– Это все, – сказал он.
– Вам перезвонят, – пообещал мужчина.
Учитывая, что все звонки, поступающие в информационную службу ФСБ, тщательнейшим образом контролировались и регистрировались, спрашивать, каким образом будет найден абонент, запросивший информацию, не имело никакого смысла.
Громов еще не успел докурить вторую сигарету, когда трубка зазвонила, надрываясь от желания поделиться имеющейся у нее информацией.
Оказалось, что в Сочи имеется только одна клиника, где делаются пластические операции. Учитывая, что город растянулся вдоль морского побережья на добрые сто пятьдесят километров, путь туда лежал неблизкий. Клиника размещалась в одном из зданий бальнеологического санатория в Мацесте. Это означало, что сегодня придется подышать сероводородом.
Во время сборов Громову совсем некстати вспомнилось, что в аду тоже должно попахивать серой. «Что ж, – сказал он себе, – посмотрим, как выглядит филиал адского пекла в курортном раю».
Глава 20
Наша судьба в наших руках
Толик, сидевший в темном салоне чужой иномарки неподалеку от входа в гостиницу «Бриз», вынул из уха крохотный наушник и удовлетворенно улыбнулся.
Баснословно дорогой японский «жучок», на вид представлявший собой микроскопическую былинку, окупился сторицей. Если покойную Любу Бородину похоронят вместе с ее золотым перстеньком, то при желании можно будет послушать, какие звуки раздаются в подземном царстве, когда туда вселяется новичок в новехоньком гробу.
Но Толик, установивший миниатюрный микрофон, не интересовался тайнами загробной жизни. Кроме того, он не сомневался, что перстеньком завладеет первый же попавшийся милиционер или санитар. Скорее всего, счастливчик тут же сдаст его скупщикам золота и побежит покупать себе ящик популярного пива «Балтика», а любимой женщине – ультрамодные прокладки «Олвэйз». Перстенек же обратится в граммы драгоценного металла, и никто не узнает, что его начинка стоила раз в десять дороже, чем он сам. Превратности судьбы. Приобретая нечто, люди никогда не задумываются о том, что они при этом теряют.
Мысленно попрощавшись со своим чудо-микрофончиком, отчетливо передававшим даже еле слышный шепот, произнесенный в радиусе четырех метров, Толик закрыл футляр с еще одним техническим приспособлением, позволяющим узнавать маленькие и большие тайны, не предназначенные для посторонних ушей. Это был сканер направленного действия, улавливавший в эфире сигналы ближайших сотовых и мобильных телефонов. Еще несколько секунд назад он был направлен на окно полулюкса на седьмом этаже гостиницы.
Громов узнал от Любы то, что хотел узнать. Но не он один, не он один. И теперь главный приз ожидал того, кто доберется до клиники в Мацесте первым. Вот почему Толик торжествующе улыбался. Он нисколько не сомневался в том, что сегодня он станет у Сурина не только первым, но и единственным посетителем.
Когда Толик вышел на миллиардный кредит, лихо уведенный из Центробанка, он не поддался искушению ринуться на поиски в одиночку. У Зубана имелись деньги, связи, почти неограниченные возможности. Если кто-то и имел шанс опередить силовые структуры, чтобы первым выйти на след Сурина, так это темная лошадка по кличке Зубан.
Когда же впервые прозвучала фамилия Громова, Толик интуитивно почувствовал, что в Сочи действует тот самый майор, под началом которого он прослужил в ФСБ без малого пять лет. И интуиция не подвела Толика, хотя он, разумеется, не стал хвастаться этим Зубану. Загадочным комитетчиком действительно оказался Громов Олег Николаевич собственной персоной.
Его бывший подчиненный отлично знал, чего стоит этот человек в деле, и сделал новую ставку на него, а не на всех бандитов, вместе взятых.
Он вышел на Любу Бородину даже раньше, чем предполагал Толик. Во время потасовки Громова возле гостиницы пришлось украдкой держать на мушке его противников, чтобы подстраховать своего бывшего командира. Не то чтобы тот мог сплоховать в драке с тремя кавказцами, но коварный удар в спину Громова мог бы спутать Толику все карты. А ставка была слишком высока, чтобы допустить хотя бы минимальный риск. Один миллиард двести миллионов долларов – это вам не фунт изюма. Когда Толик прятал непригодившийся пистолет, его рукоятка была влажной от пота.
Искалеченных девчонок забрала «Скорая», кавказцев – милиция, а Толик перебрался из трофейной «восьмерки» в забытый всеми «Ситроен» и стал слушать, что происходит в гостиничном номере, где Громов уединился с Любой. Он так увлекся их разговором, что прозевал появление киллера, спустившегося на канате с верхнего этажа. Слава богу, бывший командир и из этой передряги вышел целым и невредимым. Но по-настоящему Толик возликовал, когда прослушал информацию, полученную Громовым из центрального управления ФСБ.
