К пленнику постепенно возвращалась память. Он спросил с побледневшим лицом:
— Это был... выстрел?
— Пуля, выпущенная из бесшумного оружия, — поправил Коплан. — Вы знаете кого-нибудь в доме, расположенном напротив вашего?
Распахнув испуганные глаза, швед отрицательно помотал головой.
— Слушайте меня внимательно, — продолжал Коплан. — Одно из двух: или человек, которому вы передавали сведения, поставленные Энгельбректом, отдал приказ вас ликвидировать, или же над ним нависла смертельная опасность. В обоих случаях в ваших интересах сказать мне, кто это. Ну, встряхнитесь, — подтолкнул его Коплан с внезапно посуровевшим лицом. — Если вы думаете, что я буду церемониться с предателем, оставьте эту надежду. И перестаньте попусту ломать голову... Отвечайте откровенно, иначе будет хуже... Кто велел вам не ходить в Скансен?
Скоглунд вышел из прострации. Он успел подумать, и страх медленно вытеснял первое чувство полного непонимания.
— Это невозможно, — пробормотал он, побледнев еще больше. — Среди нас нет убийц... Вы совершаете ошибку.
— Ошибка или нет, а в вас стреляли. В Энгельбректа тоже. И только человек, знавший, что того подстрелили, мог предупредить, что у вас нет шансов встретиться с ним.
— Вы связываете вещи, не имеющие ничего общего, — поморщился швед. — Не может быть связи между...
— Я вам запретил рассуждать! — крикнул Коплан. — Придерживайтесь фактов. Почему вы не пошли к музею?
Скоглунд осторожно потер рукой больной лоб.
— Мне сообщили, что Энгельбрект поставлял ложные сведения и лучше с ним порвать. Я не знал, что он не придет на встречу.
— Кто вас предупредил о нем?
— Неизвестный, по телефону.
Коплан схватил его за лацканы пиджака и приподнял.
— Не надо, — проскрипел он. — Еще одна подобная ложь, и я трахну вас головой об стену. Не собираете же вы сведения об атомных станциях для собственного удовольствия. Кому они предназначаются?
Он мотал Скоглунда взад-вперед не сильно, но с угрожающей настойчивостью. Это простое движение вызвало в голове шведа болезненные толчки.
— Стойте, — взмолился он.
Его руки обмякли, глаза полузакрылись, почти закатились. Коплан остановился, не отпуская его. Стоя вокруг, трое французов из посольства следили за диалогом с напряженным вниманием. Они думали, что Скоглунд хлопнется в обморок, но он выдохнул:
— Это... в гуманных целях.
— Ну да, — саркастически бросил Франсис. — Эту брехню вы толкали Энгельбректу. Возможно, вы и есть всего лишь трепло. А я нет! Затягивая время, вы подставляете других под пули убийц, слышите, болван?
Эта неожиданно грубая нотация возымела положительное воздействие. Скоглунд впервые взглянул на проблему под другим углом. Вдруг, хотя это и невероятно, незнакомец, мучивший его, был прав?
Внезапный страх, не связанный с тем, который он испытывал за свою судьбу, заставил его заговорить:
— Отпустите меня... Я все расскажу.
Он больше не сопротивлялся. Он всегда знал, что это кончится именно так, и был готов снести последствия своих поступков.
— Я подчинялся инструкциям миссис Гертруд Карлсон, — мрачно признался он. — Неразумное использование атомной энергии ставит человечество под угрозу, и мы хотели предупредить население земного шара конкретными цифрами, которые власти и даже ученые всех стран упрямо скрывают от общественности. Я не стыжусь... Мы начали крестовый поход, и некоторые из нас заплатят своей жизнью, но, даст бог, мы спасем наших потомков от бед, угрожающих им.
Мобер, Равиньян и Раффе разочарованно переглянулись. Этот тип был безобидным психом, усомниться в его искренности было невозможно.
— Адрес этой миссис Карлсон, — потребовал Коплан.
— Остерлянггатан, дом тридцать три, в Городе между мостами, — подавленно прошептал Скоглунд.
— Это она вам посоветовала порвать с Энгельбректом?
— Да.
— У вас был другой источник информации на станции, где он работал?
— Да... Миссис Карлсон очень много знает. Она умеет сопоставлять данные.
Коплан вспомнил, что Фредрик его уверил, что дал подлинные сведения. Он продолжил свой допрос.
— Вы собирали также документацию о других станциях в этой стране?
— Да, — признался Скоглунд. — Среди атомщиков много совестливых людей, особенно среди низшего персонала. Я легко их убеждал.
— Вы были единственным завербованным миссис Карлсон?
— Не знаю... Я ее никогда не спрашивал.
