И труба была пуста.
Последнее подозрение капитана Петруничева относилось к двери. Двери в однокомнатной квартирке было две. Первая входная, из коридора, общего для общежития малосемейных «Трикотажницы», и вторая — из крохотулечного тамбура — в собственно квартирку. Она и вызвала пристальное внимание капитана.
Встав на стул, капитан легко дотянулся до верхнего края приоткрытой двери, провел ладонью — сочувствовал неровность, привстал на цыпочки и увидел тонкую полоску жести по верху ДВП. Поддев ее перочинным ножом он легко вынул тайник, представлявший собой небольшой контейнер в виде жестяного тайника. Контейнер не был запаян и раскрывался довольно просто.
Педантично опустившись на пол, сев на стул, придвинутый к высокому журнальному / он же обеденный, он же "письменный"/столику, он отогнул полоску жести. Изнутри к жести была приклеена полоска черного бархата. Когда бархат, словно лепесток черной розы, раскрылся на журнальном столике, на нем словно из небытия проявился большой перстень желтого металла/предположительно — золота/ с крупным прозрачным канем /предположительно брильянтом/.
Капитан провел простой тест, повернул камень так, чтобы в нем отражалась лампа — свисавшая с потолка. Наклонив перстень так, чтобы отражение лампы стало явственным, он убедился, что изображение не искажено.
— Значится, так и запишем, Сережа, — спокойно, словно каждый день в не-большом городке Рудный капитан Петруничев находил крупные алмазы, бросил он Деркачу, — перстень желтого металла с прозрачным камнем, — он еще раз задумался, — предположительно — алмазом.
Два фабричных технолога восхищенно ахнули.
Такое приключение выдалось в их мало заполненной событиями жизни впервые.
— Пальчики на перстне и камне потом проверит Людмила Викторовна. заметил Петруничев, заботливо укладывая перстень в прозрачный пластиковый пакетик. — А пока могу сказать одно, — вещица очень дорогая.
— Ох, Людк, ну удивила! А такая тихоня с виду, — выдохнула одна из понятых, краснощекая, несмотря на поздний час и отпаханную на фабрике смену, дама лет сорока, с восхищением следя за каждым движением капитана.
— Обыкновенное дело, дама, — приветливо улыбнулся белозубой улыбкой капитан Петруничев, — даже у бедного человека может быть хоть одна дорогая вещь. Скажемте, семейная реликвия. Вот если бы я нашел здесь килограмм перстней, тогда конечно, можно удивляться.
— А что ж она его прятала-то? Если не ворованная вещь?
— Разные причины могут быть. И замки тут хлипкие, и народ разный бывает. Я имею в виду, конечно, не фабричных, а проезжих. Береженого Бог бережет.
— А с другой стороны, конечно, — прервала вторая, востроносенькая блондинка с золотой фиксой на переднем зубе. — Два перстня таких большие враз не нацепишь.
— Что значит, два? — насторожился Петруничев. — Тут всего один.
— Так второй, на этот похожий, она всегда на руке носила, не снимая
— Такой же?
— Как близнец. Желтого, как вы сказали, металла. И камушек прозрачный. Выглядел дешево. Рублей на 400.
— А этому — цены нет…
10 августа 1998 г. Версии 1–2
Получив обещание полной поддержки от командира дивизии, подразделения которой дислоцировались в окрестностях города Рудный, а также молчаливого лейтенанта из особого отдела дивизии в помощь, Лукич за сутки, без сна, проделал огромную работу, имея "на руках" всего ничего — данные, полученные от Конюховой на основе анализа остатков мочи под камнем, скрытой от мелкого дождя, — группу крови и биохимические данные. Вместе с лейтенантом он объехал все подразделения дивизии и в санчастях полков и отдельных батальонов просмотрел карточки всех военнослужащих.
Виктор Егорович Потапов вместе с капитаном из штаба дивизии тем временем объехал все подразделения, находившиеся вблизи города, откуда чаще всего и бывали набеги самовольщиков. Лаже ночью — поднимали с койки командиров и старшин рот и под обещание от комдива "очень строго наказать за утаивание информации", проверили, кто был в увольнении на сутки или в самоволке в ту роковую ночь.
Просмотр картотеки Лукичу ничего не дал. Потапов выявил пять бойцов, сходивших в самоволку в ту ночь. Провел с ними «собеседование», согласовал по телефону «кандидатуры» с Лукичем, благо что и у оперов наконец появились мобильные телефоны.
