Тело Джея Верма лежало приблизительно в двух ярдах от дверей в гостиную, под ним на сером ковре чернели небольшие пятна крови. Пятнадцатью футами дальше, в гостиной возле открытой двери, через которую виднелась кровать, покрытая пестрым шелковым одеялом, находилась вторая лужа крови, впитавшаяся в густой ворс ковра.
Верм лежал на животе, его левая рука была безвольно откинута в сторону, а правая подвернута под него, слегка приподнимая тело. Одной щекой он прижимался к ковру, челюсть выдвинута вперед, глаза широко раскрыты, и выражение лица было такое же, каким я его запомнил: пустые и холодные глаза.
Роулинс увидел меня, когда я вошел в комнату и, обогнув тело Верма, слегка наклонился над ним. Билл вскинул голову, и я подошел туда, где он стоял.
— Миленькое дельце, верно? — спокойно произнес он, когда я встал рядом с ним.
— Что случилось?
— Скандальная история…
Он взглянул на Лилли, потом на Верма.
— Она сообщила нам историю со многими неясностями, которая могла иметь смысл, если бы это был не Верм.
— Она застрелила его?
— Говорит, что да. Пришла домой… — Он взглянул на Гросса. — Будь добр, забери пистолет. — Потом продолжал:
— Вошла сюда, двинулась к спальне, ей показалось, что она что-то слышит, достала свой пистолет и включила свет. Там находился Верм, — он ткнул пальцем в открытую дверь спальни. — Верм двинулся на нее и довольно ясно дал понять свои намерения. Тут она выстрелила в него.
— Где, черт возьми, Лилли держала оружие? И для чего?
— Пистолет был у нее в сумочке. Говорит, что она без оружия никуда не ходит. Похоже, что она знакома кое с кем из современных молодчиков, которые не признают отказов на свои требования. Некоторым даже не нужно слышать «да», они берут то, что им нравится. А у нее ценные украшения.
— Украшения?
— Я этим займусь. Верм упал вон там, возле двери в спальню. Поднялся и снова упал на том месте, где лежит сейчас, больше не поднимался.
Возле того первого кровяного пятна на сером ворсе ковра поблескивало с полдесятка маленьких предметов. Я не сразу их заметил.
— Вот эти украшения? — спросил я.
— Да. Она уверяет, что они были в руке вора. Должно быть, он намеревался улизнуть с ними в тот момент, когда она вернулась, и выронил их. Вот пистолет.
Гросс принес тупоносый свирепого вида «Смит и Вессон» 38-го калибра. Конечно, все огнестрельное оружие выглядит свирепо… Это был обычный револьвер бизнесменов: ни тебе хрома, ни позолоты, ни перламутра.
— Где она взяла оружие? У нее есть на него разрешение?
— Нет, конечно. «Вы хотите сказать, что необходимо иметь разрешение?» — заявила она. Совсем так, как если бы спросила: «Вы хотите сказать, что нельзя стрелять в людей?» — Наивное дитя и только. Пистолет ей дал один из ее приятелей. Уже очень давно, она затрудняется сказать, когда именно. И, естественно, кто ей его дал тоже.
Глаза Билла были прикрыты ресницами, у него был сонный вид. Я не сомневался, что он безумно устал.
— Действительно, скандальная история, — согласился я. — Насколько мне известно, Верм был лучшим стрелком у Домейно. И этим все сказано. Телохранитель и, вне всякого сомнения, убийца, но не квартирный вор. Если только он не принес драгоценности… Ладно, с этим потом… Если он приходил сюда, готов поспорить с кем угодно, то лишь ради того, чтобы кого-то убить.
— Конечно. Но кого?
Я открыл было рот и тут же закрыл его.
— Билл, я разговаривал с Лилли вчера вечером, как раз перед тем, как Домино с Чанком и вот с ним, — я кивнул головой в сторону трупа, — ворвались туда. Знаю, что они услышали часть того, что она говорила мне, а сказала она многое. Я не обратил особого внимания на ее сообщение. И напрасно. Но насколько припоминаю, все это было не в пользу Домейно.
— Ты думаешь, что он мог послать сюда этого типа, чтобы охладить ее?
— Не исключено. Я бы хотел с ней поговорить.
— Я и сам хочу, чтобы ты с ней поговорил. Ты ее знаешь гораздо лучше, чем любой из нас. И, возможно, сумеешь выяснить что-то такое, чего не смогли мы.
— Вообще-то у меня с ней не особенно близкие отношения. Просто «здравствуй и прощай», иной раз пропустим пару бокалов.
Он усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, что это совсем не то, что твои отношения сразу…
— Билл…
— Да?
Он посмотрел в сторону дивана, поймал вопрошающий взгляд парня в штатской одежде и слегка качнул головой. Детектив вскочил с дивана и подбежал к нам. Билл перебросился с ним парой слов и отослал прочь.
