В глазах Касса на мгновение блеснула неприязнь, затем взгляд опять затуманился, снова уступая место страху перед Хайдом. Глаза бегали по столу, будто разглядывая скачущих там блох. Мыслями где-то далеко. Плохо дело. В состоянии ли Касс вести умственную игру, которую подсказывало письмо?
По крайней мере, незаметно, что с ним плохо обращаются, – просто выгорел изнутри. Хайд пригладил волосы, покрутил в руках очки и расстегнул стоявший у ног рюкзак. Выложил книжки на стол и принялся суетливо складывать их в ровную стопку. Указал пальцем на верхнюю.
– Вот эта хорошая... жаль, немножко растрепалась – читал в самолете. Правда, не уверен, что тебе нравится Конрад...
– Да, нравится, – устало ответил Касс.
Согласится ли он вести игру? "Ностромо" – "наш человек". Выбирая название, имелось в виду заверить его в этом, подбодрить.
Хайд прошелся пальцем по корешкам книг. Касс станет искать "Искусный побег" или еще одну книгу Конрада – "Спасение". Та и другая отсутствовали. Правда, был "Наш общий друг", подразумевая Сенчури-хауз. Его не бросили, по крайней мере, не совсем. Конечно, могла бы его порадовать "Все хорошо, что хорошо кончается", но ее тоже не было. Склонив голову набок, Касс с хмурым видом, но внимательно изучал корешки. В самом низу лежала "Убеждение" Джейн Остин. "Расскажи мне все, ничего не решено, но нам хочется верить тебе... "Путешествие пилигрима"?.."
Пошарив рукой в рюкзаке, Хайд выудил аллегорический роман Беньяна.
– Чуть не забыл, – улыбаясь, пробормотал он. – Помнится, одна из твоих любимых...
После показавшегося бесконечным молчания, Касс тихо произнес:
– Здорово, что ты приехал, Патрик. – Содержащийся в книге намек на возможность спасения явно его подбодрил. Со временем он, возможно, выберется отсюда. – Маленькое недоразумение, – сконфуженно развел он руками.
– Давай серьезно, дружище! Дядюшка Питер страшно расстроен. Кроме него никому из родственников я не говорил. Он шлет самые...
Касс заморгал, взгляд прояснился, стал более сосредоточенным.
– Я привез и кое-какие таблетки... – начал было Хайд, и Касс тут же как ужаленный выпрямился. – Хотя... оставил их в гостинице... – "Расскажи мне как можно точнее, сказки мне правду, и цианистая таблетка будет не нужна – ...если поверю".
Касс громко, будто скрипнуло сухое дерево, проглотил застрявший в горле комок.
– Таблеток мне... не надо. Со мной здесь обращаются нормально, – произнес он, оглядываясь на терпеливо застывшего служителя.
– Они упоминали о наркотиках... что ты принимал наркотики, – наклонившись вперед, удивленно глядя на Касса, заговорил Хайд. – Ты же никогда к ним раньше не притрагивался...
– Возможность есть... здесь их легко достать, Пат. Очень легко. Мак выращивают всюду... – Он снова взглянул на конвойного и затем, похоже, снова впал в летаргию, положив голову на стиснутые кулаки. – Я не соображал, что делал, – качая головой и дернув плечом в сторону конвойного, который с вежливым безразличием разглядывал стену напротив, проговорил он так тихо, что Хайд наклонился еще ближе. Если в комнате установлены жучки – скорее всего, так оно и есть, хотя видеокамеры нигде не видно, – то голос Касса вряд ли можно разобрать. Это хорошо.
– Постарайся не падать духом, Фил, – с деланным простодушием произнес он. – Не может быть, чтобы так уж плохо...
В уши Хайда текли еле слышные слова Касса.
– ...главным образом, в Кашмире... там самые высокие шишки владеют землей и крестьянами, которые выращивают зелье... не думали, что все так кончится, ни она, ни я. Не думали, что так... – Голос дрогнул, и, к удивлению Хайда, он поднял на него глаза, полные слез. Касс сердито вытер глаза и мокрые губы. – Господи, все было залито кровью, но это не я! – гневно выдохнул он. – Я бы никогда... – Он передернул плечами. – Похоже на меня?
Хайд напряженно слушал. Это не игра. Если только Касс не учился у Гилгуда, его горе было неподдельным – трясущиеся щеки и полные слез глаза говорили о невыносимом страдании. Черт, бедняга ее любил!
– Они... хочу сказать, утверждают, что ты... знаешь, потерял голову от ярости? Поссорились...
– Нет.
Он замолчал. Хайд медленно кивнул. Шмыгавший носом Касс понял и, тяжело дыша, снова уронил голову на руки. Хайд, наклонившись к нему, потрепал его по руке. Как-бы случайно дотронулся до "Ностромо". Касс понял жест и всхлипнул. "Наш человек".
