Харлингфорд умолял Кестлера оказать ему какую-то услугу. Прислушавшись, я понял, о чем идет речь. «Я был пьян, — говорил Харлингфорд, — она тоже, и, во всяком случае, я думал, что не неприятен ей. Внезапно она затихла. Что же я мог поделать, Боже мой! Газеты начнут травлю, они не поверят мне!» Он настаивал, чтобы Кестлер выручил его.
В конце концов Кестлер согласился и сказал, что он займется этим и что о подробностях они поговорят позднее, а Харлингфорд должен поскорее отправить по домам своих гостей, сказав им, что Ева уже вернулась в Нью-Йорк Харлингфорд заметил, что Лоувел не удовлетворен таким объяснением и что нужно нечто большее, чем его слова, чтобы убедить его.
Кестлер возразил: "Ладно, пусть этим займется Ирен.
Объясни ей, что в том, что произошло с ее сестрой, есть и ее вина. Если она будет отпираться, скажи, что я и Манни готовы поклясться в этом".
После этого они еще несколько минут поговорили и Харлингфорд ушел, чтобы повидать Ирен. Я же остался там, где был, так как не знал, ушли ли Кестлер и Карч.
Вильяме энергично потер лоб рукой.
— Мы вернулись в Манхэттен к завтраку. Ирен удалось убедить во всем Лоувела, так что он не выказал ни малейшего сомнения. Во всяком случае, я ничего не слышал. В последний раз я видел Ирен, когда отвез ее домой.
— А потом, — сказал я, — когда она исчезла, вам не пришло в голову рассказать полиции об услышанном разговоре?
— Еще бы! — Он вытер лицо носовым платком. — Я даже собрался это сделать, но один случай, вернее, два, заставили меня изменить намерение. Первый — когда Лоувелу выжгли глаза кислотой, второй — визит Манни Карча. — Он невольно вздрогнул — Согласен, я был напуган! Но ведь я ничем не был обязан сестрам Манделл, Бойд, и, конечно, у меня не было ни малейшего желания остаться до конца дней слепым, как Лоувел!
— А кому в голову пришла мысль сказать, что у Ирен нервная депрессия и она уехала в деревню отдохнуть?
— Лоувелу. Два дня спустя после ее исчезновения он позвонил и предложил распустить слух о ее болезни.
Ирен сказала ему, что Ева больше не хочет ее видеть после той отвратительной драки. Лоувел думал, что Ирен еще слишком взволнованна, чтобы вернуться к роли в театре, и решила съездить куда-нибудь на пару дней развеяться.
— В конце концов вы добились результата с этой малышкой, о которой говорили? — небрежно спросил я.
— Я больше никогда ее не видел, — ответил Вильяме. — Ба! Одна потеряна — десять новых найдено.
В настоящий момент я увлечен Джин Бертон. Почему я не заинтересовался ею раньше? На этот раз все козыри у меня в руках. Она просто мед, когда дело идет о ее братце, а я понемногу извожу его. Уверен, что в самом скором времени Джин сдастся, пока ее братец совсем не ошалел.
Я встал, Вильяме быстро вскочил из-за стола и подошел ко мне.
— Я вам сказал все, что знал, Бойд, — с беспокойством уверял он. — Я знаю, что вы не станете вмешивать меня во все это. Да, Бойд? Будьте справедливы! — Он протянул мне потную руку. — Итак, пожмем друг другу руки, как мужчины.
Он не подумал, подсунув мне под нос свою благообразную физию. После его откровений я понял, что не ошибся в первом впечатлении. Сейчас он показал себя таким, каким я его представлял. Парень, который скрывал преступление и к тому же добивался любви женщины, шантажируя ее своим скотским отношением к брату.
Я погрузил правый кулак в его жирный живот, и он медленно стал складываться под моей рукой. Согнувшись пополам и обхватив себя руками, Вильяме застонал от боли, по его щекам покатились слезы.
— За что? — всхлипнул он.
— За то, что вы имели наглость подумать, что я вашего поля ягода. И оставьте в покое брата Джин, Вильяме, в противном случае я расправлюсь с вами.
Выйдя из кабинета, я прошел по коридору к зрительному залу. Джин и Ян ожидали меня по другую сторону двери.
— Итак? — стремительно спросил Ян, сверкая очками. — У него оказались одна или две хорошие причины?
— Даже три. На вашем месте я бы не торопился.
Мне кажется, что мистер Вильяме не скоро придет в нормальное состояние.
— Дэнни! — Джин положила руку на мою и слегка сжала ее. — Хочу сказать вам, что больше никогда не буду вести себя так глупо, как вчера вечером. Никогда!
— Буду помнить об этом, моя прелесть, — сказал я, широко улыбаясь.
— Я надеялся на то, что он откажется говорить и тогда вам пришлось бы его немного встряхнуть, — огорченно произнес Ян.
