— Не все сразу. Я был ночью в Трентоне. Понимаешь, ко мне приходила жена Карла.
— Она тоже не верит, что ее муж убийца? — усмехнулся Деверсон.
— Не перебивай. Я вспомнил, что у Вальрафа были контакты с какой-то фирмой по производству химических реагентов, узнал название фирмы, выехал в Трентон и сумел там найти этого фотографа.
— Так сразу? — недоверчиво спросил Чарльз.
— Можно подумать, что в Трентоне живет миллион человек. Этот фотограф — старик, эмигрант из Югославии. Видо Дренкович. Он честно рассказал мне, что слышал выстрелы и крики как раз в тот момент, когда Эдстрем говорил с ним по телефону. А это значит, что алиби у Эдстрема абсолютное. Понимаешь, он не мог быть убийцей.
— Хорошо. Предположим, что Эдстрем не виноват. Предположим. Тогда кто? Святой дух? Убийца стоял рядом с Анной, в пяти метрах от нее. Куда он исчез? Испарился?
Виктор почувствовал, что начинает нервничать. Действительно, он об этом почти не думал, ему казалось, что главное — доказать алиби Эдстрема. Но кто тогда убийца? И что самое поразительное — почему в таком случае не сработали приборы, их электронная аппаратура, камеры?
— И, наконец, главное… Почему убили Анну? — продолжал Деверсон. — Кому была выгодна ее смерть? Если даже Эдстрему заплатили… Я говорю: если, — добавил он, заметив протестующий жест Виктора, — то и тогда — кто именно заплатил, зачем?
— Ты не обидишься, если я расскажу тебе одну интересную историю? — спросил Виктор.
— Какую историю? — подозрительно покосился на него Деверсон. — Ты сегодня набит историями. Сначала, кстати, скажи, где этот твой фотограф?
— С минуты на минуту он будет здесь, — спокойно ответил Асенов. — История очень интересная. Вчера, когда я ехал в Трентон, на дороге меня едва не сбил «Фиат». Водитель явно не хотел, чтобы я попал в Трентон, к Дренковичу.
— Как это — чуть не сбил? Ты что, выходил на дорогу?
— Я обнаружил, что «Фиат» едет за мной, остановился, вылез на дорогу узнать, в чем дело. Твои соотечественники — весьма любопытные люди. Они едва не раздавили меня, но преследовали от самого Нью-Йорка.
— А потом отстали?
— Да.
— А после этого ты привез фотографа с собой? — спросил Деверсон.
— Зачем? Он обещал сам приехать сегодня утром.
— А если эти люди действительно следили за тобой? Им будет невыгоден такой свидетель. Как ты думаешь, Виктор? — Чарльз в упор смотрел на него, прищурив глаза.
— Не знаю, по крайней мере, «Фиат» больше меня не преследовал. Я бы обнаружил слежку. Нет, за мной никто не ехал. Это точно.
— А этот «Фиат» прицепился к тебе только вчера?
— По-моему, да, но… — Виктор замялся, подыскивая слова, — еще до этого на меня напали двое ребят. Может быть, случайность. Но на грабителей они были мало похожи. Судя по всему, они хотели вырезать у меня аппендикс.
— Операция, естественно, не удалась, — хмыкнул Деверсон, не сводя взгляда с болгарина.
— Не удалась. Я попросил их не приставать. Кстати, попросил довольно вежливо.
— Они послушались?
— А что им оставалось делать?
— Ты доложил об этом случае руководству?
— Нет. Я, честно говоря, думал, что это обычное хулиганское нападение.
— А теперь ты так не думаешь?
— Не думаю. Судя по всему, я заинтересовал твоих любознательных сограждан. Или твоих бывших коллег.
— Не говори глупостей, Виктор. Если мои коллеги всерьез захотят убрать тебя, я не дам за твою жизнь и десяти центов, — сказал вдруг необычно серьезным тоном Деверсон. — Я думаю, тебя хотели попугать.
— А кто именно? Не подскажешь?
— Не знаю, — ушел от ответа Чарльз. — Во всяком случае, не мои бывшие коллеги. Это точно. Значит, так, — сказал он после небольшого раздумья, — предположим, Эдстрем не виновен. Предположим… Но кто тогда и зачем убил Фрост? По-моему, Виктор, нам надо проверить все дела этой лаборатории за последний месяц. Чем они занимались с Вальтером? Может быть, там мы найдем ключ к этой тайне.
Резко зазвонил телефон, Деверсон поднял трубку.
— Да, — подтвердил он, — да, Деверсон. Что у вас случилось?..
По внезапно изменившемуся лицу Чарльза Виктор понял — произошло что-то неприятное. Деверсон еще несколько раз произнес «да, понял» и положил трубку. Затем поверялся к Асенову.
— Ты уже догадался, что случилось? — спросил он глухим голосом.
