Мужчина в черном берете принадлежал к категории лиц, готовых стрелять по любому поводу. Керриден убедился в этом, заглянув в сумрачные и злобные глаза своего противника. Для такого типа человеческая жизнь — все равно что пятно на старом плаще или грязь под ногтями. Маузер служил не просто угрозой — он был предвестником смерти.
— Только не шевелитесь, друг мой, — проговорил тип в черном берете.
По легкому акценту Керриден понял, что перед ним поляк Он перевел взгляд с пистолета, нацеленного ему прямо в сердце, на дверь. Там стояла темноволосая девушка с высокой полной грудью, одетая в черный свитер и в черные же брюки. Большие темные глаза плохо гармонировали с ярко накрашенными губами; на лбу виднелся шрам. Ноги у нее были длинными, бедра — узкими, и вся ее фигура производила впечатление мальчишеской — пока взгляд не останавливался на ее груди. Особое внимание привлекали глаза — твердые и безжалостные, закаленные в ненависти и страданиях, в битвах и горечи.
— Привет, Жанна, — сказал Керриден, широко улыбаясь. — Разве нельзя обойтись без оружия?
— Садитесь, пожалуйста, и не вздумайте размахивать руками, — холодно произнесла девушка. — Мы хотим с вами поговорить.
Керриден продолжал улыбаться, но губы его застыли, Он кинул быстрый взгляд на Крю, чьи испуганные глаза не отрывались от пистолета.
— Для того вы и следили за мной все это время? — поинтересовался Керриден. — То–то я смотрю, люди вы робкие…
— Прошу вас сесть, — твердо повторила девушка.
Человек в черном берете указал пистолетом на кресло.
— Туда, — сказал он.
Керриден пожал плечами и сел.
На пороге открытой двери показался третий — высокий, худой и однорукий. Шрам пересекал его лицо и терялся под черной повязкой, закрывавшей левый глаз.
— Все в порядке? — спросил он у девушки. — Я бы хотел заняться делом, если мое присутствие здесь не обязательно.
Никакого сомнения: этот человек был англичанином, причем, скорее всего, из хорошей семьи, получил университетское образование и, безусловно, руководил всей этой Группой. Он был настоящим джентльменом, и его вид лишь подчеркивал фальшивую элегантность Крю. Скромный твидовый костюм, короткие светлые ухоженные усы, платок, выглядывающий из карманчика…
— Да, — ответила девушка. — Но хорошо, если бы ты забрал с собой этого… — Она махнула рукой в сторону Крю. — Он будет нам мешать.
— Разумеется — Однорукий сделал знак: — Пошли.
Он говорил таким тоном, будто привык, что все его слушаются. Пока Крю еле–еле волочил ноги, взгляд однорукого перенесся на Керридена, и его лицо осветилось улыбкой.
— Пожалуй, нам пора представиться, — произнес он и указал на молодую женщину. — Жанна Пресиньи. Человек с пистолетом — Ян; выговорить его фамилию просто невозможно. Я — Ренли, Найджел Ренли. Будьте добры выслушать то, что вам хочет сказать Жанна. Я прошу прощения за пистолет: суровая необходимость — у вас репутация опасного человека. Ян не горит желанием ссориться с вами, да и я был бы огорчен, если бы вам пришла в голову мысль швыряться мебелью… Ну вот, я все сказал, а теперь мне нужно уходить. Остальное узнаете от Жанны. — Он кивнул в сторону удалившегося Крю. — Этот джентльмен не с нами. Случай свел нас вместе. И не знаю, кто больше об этом сожалеет… скорее, все–таки мы.
Улыбнувшись на прощанье, Ренли вышел, закрыв за собой дверь.
Керриден снял шляпу и пригладил огненно–рыжую шевелюру, благодаря которой в отряде особого назначения его прозвали “Кирпич”. Такие, как он, всегда привлекают женщин. У него было тяжелое лицо с квадратным подбородком, твердым ртом и чуть свернутым набок носом. Серые колючие глаза и саркастическая улыбка отпугивали многих. Выделялся он скорее мускулами и силой характера, чем добродушием, но иногда на него накатывала сентиментальность, отчего Керриден очень смущался.
Сидя в кресле и глядя на девушку и Яна, он признался себе, что не имеет ни малейшего понятия о смысле происходящего. Оба эти человека напоминали Керридену людей, с которыми ему приходилось иметь дело во Франции во время войны: фанатиков Сопротивления, стреляющих, не раздумывая. Однорукий был совсем другой породы. “Странно, — думал Керриден, — что их связывает?”. Ренли понравился ему. Он встречался с подобными людьми: смелыми, решительными, надежными, которые делали дело скромно и тихо, не выставляя напоказ свою храбрость.
