яхта — частная, пайщики — люди вполне добропорядочные, находятся под защитой закона. Устроят скандал — хлопот не оберешься. А если еще выяснится, что полиция замешана…
— Что делать, комиссар, — твердо сказал Бонд. — Я вас понимаю, но придется рискнуть. У меня важное задание, а вы действуете по приказу министра внутренних дел. Если хотите, я сейчас же свяжусь с ним или с премьер-министром.
Харлинг покачал головой и улыбнулся:
— Зачем же из пушек по воробьям, капитан Бонд… Конечно, сделаем, как вы считаете нужным; мое дело предупредить. Я дам вам констебля Сантоса — надежный парень и отличный пловец. Он и акваланг для вас принесет. А теперь давайте-ка поподробнее…
В гостинице Бонд принял душ, выпил двойной бурбон и упал на постель. Он вконец изнемог — долгий перелет, жара… А вдруг он действительно ошибается с этой яхтой и, значит, какого дурака валяет и перед комиссаром, и перед Лейтером, и перед самим собой; да еще предстоит опасное и, может, совсем ненужное плавание, так не хочется… Он должен побыть один, отдохнуть. Он уснул мгновенно, и снилась ему Домино — за ней гонится акула с ослепительно белыми зубами, акула превращается в Ларго, и Ларго поворачивается и идет на него, тянется ручищами. Все ближе, ближе, вот уже хватает за плечо… И тут раздается гонг, раунд окончен, но в гонг бьют и бьют…
Бонд нашарил трубку. Лейтер. Пора выпить мартини с маслиной, времени — девять вечера. Какого черта Бонд возится, молнию ему, что ли, на спине застегнуть?
Стены в «Ананасе» были выложены бамбуком и покрыты противотермитным лаком. На столах и вдоль стен стояли кованые подсвечники-ананасы, горели толстые красные свечи; светились встроенные в стены аквариумы и под потолком люстры в виде розовых морских звезд. Сиденья белые, на бармене и двух официантах алые сатиновые рубашки и черные штаны.
Бонд подсел к Лейтеру за угловой столик. Лейтер заказал два мартини и заранее поморщился:
— Сейчас увидишь…
Мартини принесли, Лейтер взял бокал и велел официанту позвать бармена. Надутому бармену он сказал так:
— Дружище! Я заказывал мартини, а отнюдь не маслину в соусе. — Коктейльной вилочкой он выудил маслину из бокала; с маслиной бокал был полон на три четверти, а теперь осталась половина. — Этот фокус со мной проделывали, когда вы, уважаемый, еще пили исключительно молоко. А когда перешли на кока-колу, я уж весь секрет разгадал. В бутылке джина ровно шестнадцать порций — настоящих, двойных, других я и не пью. Каждая порция на треть разбавляется водой, и их уже двадцать одна — двадцать две. Берется бокал с толстым дном и банка вот этих здоровых маслин, и порций выходит уже двадцать восемь. За два бокала вы просите доллар шестьдесят — столько стоит целая бутылка джина. На банку маслин и каплю вермута идет, скажем, доллар, так что чистой прибыли — двадцать долларов с бутылки. Не многовато ли, дружище? И когда бы не лень мне было снести этот бокальчик к директору гостиницы или в туристическое бюро… Короче, сделайте нам два хороших мартини без маслин, да отдельно на блюдечке тонко порежьте лимончик…
Так Лейтер вещал, а бармен успел и возмутиться, и проникнуться уважением, и испугаться, а под конец совсем сник. Пытаясь сохранить достоинство, он выдавил: «Слушаюсь, сэр», щелкнул пальцами официанту и понуро удалился.
— Феликс, а ты не ошибся? — спросил Бонд. — Я знаю, конечно, что обманывают, но неужели приварок — двадцать долларов с бутылки?
— Юноша, когда я ушел из ЦРУ в частные сыщики, у меня просто открылись глаза. В гостиницах и ресторанах не то, что обманывают, а обдирают без всякой совести. Возьми хоть сегодняшний обед — семь долларов и пятнадцать процентов наценки, а в рот не возьмешь. И официант тебе еще в глаза заглядывает, дай ему пятьдесят центов за то, что это рвотное тебе в номер на лифте поднял! Чертовщина какая-то! — Он взъерошил белокурые вихры. — Давай о чем-нибудь другом поговорим, а то лопну со злости.
Принесли мартини. Крепкий, неразбавленный. Лейтер успокоился и заказал по второму бокалу.
— Давай позлимся по другому поводу, — он усмехнулся. — Например, по такому: вот скажи, что мы с тобой вынюхиваем в этой песчаной дыре? Какие тут к черту угонщики?! Глупость одна, жалованье только зазря идет… Честно тебе скажу, Джеймс, на яхте я себя с этим счетчиком чувствовал идиотом. А ты? Мирное время, а мы все в военные игры играем.
Бонд с сомнением покачал головой:
— Для вас, американцев, может, и мирное, а Англия по-прежнему воюет, то тут стычка, то там — Берлин, Кипр, Кения, Суэц, а со смершевцами сколько хлопот… Теперь вот «Защитник» пропал… С яхтой, сдается мне, дело все же нечисто. Я проверил, сколько топлива на борту, а Ларго-то нам соврал. — Бонд рассказал подробно. — Ночью нырну, посмотрю. Замечу что-нибудь — возьмем полицейский гидросамолет и полетаем над морем, поищем. Такую махину, как «Защитник», даже под водой трудно спрятать. Ты самолетом управлять умеешь?
— А что там уметь, — пожал плечами Лейтер. — Да полечу я с тобой, полечу! Дай-то бог что-нибудь найти, а то от сегодняшнего сообщения я прямо чуть с ума не сошел…
Так вот отчего он весь вечер злится…
— Что за сообщение? — спросил Бонд.
Лейтер отпил немного и мрачно уставился прямо перед собой.
— Пентагоновское. Генералы делают красивый жест… «Всем, занятым в операции, сообщается: сухопутные войска, Военно-морской флот и Военно-воздушные силы готовы оказать ЦРУ любую поддержку.» Как тебе нравится? — Он сердито глянул на Бонда. — Это значит, всю армию приведут в боевую готовность. Деньжищ ухлопают! Да мне одному, в личное подчинение, знаешь что дается? — Он хрипло хохотнул. — Пол-эскадрильи истребителей-бомбардировщиков «Суперсильные» из Пенсаколы, а в придачу — «Манта»! Представляешь?! «Манта» — новейшая атомная подводная лодка! Каково? — Бонд улыбнулся его горячности, и Лейтер чуть сбавил тон. — фантастически дорогая техника — в подчинение мичману Лейтеру, штаб командования в номере 201 гостиницы «Королевская Багамия». Бред! Но Бонд лишь пожал плечами: — Просто президент относится к делу серьезнее, чем его агент в Нассау. Наши военные наверняка тоже подготовились. Лишние штыки, Феликс, нам не помешают: чует мое сердце, первую бомбу спектровцы подложат в багамское казино… Кстати, что думают в ЦРУ по поводу цели для бомбы? У нас в округе есть только ракетная база, на острове Большая Багама, что примерно в ста пятидесяти милях отсюда.
