Николай Стариков - Громовые степи

XXIX

К началу боевых действий на Северном Кавказе инженерные работы по возведению оборонительных рубежей велись недостаточно интенсивно. К ним приступили еще и середине июня, но спустя месяц они были завершены и ишь на одну треть.

Во второй половине июля 1942 года обстановка на южном участке советско-германского фронта продолжала развиваться не в пользу Красной Армии. Под натиском превосходящих сил противника 24 июля войска 37-й армии переправились через Дон и заняли оборону по его левому берегу. Но, не имея подготовленных оборонительных сооружений, ее малочисленные соединения уже на следующий день вынуждены были вновь отступать.

Только с середины июля начали возводиться батальонные и ротные районы обороны по берегу Маныча и Maнычекому каналу от Шаблиевской до устья Дона; к началу боевых действий работы здесь только разворачивались. Но именно на этот рубеж 28 июля командование Южного фронта отвело остатки войск в надежде избежать окружения.

В 9, 24 и 56-й армиях боевого состава почти не было, поэтому в оборону ставились наспех сформированные, не подготовленные и не предназначенные для этого части и подразделения, в том числе от войск НКВД.

На основании постановления военного совета фронта начальником войск НКВД по охране тыла 24 июля были сформированы: отряд в количестве семидесяти человек из состава 175-го полка 19-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и боевая группа, в которую вошли 24-й и 26-й пограничные полки, а также батальон 175-го полка. Отряд под командованием лейтенанта Курбатова получил задачу задержать продвижение противника на подступах к переправам через Маныч в районе Пролетарской, боевая группа предназначалась для обороны непосредственно железнодорожного и автогужевого мостов через реку. Группу возглавил заместитель командира 19-й дивизии.

Личный состав отряда и группы за четыре дня сумел подготовить стрелкам окопы полного профиля, а для пулеметов и других огневых средств — основные и запасные позиции. К началу боевых действий район обороны был полностью готов к встрече противника.

Батальон 175-го полка готовил оборону на основном направлении по южному берегу Маныча против рядом расположенных мостов, справа от него окопался 24-й, слева 26-й пограничные полки. На левом фланге боевой группы войск НКВД Манычский канал обороняла 102-я стрелковая дивизия Красной Армии. На стыке с нею размещались подразделения курсов младших лейтенантов и усовершенствования начальствующего состава Северо-Кавказского военного округа.

Николай Дмитриевич Бодров с тремя другими подготовленными снайперами получил задачу: не допустить просачивания через канал мелких групп противника на стыке боевой группы и 102-й стрелковой дивизии. Впереди занятой позиции Маныч разделяется на два рукава, за рекой местность хорошо просматривается и простреливается. Во время тренировок снайперы здесь бывали неоднократно, возведенные ими окопы для стрельбы стоя теперь оказались как нельзя кстати.

Организуя взаимодействие с 26-м пограничным полком, командир правофлангового батальона 102-й дивизии старший лейтенант Креплов побывал у снайперов.

— Ефрейтор Бодров, — представился Николай Дмитриевич.

— Хорошая у вас фамилия, — улыбнулся старший лейтенант. — Я знал с такой старшего лейтенанта, который сформировал наш батальон и назначил меня его командиром.

— А как его зовут? — с тревогой спросил Николай Дмитриевич.

— Сергей.

— Это же мой сын! А почему «знал?»

— Нет, это я просто так выразился. Он со своей ротой автоматчиков ушел в сторону Сталинграда, а нас направили сюда.

Креплов рассказал отцу все, что знал о Сергее, заверил: такой командир не должен погибнуть, очень опытный и хорошо подготовленный в военном деле человек.

— Дай-то бог.

28 июля противник прорвал оборону 37-й армии на реке Сал и к исходу дня появился у северной окраины Пролетарской, стремясь с ходу выйти к плотине через северный рукав Маныча и перерезать пути движения на южный берег подразделениям и неорганизованным группам отступающих войск.

Группа снайперов занималась маскировкой огневых точек. С берега бойцы принесли по крупному камню, уложили в бруствер: получилась дополнительная защита от пуль. Солнце висело над горизонтом. В его лучах купалось невесть откуда взявшееся небольшое розовое облако. Ветер перестал шевелить траву на маскировочном дерне окопов. Неоседающая пыль за Манычем и недалекая лесная полоса создавали там призрачную картину зубчатой крепостной стены с башнями. Потом Николай Дмитриевич стал замечать передвижение теней вдоль «стены», а вскоре там четко обозначились высокие фигуры идущих к реке людей. «Отступающие также ходят, — рассуждал он, — те торопятся, идут группами, а эти передвигаются медленно и далеко друг от друга». Он спустился в окоп, посмотрел в оптический прицел. «Немцы! Откуда их черт принес?» С автоматами на шее, в кителях нараспашку они шли легко, уверенно. «Двадцать», — насчитал Николай Дмитриевич.