Девушка придвинула стул с прямой спинкой и села за стол напротив Керридена. Ян стоял, как статуя, не шелохнувшись и не отводя маузера.
— Вы не могли бы ответить на несколько касающихся вас вопросов? — спросила девушка, положив руки на стол и пристально глядя на Керридена.
— А почему я должен отвечать на ваши вопросы? — возразил Керриден. — Что все это означает? За кого, черт возьми, вы меня принимаете?
Не забывая об оружии, он нарочно пытался вывести ее из себя, но лицо девушки окаменело.
— Нам необходим человек для одного поручения… строго конфиденциального. — Жанна говорила по–английски без акцента, но иногда ей приходилось подыскивать слова. — Только предварительно мы должны убедиться, что вы именно тот человек, который требуется. Нам нельзя допустить ошибку.
— Плевал я на все поручения! Зря тратите время.
— Разве вам не нужны деньги? Работа будет хорошо оплачена.
Керриден саркастически улыбнулся.
— Что значит “хорошо”?
Они смотрели друг на друга, и Керриден подумал, что их разделяет не просто стол, а целая пропасть. Непреодолимая пропасть. Этому не было логического объяснения; говорила интуиция. В девушке чувствовалась жестокость — такая жестокость, которая совершенно исключает жалость, любовь, сердечность. Несмотря на всю ее красоту, Керридену никогда бы не пришло в голову ухаживать за ней — она была сексуальна, как манекен. Оставалось только догадываться, какая жизнь превратила ее в камень.
— Возможно, тысячу фунтов, — спокойно произнесла Жанна.
Он посмотрел на одежду молодой женщины, на старый и грязный плащ, Яна и ответил, смеясь:
— Вот именно — “возможно”!
— Я сказала: тысячу фунтов. Половину сейчас, половину после окончания работы.
Керриден понял, что она не шутит, и это его удивило. Тысяча фунтов, огромная сумма!
— О какой работе идет речь?
— Вы готовы ответить на несколько вопросов, подтверждающих вашу личность? — снова спросила Жанна.
Она была спокойна и уверена в себе, словно привыкла приказывать и добиваться.
— Смотря какие вопросы.
Керриден лучезарно улыбнулся, показывая, что первый раунд за ней. К тому же вся эта загадочная история его искренне заинтриговала.
— Вы действительно Мартин Керриден, холостяк, тридцати трех лет?
— А что, с виду не скажешь?
Он поскреб подбородок и посмотрел на Яна. Поляк не сводил с него глаз, но, по крайней мере, опустил пистолет.
— У вас никогда не было постоянной работы, — продолжала девушка. — Вы занимались всевозможными спекуляциями и мошенничествами. Начали в семнадцать лет; обслуживали игральные автоматы в публичных домах. Потом стали боксером, выступали на ярмарках. Между двадцатью тремя и двадцатью пятью годами не бездельничали, зарабатывая себе на жизнь игрой на бильярде. Позднее устроились гидом, возили американских туристов в Париж и Берлин, свободно говорите по–французски и по–немецки. Когда все это вам надоело, вы стали телохранителем одного американского миллионера, который возомнил, что его собираются убить… Я не ошибаюсь?
— Кое–какие мелочи вы пропустили, но в общем все верно. Продолжайте, — сказал Керриден, порядком удивленный.
— Сейчас перейдем к мелочам — Некоторое время Жанна молчала, глядя вниз на свои руки, потом резко вскинула голову. — В 1938 году некое лицо, связанное с министерством иностранных дел, поручило вам похитить у посла могущественной державы документы огромной важности, предупредив, что в случае неудачи никакой помощи со стороны официальных властей не последует. Вы согласились — за триста фунтов. И у раскрытого сейфа вас застал секретарь посольства… Пришлось его убить.
Жанна сделала паузу и вновь посмотрела на свои руки.
Керриден растерянно потер подбородок. Можно было подумать, что он не слушает.
— Вам удалось ускользнуть от преследования и передать документы по назначению. В течение двух месяцев полиция, не зная, что вы работаете на министерство иностранных дел, не спускала с вас глаз в надежде, что вы себя выдадите. Но вы были осторожны. Им так и не удалось получить достаточно доказательств, чтобы отправить вас за решетку. Верно?
Керриден беспечно улыбнулся.
— В 1939 году вы стали агентом британской секретной службы и объехали всю Европу, собирая информацию о подготовке немцев к войне. В Германии вас “засветила” полиция, и вы вернулись домой. Дело, которое вам затем предложили, вы не приняли и со службой в разведке порвали. Когда началась война, вы пошли в армию. После ранения в Дюнкерке — в составе отряда особого назначения, отряда командос. Тоже верно?
