Теперь трое друзей молча двигались по еле заметной тропинке вдоль самого морского берега. Спешили.
Можайцев мечтал о том, чтобы застать Шервуда одного: может быть, его не ждут в домике «бедняги Жака» посланцы от Аллена Харвуда, а он сам должен кого-то дожидаться там? Если так, то Можайцев не напрасно тащился сюда за этим американцем. Однако не прошло и полчаса, как стало ясно, что надежда застать Шервуда одного — пустая иллюзия: у входа в дом друзья заметили человека. Незнакомец спокойно прогуливался по ведущей к домику тропинке. По знаку Можайцева Рангвальд притаился поблизости — и за часовым и за входом в дом следовало следить, — а сам Можайцев и Франсуа Легран подошли к строению с противоположной стороны и поднялись на чердак. Ветер рвал верхушки деревьев, росших возле рыбацкого жилища, неистово хлопал полусорванными ветхими ставнями и скрадывал шум шагов.
Легран шел первым. С оружием наготове они проскользнули по чердаку и по винтовой лестнице спустились в небольшую комнатенку, по-видимому, раньше служившую спальней. От основной жилой комнаты ее отделяла легкая, наполовину стеклянная дверь, как тотчас убедились друзья — незапертая.
Из своего темного убежища Можайцев и Легран, оставаясь сами незамеченными, могли видеть все, что делалось в большой комнате. За грубо сколоченным столом, посредине которого стояла керосиновая лампа, сидели двое мужчин. Один из них — Шервуд. Он не снял с себя плаща, в котором добирался сюда, и не сбросил с головы капюшона. Второго Можайцеву и Леграну рассмотреть сначала не удалось: они видели лишь его спину и затылок. Зато каждое слово, сказанное Шервудом или его собеседником, доносилось сюда, в спальню, совершенно отчетливо. Разговаривали по-английски. Франсуа Легран немедленно принялся за дело — фотоаппарат и магнитофон оказались как нельзя кстати.
— Теперь, полагаю, вы не сомневаетесь, что именно мне мистер Аллен Харвуд поручил встретить вас? — спросил Шервуда его собеседник.
— Да, пожалуй, — ответил Шервуд после продолжительного молчания, во время которого он внимательно рассматривал сидящего против него человека. — Однако я не понимаю, почему именно здесь?
— Все объясняется очень просто: во-первых, мистер Харвуд считал личную встречу в столь уединенном месте наиболее целесообразной; во-вторых, подводная лодка не сможет слишком долго болтаться у берега, и основной вопрос должен быть решен мной до появления мистера Харвуда.
— Какой вопрос? — недоверчиво осведомился Шервуд.
— Уверены ли вы, что выполнили задание?
— Да, я сообщил об этом мистеру Харвуду, — казалось, Шервуд не мог понять, чего от него добиваются.
— Вы видели там Карла Функа? — недоверчиво осведомился его собеседник.
— Да. Два дня назад.
— Вы можете дать нам координаты стартовых площадок с установками «М-1»?
— Да, могу.
— Вы точно знаете, что это и есть вольфшанце Карла Функа?
Шервуд промолчал. Его собеседник продолжал допытываться:
— Вы, конечно, знаете, что чиф весьма заинтересован в том, чтобы найти инженера Можайцева?
— Да, мне это известно.
— Вы не заметили там, поблизости от Шольца его бывшего дружка русского инженера Можайцева?
— По моим данным, Можайцева в вольфшанце нет.
— Вот как, — в голосе незнакомца послышалось нескрываемое недоверие. В следующую же минуту он случайно повернулся, и Можайцев инстинктивно отодвинулся в глубь затемненной комнаты: перед ним был Бодо Крюгер, подручный Гюнтера Курца, тот самый человек, который по приказу Функа выслеживал его в Норвегии, а затем вместе с Шольцем напал на него и пытался утащить на немецкую подводную лодку. Теперь Можайцеву всё стало ясно: люди Функа подстроили агенту Харвуда ловушку, заманили его в это пустынное место для того, чтобы расправиться с ним, предварительно выяснив, что именно ему удалось разнюхать, насколько и каким образом он проник в их тайны.
Итак, ясно — Шервуд очутился в ловушке, но ему и в голову, конечно, не приходит, что человек, требующий от него отчета от имени Аллена Харвуда, на самом деле доверенное лицо Карла Функа. Что же делать? На какой-то миг в сердце Можайцева появилась жалостъ к попавшему в западню разведчику, но, вспомнив рассказ Германа Гросса о шпионе и провокаторе Шервуде, он подавил в себе это чувство.