Я попытался утешить его:
— Нельзя получить все сразу, малыш! Пока что у него заболел живот.
И вот я снова в конторе Харлингфорда. При виде меня блондинка так же надменно вскинула брови.
— Нет, это исключено, — сухо заявила она в ответ, услышав, что я хочу увидеться с Харлннгфордом. — Мистер Харлингфорд никого не принимает без предварительной договоренности о встрече с ним.
Она возмущенно уставилась на меня, словно евангелистский пастор, которому посоветовали молиться молча.
— Послушайте...
— Очень прошу вас, мистер Бойд, — холодно прервала она, — не пытайтесь установить между нами какие-то частные отношения. У меня много дел.
— Ну вот, вы даже не спросили меня, кого я представляю. Уверен, что это заинтересует мистера Харлингфорда.
— Сомневаюсь. Ну, хорошо, если я задам вам этот вопрос, вы обещаете уйти?
— Конечно.
— В таком случае, кого вы представляете, мистер Бойд? — с легкой улыбкой спросила блондинка.
— С удовольствием отвечаю, — сказал я, возвращая ей улыбку. — Мисс Сунг.
В ее глазах появилось удивленное выражение, она сняла трубку. Через две минуты я входил в кабинет, в котором теперь на месте Сунг сидела еще одна блондинка с умной мордашкой, лет двадцати пяти.
— Мистер Бойд? Мистер Харлингфорд ждет вас. Проходите, пожалуйста.
Он сидел за письменным столом, по-прежнему самоуверенный, только загорелое лицо было немного бледнее, чем обычно. Я с удовольствием увидел пластырь, который украшал его нос.
— Итак, вы представляете интересы мисс Сунг? — насмешливо сказал он. — Я все гадал, куда она могла пойти вчера вечером после того, как я выкинул ее на улицу, а про вас даже не вспомнил, мистер Бойд. Мне и в голову не пришло, что у Марии может оказаться такой плохой вкус.
— Вопрос стоит о выплате ей жалованья. Я пришел за ним.
Он громко расхохотался.
— Скажите ей, что она может получить у меня расчет только через суд.
Я сел в кресло и закурил сигарету.
— Боюсь, это выйдет вам боком! Достаточно рассказать всю историю в вашей приемной и объяснить, по какой причине Мария Сунг здесь больше не работает.
Немного помедлив, он нажал кнопку. В кабинет вошла блондинка.
— Мисс Ден, — бросил Харлингфорд, — немедленно заготовьте чек на триста долларов на имя Марии Сунг. Мистер Бойд заберет его, но прежде пусть распишется.
— Хорошо, сэр, — сказала мисс Ден, кивнув. — Это все?
— Возможно, вы понадобитесь мне сегодня вечером, — сухо сказал он. — Я хочу ознакомиться с некоторыми материалами, в частности с историей Ирен Манделл. Она мне совершенно необходима для первого номера.
— Хорошо, сэр, — степенно проговорила она и вышла, вызывающе покачивая бедрами под шелковой узкой юбкой.
Я посмотрел на Харлингфорда с вежливым интересом.
— История Ирен Манделл?
— Точно так. — Он одарил меня бледной улыбкой. — Это вам что-нибудь говорит?
— Судя по тому, что я узнал, история Ирен Манделл может составить сенсационную серию. Для начала описание потрясающей оргии у одного миллионера, закончившейся мучительной смертью женщины за запертой дверью. Такое заставит публику дрожать в течение нескольких недель. Второй эпизод: сделка, заключенная миллионером с королем преступного мира, чтобы избавиться от трупа.
— Вы должны были быть писателем, Бойд, — спокойно сказал он. — У вас богатое воображение.
— Ну что ж, тогда я предложу свою историю лейтенанту Биксби. Он до такой степени лишен воображения, что способен поверить мне.
— На вашем месте я не слишком бы полагался на лейтенанта, — осторожно заметил Харлингфорд. — Прошлой ночью я объяснил ему, что нанял вас, чтобы расследовать исчезновение Ирен Манделл для своего нового журнала. Я даже вынужден был сказать ему, что вы пытались меня шантажировать после убийства Шау, угрожая сообщить полиции, что у меня были другие причины для расследования и что журнал существовал лишь в моем воображении. Биксби согласился, что я правильно сделал, отказавшись заплатить две тысячи долларов, которые вы требовали у меня.
— А разве выпуск нового журнала только для того, чтобы оправдать всю эту ложь, не обойдется намного дороже?
— Каждое новое издание — это ход в покере, — ответил он почти радостно. — Я привык рисковать.
Я молча глядел ему в глаза какое-то время, затем произнес нетерпеливо:
— Мистер Харлингфорд, хотите немного фантазии насчет той знаменитой ночи? Только для того, чтобы позабавиться, а?