— Она в твоем распоряжении.
— Пусть посидит минуту — другую. Пусть подумает о случившемся наедине и сообразит, в какую скверную историю попала.
Он кивнул.
— О'кей. Каково твое впечатление?
Я посмотрел на два пятна крови в пятнадцати футах одно от другого:
— Здесь с ней мог кто-то быть. Они обменялись выстрелами. Верму не повезло.
— Мы возьмем анализ крови и, если это кровь разных людей, значит Лилли наврала. Не так ли?
— Конечно.
— Ни в стенах, ни в мебели нет следов выстрелов. Если был сделан еще один выстрел, значит пуля в кого-то попала.
— Таким образом, вы, конечно, можете проверить врачей. Пуля должна все еще находиться в… Обождите минуточку.
Я замолчал, задумавшись.
— Когда же все это произошло, Билл? Я понимаю, что пока нет точных данных, но все же?
Он вытащил записную книжку и перелистал ее.
— В полицию позвонили в 21.45. Я ехал домой на своей машине. Сэм вызвал меня по радиотелефону в 21.49. Сюда я приехал в 21.54. Переговорил с Сэмом, позвонил тебе в 22.05.
— Лилли позвонила в отдел жалоб?
— Точно.
— И это было в 21.47. Допустим, что Верма застрелили как раз перед этим за несколько минут… Билл, в самом начале одиннадцатого, как раз перед твоим звонком, я разговаривал с Мэтью Омаром.
— Ты ему звонил?
— В том-то и дело, что он мне позвонил. Вот почему я предполагаю, что это может быть важным.
Я рассказал ему о странном разговоре.
Он хмыкнул.
— Забавно.
— Возможно, в действительности все еще забавнее. Позволь мне высказать довольно дикое предположение.
— Валяй!
— Омар находился здесь с Лилли. Приходит Верм, чтобы разделаться с Лилли, и обменивается выстрелами с Омаром. Вообще-то, Омар парень с мозгами, силен в расчетах и книгах, но едва ли он ходит без оружия. Верм свалился на том самом месте, где он лежит сейчас. Омар тоже был ранен, он потерял немного крови вон там.
Я ткнул пальцем в пятно перед дверью спальни.
— Потом он живенько сочинил историю для Лилли и был таков, пока она еще не вызвала полицию.
— И позвонил тебе? Зачем? Алиби?
— Возможно. Зависит от времени. Он сказал, что находится дома. Он мог там быть, насколько мне известно. Туда он мог добраться отсюда минут за пятнадцать — двадцать. Но вообще-то он мог позвонить мне из любого места, из уличного автомата, из аптеки…
— В твоей теории несколько дыр…
— Возможно. Но, возможно, мы сумеем их заштопать. Меня настораживает прежде всего его звонок. Ведь он так и не объяснил мне, что ему было нужно.
— И голос у него звучал…
— Он нервничал, волновался, чего-то опасался, держался напряженно. Меня это еще тогда удивило. Но, возможно, он был просто ранен.
— Надо это проверить.
Я назвал Биллу улицу, на которой жили Омар и Корк. Он сказал, что номер дома узнает, повернулся и пошел к телефону на темном баре с кожаной отделкой.
Я же пересек комнату, где на нежно-голубом диване сидела Лилли Лорейн.
— Хэлло, Шелл, — сказала она, когда я сел рядом с ней.
— Хэлло, Лилли.
— Ты выглядишь ужасно.
— Да? Зато ты великолепно.
Таково было начало. Каждый раз, когда я приближался к этой женщине на десять футов, у меня возникало какое-то теплое, неясное ощущение, наверное, так себя чувствует созревающий персик. Я чувствовал себя так, как если бы в ней находился скрытый электромагнит, который меня притягивал к ней и совершенно лишал воли.
Она была одета в жемчужно-серое платье, сшитое из одной из этих новых чудо-тканей, в котором она была убийственно хороша. Платье имело У-образный вырез, доходящий чуть ли не до пупка, но внизу стороны конуса были стянуты крошечными блестящими пряжечками. Разумеется, никакого комбине или бюстгальтера под платьем не было.
Я посмотрел на лицо Лилли, на ярко-красные губы, молочно-белую кожу, искрящиеся глаза. Правда из-за пролитых слез, они были менее блестящими, чем обычно.
— Вы убили его, да? — спросил я.
— Да. Я чувствую себя ужасно, просто ужасно.
— Ты хорошая девочка, Лилли.
— Какой-то кошмар. Это было что-то жуткое. Ох…
Она немного всплакнула, несколько самых настоящих слезинок покатились по щеке. Штуки три, пожалуй.
— Ох! — простонала она снова. — Шелл, у меня не расплылась тушь?