– Подсыпали... в бокал... – прошептал он, – ...очнулся, она мертвая. – Его было еле слышно. Хайд посмотрел на дверь. Если они заподозрят или заинтересуются, то скоро явятся прервать разговор или просто приказать перестать шептаться. – ...Муж владеет... его семья... – Он внезапно выпрямился, вытирая лицо. – Хватит обо мне, – громко заявил он. – Сам виноват. Черт побери, Пат, спасибо, что приехал... рад видеть тебя, даже в этой ситуации. Жаль, что пришлось сообщить дядюшке Питеру. Тот участок все еще за ним?
Чуть помедлив, Хайд ответил:
– А-а, тот самый... за ним. Ты же знаешь дядюшку. Торчит на нем все время. Не знаю только, что он там выращивает...
– Я знаю.
Закурив последнюю сигарету, Касс смял пачку и бросил на стол.
– Я принес тебе еще – купил в самолете. "Ротманс" – помнится, тебе нравились.
Смятая пачка была из-под "Силк Кат". Хайд, казалось, огорчился.
– Спасибо, Пат, – рассмеялся Касс. Улыбаясь конвойному, он распечатал блок и протянул ему пачку.
– Джавал достал мне "Силк Кат". А это, Джавал, тебе...
– Спасибо, господин Касс.
Конвойный, улыбаясь, вернулся на свое место у двери. Хайд вынул руку из кармана, оставив там смятую пачку из-под "Силк Кат". Потом собрал со стола целлофановую обертку купленного в самолете блока и сунул ее в рюкзак.
Хайд откинулся на стуле, глядя на жадно курившего Касса, чуть веселее глядящего в будущее, каким бы оно ему ни представлялось.
– Принести что-нибудь еще, если мне дадут прийти?
– Кое-что из квартиры, если тебя пустят.
– Кого повидать... в представительстве? – Касс отрицательно замотал головой. – Кого-нибудь еще? Адвокат у тебя есть? – Касс кивнул. – Нормальный? – Касс снова кивнул.
Джавал вежливо кашлянул.
– Время, Пат, – натянуто пояснил Касс. Нервно сглотнул. – Еще раз спасибо, дружище. Какой молодчина, что приехал. – Он встал, протягивая руку. Рука чуть дрожала. Манжета засалена. – Гостиница ничего? – спросил он с деланной небрежностью.
– Дыра, – невинно ухмыляясь, ответил Хайд. Ладно, не обижаюсь – в нынешних условиях. Знаешь, я, пожалуй, позвоню дядюшке Питеру, скажу, что ты держится, ну и сообщу все, что увидел и услышал. Черт с ними, с деньгами, а? И постараюсь получить разрешение принести тебе вещи из квартиры... одежку и что еще, а?
– Смену нижнего белья... жаль, что нельзя принести телек и видеомагнитофон. – Касс выразительно щелкнул пальцами. – Если попадешь, проверь, перекрыл ли я воду, ладно?
– Трубы здесь не замерзают, верно? О'кей, посмотрю. Знаю, есть такие, что беспокоятся... вроде тебя... Буду завтра, о'кей?
– Да. Еще раз спасибо, Патрик... спасибо.
В глазах Касса опять блеснули слезы, у него перехватило голос. Хайд повернулся и последовал по коридору за Джавалом. Другой конвоир повел Касса в его камеру.
* * *
Он ее не убивал. Наоборот, речь идет о наркотиках и Шармаре, который связан с этим делом, по крайней мере, как производитель. С этого и началось. Потом Касс потерял осторожность, потому что влюбился. Воспользовавшись этим, ему подстроили ловушку. Шармар – министр туризма и гражданской авиации, следующий лидер Конгресса, а возможно, и следующий премьер-министр Индии?..
Интересное дело...
...стоило того, чтобы убить кинозвезду, даже если она твоя жена, дабы закрыть ей рот и убрать за решетку ее дружка из британской разведки.
Выйдя на ослепительный утренний свет и глядя через несущую шоколадные воды реку на затянутый дымкой город, даже издали гудевший, как рой насекомых, Хайд испытывал нечто вроде блаженства.
Шармар, должно быть, – скорее всего, так оно и есть – очень большой шалун. Ухмыляясь про себя, Хайд сунул руки в карманы и, сутулясь под липнувшим к спине рюкзаком, двинулся к ближайшей автобусной стоянке. Нащупал пальцами смятую пачку из-под сигарет.
Прочти написанное Кассом, только когда сядешь в автобус, приказал он себе. Терпение... потом пойдешь на квартиру, проверишь, нет ли наблюдения, и попытаешься попасть внутрь. В видеомагнитофоне, или на спрятанной в телевизоре пленке, или под раковиной. Что-то на Шармара...
* * *
Обломки разбросало на сотнях акров сельскохозяйственных земель. На зеленом пшеничном поле выступали только сравнительно крупные детали фюзеляжа "Боинга" средней дальности. На лежавшем, словно забытый лемех, хвосте сохранился буквенный символ "Индийских авиалиний". Опаленные косые литеры – ИА – будто кричали о большой беде. Шармар вздрогнул. Он брел по молодой пшенице, печально качая головой перед камерами, выражая сдержанными жестами соболезнования индусам и сикхам. Под ногами хрустело стекло или что-то еще.