Версию № 1 г пришлось снять с повестки. После чего Потапов и Гвоздев переключились на версию о бандитском субботнике. Тем более, что в ходе встреч с военными выяснилась не очень приятная для милиции информация. В январе 1998 г. из в/ч 3868, - ОБАТО/Отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения/, дислоцированного в 56 км. от Рудного, ушел в самоволку и не вернулся солдат первого года службы Андрей Плахов. Первоначальное дознание, проведенное офицерами ОБАТО, показало, что он был дома, в г. Рудный, в ночь побега, но более ни в части, ни в городе не появлялся. И хотя был он объявлен в федеральный розыск, следы его так и не обнаружились. Солдатик вполне мог обитать где-то в окрестностях города, выходя на охоту за съестным и…девицами. Могла быть такая вещь? Да. Тем более, что группа крови у Плахова была та же, что и у человека, предположительно военнослужащего/Конюхова уверенно говорила, что соскоб темного пятна на уровне обуви с побеленного забора позволял предполагать, что это обувь военнослужащего/, который помочился на стройке в метре от места, где лежало тело убитой.
И еще одна зацепка появилась. Из головы у Гвоздева не выходила та пуговица, которую нашла на месте происшествия Людмила.
Пуговица от милицейской куртки.
А за месяц до ухода Плахова в самоволку, по случайному/случайному ли? / совпадению из патрульно-постовой службы Рудного был уволен за неоднократное появление на работе в нетрезвом состоянии двоюродный брат Плахова. И куда-то пропал. Никто особо не горевал, даже жена, уставшая от постоянных пьянок и измен.
Судебно — медицинская экспертиза предположила, что насильников могло быть более одного. Более точный ответ будет позднее. А пока вполне возможная вещь, как говорил капитан Петруничев; — братья никуда не уехали. А скрывались в окрестностях города.
Тут и еще одна зацепка у Лукича появилась. За последние полгода в городе скопилось что — то уж больно много нераскрытых мелких преступлений кражи из подсобок, чуланов, кафе, продуктовых магазинов. По ночам, аккуратно и незаметно. И что характерно, — пострадавшие заявлений в милицию не подавали. А у милиции и так дел хвастает, чтоб без заявлений, по факту, возбуждать уголовные дела. Не напрягалась и прокуратура. Но кражи то были! Не ведут ли от них следки к братьям-разбойникам, если те, конечно, не уехали в дальние края?
Правда, было одно интересное дело, которое милиция все-таки возбудила вместе с горпрокуратурой; — В результате внезапной ревизии, последовавшей после заявления конкурирующей предпринимательницы в продуктовом частном магазинчике на улице имени Кульнева были вскрыты странные злоупотребления. Тот факт, что у владелицы не было документов на большую часть продукции, мало кого удивило. Удивило, что среди товаров в магазине было обнаружено немало тех, что были похищены из продуктовых палаток, подсобки кафе «Ландыш» и гаража местной знаменитости, певицы из ресторана «Весна» Ирины Бещмет. Хотя заявлений пострадавшие и не подавали, город небольшой, что у кого пропадает, известно всем. Владелица магазина 42-летняя Галина Берестова оказалась хорошей знакомой братьев. И умелый Петруничев, поймав момент истины, на первом же допросе престарелую красотку расколол, та и вывела на братьев.
Но самих-то братьев — как не бывало! Засады ничего не дали по то простой причине, что если известно о пропаже банки огурцов у гражданки Пономаревой из чулана, так известно всему городу и то, что братьев ищут и ждут повсюду засады.
Дело купчихи довели до суда. А следы братьев опять потерялись.
Пока не стали пропадать машины или их содержимое с трассы Смоленск-Москва, проходящей рядом с г. Рудный. Как установила оперативно-розыскная группа Петруничева, в ночное время некие преступники выбирали машины на придорожной стоянке возле мотеля «Кутузово», один из бандитов сообщал по мобильнику на трассу номер машины, привлекшей его внимание. В безлюдном месте трассы Смоленск — Москва устраивалась засада. Поперек дороги клались ленты с шипами. И грузовик, фура сами останавливались с пробитыми колесами возле засады. Водителей избивали, связывали и бросали в лесу. Затем к месту подъезжали машина или машины, в зависимости от величины груза, даже с арендованным подъемным краном. Груз перегружался и развозился по складам. Откуда часть похищенного поступала в частные магазины и лавочки Смоленска, часть переправлялась в Москву. Петруничев по вновь открывшимся обстоятельствам снова допросил к тому времени уже осужденную и отбывавшую наказание в женской колонии в Мордовии владелицу продуктового магазина. И та, убоясь прибавки к сроку, который ей и так казался уже весьма обременительным, дала показания на братьев.