Теперь оставалось домчаться до Мацесты и выбить недостающие сведения из хитрозадого Аркаши Сурина, переоценившего свои возможности. Громов таки вычислил этого башковитого компьютерщика. И теперь невзрачный рост никак не мог помочь Сурину скрыться вновь. Напротив, по этой примете его можно будет запросто отыскать в клинике, даже если он успел перекроить свое лицо на манер красавчика Тома Круза.
Единственной серьезной помехой на пути к фантастической удаче оставался Громов. Как поступить с ним? Толик призадумался. На одной чаше весов находилась жизнь бывшего товарища и командира, на другой – целая куча денег. Колебания Толика длились не дольше минуты. Если бы не милицейский наряд, прибывший полюбоваться истекающим кровью горе-альпинистом, Громов получил бы свою пулю прямо на выходе из гостиницы или возле угнанного им «Лендровера».
Но с этим можно было повременить.
– Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы еще немножечко пожить на этом свете, – пробормотал Толик и добавил по привычке: – Товарищ майор.
Пошарив под замком зажигания, он вытащил пучок разноцветных проводков. Отобранный им красный, замкнутый на массу, привел в действие двигатель «Ситроена». Выхлопная труба выбросила в воздух порцию дыма, ничем не отличающегося по цвету от предрассветных сумерек.
Настроив радио на любимую волну, Толик поудобнее откинулся на спинку сиденья и взялся за руль расслабленной левой рукой. Правая рука занялась неспешным набором номера Зубана на телефонной трубке.
Толик намеревался сделать небольшой доклад своему шефу. Самый последний, но зато самый важный.
– Вас ждет настоящее потрясение, шеф, – прошептал он, вслушиваясь в длинные гудки вызова. – Такого сюрприза вы даже не ожидали.
* * *
Громадный, как автобус, вороной джип «Тойота Лендкруизер» ехал по предутренней Москве. Миновав здание Курского вокзала, он свернул на улицу Воронцово Поле и двинулся в направлении Бульварного кольца с его лабиринтами больших и маленьких переулков.
Благодаря своим тонированным стеклам джип напоминал громоздкий катафалк. А еще при взгляде на него возникала мысль, что его владелец решил посвятить всю свою жизнь любованию солнечными затмениями, хотя, конечно, это было не так. Мальчики, которые в детстве, затаив дыхание, глядят на солнце сквозь закопченные стеклышки, почти никогда не вырастают во владельцев дорогих автомобилей. Для этого требуются совсем иные жизненные интересы. Хозяином «Тойоты Лендкруизер» являлся Зубан, сидевший на заднем сиденье из телячьей кожи. У кого-то начинался новый рабочий день, а у него заканчивалась очередная трудовая ночь, и он ощущал приятную расслабленность.
Для девятнадцатилетней девушки, устроившейся с ним рядом, раннее утро тоже было временем отдыха, а не пробуждения. Она только что отпела, отплясала свое в ночном клубе «Мэджик Мистери Таур» и теперь мечтала завалиться спать до следующего вечера. Ее сценический псевдоним Аврора плохо вязался с безвольно болтающейся головой и слипающимися глазами. В своем первом и единственном пока клипе Аврора якобы пела на фоне утренней зари, но на самом деле то был как раз вечер, только снятый через специальные светофильтры. Самой удачной ролью, которую смогла бы сыграть девушка на рассвете, была бы спящая красавица. Хотя без искусного макияжа Авроре не удалась бы и эта простенькая роль. Поэтому она полагала, что ее стихией являются яркие, красочные клипы, и не могла дождаться, когда ее уголовный спонсор Зубан наконец расщедрится на еще один.
Аврора (в миру Зинаида Попович) пробежалась пальчиками по бедру спутника, как по клавишам пианино, на котором умела играть три с половиной мелодии, а сама сонно посмотрела на мощный затылок водителя, ощутить который под руками было бы значительно приятнее. Зубан ценил этого парня за умение становиться совершенно незаметным, невзирая на его двухметровый рост. В обращении он был все равно что передвижной дубовый шкаф, обученный нескольким словам и командам. Такой же надежный и неприхотливый. И абсолютно не умеющий оглядываться назад. Раскатывая по Москве в джипе, Зубан никогда не брал с собой дополнительную охрану. По существу, это была крепость на колесах. Проникнуть в него было невозможно, даже когда он оставался без присмотра. Через 30 секунд после остановки двигателя в джипе включался телепередатчик, фиксировавший приближение посторонних и передававший их изображение на миниатюрный экран брелока с ключами. Кроме того, на корпус автоматически выводилось напряжение, и любого, кто вздумал бы прикоснуться к нему без ведома хозяина, ожидал почти убийственный электрический разряд. Но главным достоинством корпуса являлась специальная сверхпрочная капсула, в которую он был заключен. При взрыве противотанковой мины под днищем джипа, который произошел однажды, Зубан лишь расплескал виски из бокала, тогда как машину сопровождения перевернуло вверх колесами. Что касается стекол, то по ним можно было палить даже из автомата. Главный риск при этом выпадал не пассажирам, а стрелкам, потому что пули рикошетили от окон и бортов, как от брони.