Снайперы успели сделать по два выстрела, прежде чем немцы залегли в траве. До наступления темноты они так и не появились.

В это же время отряд Курбатова обнаружил движение свыше двух рот автоматчиков к окраине Пролетарской. Пехоту сопровождали восемь танков при поддержке минометной батареи.

Первая атака была предпринята лишь сорока автоматчиками с двумя танками. Подпустив противника на дальность двухсот метров, отряд открыл ружейно-пулеметный огонь, вынудил его остановиться, а затем отойти. В наступивших сумерках противник повторной атаки не предпринял.

Глубокой ночью к снайперам неожиданно пришел политрук гарнизона по охране мостов через Маныч. Он сидел на краю окопа, нервно теребил в руках снятую фуражку, часто вздыхал.

— Сталиным подписан приказ, — сообщил он, — запрещающий бесконтрольное отступление без разрешения старшего начальника и обязывающий паникеров и трусов, покинувших поле боя, расстреливать на месте. Пока документа нет, но поступила команда уже сегодня создать из подразделений войск НКВД заградотряды и приступить к выполнению приказа Верховного Г лавнокомандующего.

— Значит, гак и так гибель?

— Но-но… ефрейтор! — повысил голос политрук. — Ваша группа перебрасывается к плотине через северный рукав Маныча. Снайперам первым доверяется приступить к выполнению приказа Сталина.

— В своих стрелять?

— В трусов, — зло откликнулся политрук.

— А как я узнаю, по приказу отходят или нет?

— Соображай сам. Если организованно отходят — это видно.

Стало рассветать, когда у плотины перед окопами снайперов появились трое красноармейцев. Они шли, еле передвигая ноги, без вещевых мешков и скаток.

«Стрелять в них? Глупость какая-то», — подумал Николай Дмитриевич.

— Ребята, почему бежим? — обратился он к подошедшим бойцам.

— Бредем. На три винтовки ни единого патрона. А немцы не подходят так близко, чтобы их можно было пырнуть штыком.

— Есть приказ Сталина — расстреливать трусов, покинувших поле боя.

— Отступающих сейчас повсюду много, стоит собраться небольшой группе, сразу же налетает авиация, бомбит, а поодиночке не так опасно. Всех перестреляете, вот немцы обрадуются: им меньше достанется.

— Документы есть?

— Есть. Мы из одного взвода, остальных поубивало.

— Вот что, друзья. По пять патронов на винтовку я вам выдам. Занимайте справа от меня оборону по берегу, будем держаться вместе. Начнете отступать дальше, чего доброго, попадете под горячую руку, расстреляют за милую душу.

К восходу солнца в подчинении Бодрова имелось уже десять красноармейцев.

После массированного артиллерийского и минометного обстрела с раннего утра противник возобновил атаку на отряд Курбатова. Это у него в тылу поставили первую заградгруппу. Теперь немецкие автоматчики двинулись к переднему краю десантом на танках. Когда наступающие подошли к тому месту, откуда они вчера вечером отступили, отряд открыл огонь из пулеметов и ПТР. Десант был сбит с танков и стал окапываться, остановились, а затем попятились танки. Воспользовавшись замешательством противника, лейтенант выдвинул по промоине два пулемета и ПТР для ведения огня с фланга по наступающим. Вскоре немцы возобновили атаку, но, потеряв два танка и десятка полтора автоматчиков, вновь отошли назад. В течение дня противник еще трижды пытался продвинуться вперед, но безрезультатно. В 19.00 немцы предприняли очередной массированный артиллерийский огневой налет на позиции обороняющихся, вслед за которым двинулись танки и пехота. Был подбит еще один танк, но три других ворвались в расположение отряда, утюжа окопы. Два из них были подбиты гранатами, а экипажи переколоты штыками, третий отошел за сгоревший сарай и оттуда стал вести огонь по обороне. Курбатов лично огнем пулемета в упор расстрелял подошедшую на помощь группу автоматчиков, вынудил ее остатки укрыться за подбитым танком. В это время другая группа автоматчиков попыталась приблизиться к отряду вдоль берега протоки с тыла, но снайперы и отделение задержанных бойцов с дистанции метров двести прицельным огнем перестреляли половину наступающих, вынудили их отступить. К вечеру в отряде осталось в живых двадцать два бойца, погиб Курбатов. Не заметил он притаившегося за башней подбитого танка пьяного автоматчика.