— Однако вы знали, что аналогичные группы действуют в СССР и Франции?
— Да. Это она мне рассказала. Мы участвуем в крупномасштабной акции. Планетарной. Это необходимо.
Коплан поднялся.
Сеть, о которой рассказал Фредрик Энгельбрект, была непростым делом. Она обеспечивала себе многочисленных сообщников, спекулируя на самых благородных чувствах высококвалифицированных специалистов. Но Коплан чувствовал, что цели этой сети были другие. Неужели подобную организацию финансировали богатейшие филантропы, вдохновляемые исключительно любовью к себе подобным? Смехотворно.
Мобер высказал свое мнение по-французски:
— Этот тип принадлежит к банде фантазеров.
— Он чокнутый, — добавил Бернар Раффе. Коплан промолчал.
— У вас есть телефон? — спросил он Равиньяна.
— Да. Аппарат наверху, в моей спальне, но я могу подключить его здесь: в этой комнате есть еще розетка.
Коплан подумал еще, в нерешительности глядя на Скоглунда. Другая группа, служащая интересам крупных промышленников, была сформирована, чтобы решительно подавить действия организации Карлсон и ее сообщников?
Это не было исключено. Значит, на Некрасова, Фредрика и Скоглунда покушались из-за их участия в деятельности движения, мешающего прогрессу атомной энергетики?
Как бы то ни было, надо найти правду.
Обращаясь к Скоглунду, Коплан продолжил по-английски:
— Вы позвоните миссис Карлсон. Скажете ей, что вы спаслись от покушения и должны ее увидеть сегодня же вечером.
Швед поднял на него удивленные глаза.
— Надеюсь, вы сыграете комедию с максимальной убедительностью, — добавил Франсис. — Если эта дама непричастна к засаде, устроенной на вас, ей будет полезно знать, что ее жизнь в опасности. Если это она велела вас убрать, она попытается прикончить вас, когда вы придете к ней.
Скоглунд в замешательстве спросил:
— Вы отпустите меня на свободу?
— Не сейчас, — сказал Коплан. — Миссис Карлсон достаточно верить, что вы придете к ней домой.
Услышав эти слова, Равиньян собрался подняться за аппаратом.
— Не спешите, у нас будет время, — удержал его Франсис. — Сначала мы должны разработать сценарий.
Он отвел своих соотечественников в сторону.
— Мы будем действовать так, — объяснил он, вынимая из кармана пачку сигарет и угощая всех. — Я поеду с двумя из вас домой к этой особе, а третий останется здесь со Скоглундом. Сейчас восемь двадцать пять, и нам понадобится больше часа, чтобы добраться до места. Скоглунд позвонит, когда мы будем там, то есть без четверти десять, и скажет, что придет к одиннадцати часам, чтобы дать миссис Карлсон время разобраться с делами. В десять я позвоню на виллу из автомата, узнать, какой была реакция женщины, получившей известие от своего приятеля, — искренней или притворной. Идет?
Мобер и Раффе согласились, а Равиньян спросил:
— И что вы тогда собираетесь делать?
— Не будем забегать вперед. Наши действия будут зависеть от того, что произойдет между десятью и одиннадцатью часами.
— А если Карлсон нет дома?
— Мы ее подождем. Теперь распределяйте между собой роли, пока я буду выяснять у Скоглунда некоторые детали.
Он вернулся к раненому и снова заговорил с ним:
— Вы сказали «миссис» Карлсон... Она замужем?
— Вдова уже три года. Ее муж умер от рака, вызванного радиацией.
— Какой тип дома, где она живет?
— Старый купеческий дом... Весь квартал построен два или три века назад.
— Кто еще живет вместе с ней?
— Никто.
— Вы в этом уверены?
— Почти... Каждый раз, когда я ее навещал, она была одна. У нее есть домработница, она приходит дважды в неделю.
— На входной двери есть засов?
— Я никогда не обращал внимания. Возможно.
— В доме есть второй выход на соседнюю улицу?
— Я не знаю.
— Сколько она вам платила за вашу незаконную деятельность?
— Ни единой кроны! Миссис Карлсон возмещала мне расходы, не больше.
Действительно, Энгельбрект не упоминал ни о каком вознаграждении, предложенном ему за труды. В этой махинации участвовали безвозмездно!
Коплан вернулся к своим временным коллегам.
— Вы все вооружены?
— Мы взяли с собой табельные пистолеты, — сказал Раффе.
— Кто будет охранять пленного?
— Я, — сказал Равиньян. — Я законный наниматель, мое присутствие здесь наиболее естественно... Если кто-нибудь удивится, увидев свет, и придет, я смогу убедить, что все нормально.