— Нет, — ответил Асенов.
— Звонили из полиции. Там работает один мой знакомый. Только что в районе Уильямберга автомобилем сбит какой-то старик прохожий. В кармане у него найден листок бумаги с нашим телефонным номером. Пострадавший скончался по дороге в больницу, не приходя в сознание. Тебе все понятно?
Виктор вдруг вспомнил слова старого эмигранта: «Я всего боюсь в этой проклятой стране. Я очень боюсь».
— Быстрее одевайся, я вызвал дежурную смену. Едем к генеральному директору. Нужно рассказать обо всем! — Деверсон резко поднялся. — Слишком много случайностей… Разрази меня гром, похоже, ты прав — Эдстрем не виноват. Но все — таки кто же тогда убил Анну? — Он обвел взглядом многочисленные приборы и добавил: — И каким образом?
Генеральный директор, не перебивая, слушал сбивчивую речь Асенова и короткие, подтверждающие реплики Деверсона. Лишь иногда длинные тонкие пальцы выстукивали едва слышную дробь на большом полированном столе.
Уяснив суть дела, генеральный директор откинулся на спинку кресла и задумался. Оба инспектора терпеливо ждали решения начальства. Шеф повернул голову и посмотрел на своего заместителя.
— Ну, вы все слышали?
Заместитель кивнул головой. Это был человек лет пятидесяти, с резкими, грубыми чертами лица, производящий впечатление тугодума. Немногие знали, что он несколько лет возглавлял «голубые береты» из личного состава специальных сил ООН по поддержанию мира в Ливане и был дважды ранен. Его всегда полузакрытые глаза и спокойный домашний облик резко контрастировали с блестящим умом и взрывным характером.
— Мы должны поверить вам, мистер Асенов, и не верить очевидным фактам? — спросил заместитель директора. — Боюсь, для следователя этого будет недостаточно. И для суда тоже. Нужно искать убийцу. Каким образом он проник в помещение, каким образом исчез? Значит, нам нужно шире использовать последние достижения науки и техники, просмотреть все возможные варианты.
— Сделаем так, — решил генеральный директор, — прошу вас обоих, мистер Деверсон и мистер Асенов, заняться этим. Оставьте все свои дела и все внимание сосредоточьте на Анне Фрост. Проверьте все, каждую страницу, каждый час ее работы за последний месяц. Не забудьте об их совместной с Вальрафом работе. И постарайтесь найти ту «мозоль», наступив на которую Анна Фрост стала лишним свидетелем или невольным участником событий. Необходимая помощь вам будет оказана. Вы свободны.
Оба региональных инспектора вышли из комнаты. Тревожное чувство своей вины мучило Виктора. Его тревога усилилась бы тысячекратно, если бы он мог слышать разговор, который происходил в кабинете генерального директора после их ухода.
— Значит, наши опасения подтвердились? — спросил генеральный директор.
— Да, — подтвердил заместитель. — Вальтер Вальраф умер от яда. Кому-то очень мешали эти двое — Вальтер и Анна. Мы сумели незаметно провести эксгумацию трупа и абсолютно точно установить, что Вальраф был убит.
— Местные органы власти, надеюсь, не были информированы? — сыронизировал генеральный директор.
— Они не догадываются.
— Я уже поставил в известность господина де Куэльяра и господина Уркварта. В конце концов, это наша проблема, и нам ее решать. Убиты два наших сотрудника. Под угрозой жизнь третьего. К Эдстрему нужно приставить человека. И постараться наконец выяснить, кому и зачем нужно было убирать наших людей.
— И каким образом, — добавил заместитель.
— И это тоже важно, — кивнул генеральный директор, — значит, будем подключать ваших «ангелов». Мне нужен человек, который сумел бы распутать это дело. Можете кого-нибудь порекомендовать?
— Есть один, — осторожно начал заместитель, — но… боюсь, что в данной ситуации… необходимо подумать…
— Операцию нужно продумать тщательно. Срывы недопустимы. Это должен быть достаточно разумный и осторожный человек, обладающий качествами хорошего профессионала, но со взглядами дилетанта. То есть к этим событиям у него должно быть непредвзятое отношение. В таком случае сотрудники нашего отдела исключаются, нужно вызывать кого-нибудь из Европы.
— У меня есть на примете один. К данной проблеме не имеет никакого отношения. Интеллект по шкале Роундерса 174 коэффициент-единицы. Но… словом, он из Советского Союза.
— Неужели коммунист?
— Как обычно. Вы же знаете, они рекомендуют на работу в специализированные учреждения ООН только членов своей партии.
— Я крайне отрицательно отношусь к любой политизации нашей организации. Мы боремся прежде всего против организованной преступности, и мне совсем не нравится, что некоторые члены нашего комитета состоят в своих партиях.