Сейчас основным было не позволить Крюгеру лишить их, Можайцева и Леграна, возможности так или иначе получить от Шервуда сведения о точном местонахождении «волчьего логова». Но как этого добиться? Вырвать Шервуда из рук Крюгера? Каким образом? Если Можайцев рывком распахнет эту легкую дверь и ворвется в большую комнату с криком предупреждения Шервуду, то можно было заранее предвидеть: его расстреляют прежде, чем он сможет сказать хоть слово. Ни Шервуд, ни Крюгер не захотят разбираться, каждый из них примет его за подосланного другим, и оба они дружно изрешетят его пулями. Оставалось ждать, как будут события развиваться дальше, и быть готовым к любым неожиданностям.
Бодо Крюгер продолжал:
— Мистер Харвуд прибудет сюда примерно через час, поэтому нам с вами нельзя терять времени, Шервуд.
— Чего же вы от меня хотите?
— Доказательств того, что задание Прайса вами выполнено, — в голосе Крюгера слышалась неподдельная суровость. — Предъявите мне карты, схемы.
— Зачем?
— Чтобы я мог прийти к определенному выводу… В Москве и в Германии вам не повезло, Шервуд, и я хотел бы быть уверенным, что вам удалось обнаружить стартовые площадки «М-1» с первого же захода. Откровенно говоря, мне в это не очень верится. А если так, то вам придется сегодня же возвратиться в Испанию и продолжать поиски.
Шервуд резко сказал:
— Никому, кроме Харвуда, я не скажу ни слова. Я отчитываюсь только перед ним, тем более что мы с ним скоро увидимся.
Крюгер покачал головой:
— В последнем я не очень-то уверен, — заметил он. — Вы, кажется, ввели нас в заблуждение, Шервуд. Очевидно, дать нам координаты вы просто не в состоянии. — Он вынул из кармана карту и разостлал ее на столе. — Покажите мне, в каком районе Пиренейского полуострова вам удалось найти вольфшанце Функа. — Он встал и зачем-то отошел к окну. Шервуд всем телом подался в его сторону. Крюгер рассмеялся: — Что с вами, Шервуд? Нервы?
— Нет, я просто приготовился прикончить вас, если к тому представится необходимость, — резко сказал Шервуд.
Крюгер опять покачал головой:
— Для разведчика нервы — последнее дело, — дружелюбно заметил он, садясь на прежнее место. — Я же просто хотел убедиться, прошел дождь или нет и как с этим проклятым вихрем, ведь шторм может помешать подводной лодке приблизиться к побережью.
— Я не верю ни одному вашему слову, — со злобой произнес Шервуд.
— Бросьте дурить, я представил вам полномочия, и вы обязаны беспрекословно подчиняться моим приказаниям, как если бы они исходили лично от мистера Аллена Харвуда, — возразил Крюгер.
Но в Шервуде проснулся инстинкт самосохранения. Он с ненавистью взглянул на собеседника и с брезгливой гримасой сказал:
— Не знаю почему, но мне очень хотелось вот сейчас пустить пулю в вас.
Бодо Крюгер примирительно заговорил:
— Послушайте, Шервуд, зачем вы ищете ссоры со мной?
Шервуд презрительно передернул плечами.
— Я не желаю иметь с вами никакого дела, — хмуро сказал он. — Может быть, я и не прав, но ваша назойливость подозрительна. Лучше я подожду мистера Харвуда.
Крюгер снова встал.
— Вам же будет хуже, — почти равнодушно заметил он. — И все же мне ясно: ни карты, на которой было бы отмечено место, где находится пресловутое «волчье логово» с установками «М-1», ни схемы расположения стартовых площадок у вас не имеется.
— Это не ваше дело.
С деланым удивлением Крюгер заметил:
— Я не знаю, какие у вас имеются причины не доверять мне, но я замечаю также, что и о делах инженера Генриха Шольца вы мне не можете сказать ровным счетом ничего. Что вы так пристально смотрите на меня, Шервуд?
— И карты и схемы при мне, — сказал Шервуд, — но вы их не получите. Дело в том, что чиф, посылая меня на разведку в Испанию, предупредил — в дальнейшем иметь по этому делу связь только с ним. Может быть, вы понимаете почему?
— Да, конечно, Уильям Прайс…
— Вы чертовски осведомлены, и это мне не нравится, — не скрывая злобы, протянул Шервуд. Движением руки он смахнул со стола географическую карту.
— В вас будто дьявол вселился! — с наигранным возмущением вскричал Крюгер, наклоняясь затем, чтобы поднять карту. — Чего доброго, вы еще станете стрелять в меня, — он хихикнул, правда, не очень бодро. — Послушайте, Шервуд, прежде чем сюда прибудет мистер Харвуд и мы вместе посмеемся над этим недоразумением, скажите откровенно: вы боитесь меня?
