— Зачем же он убил себя?
— Я долго думал над этим. — Он изо всех сил пытался скрыть свою гордость. — Ответ настолько прост, что я долго его не замечал. Брюс был молодым, талантливым, целеустремленным, с безудержными амбициями. Он даже мысли не допускал, что перед ним возникнет какое-то препятствие. Поэтому, неожиданно столкнувшись с тем, что показалось ему полным крахом, он просто сломался. — Фаллан сокрушенно покачал головой. — Как я знаю, такое не редкость.
— А вы не думаете, что тут дело в Голди Бейкер? Я имею в виду, что он мог просто влюбиться в нее, и потрясение оттого, что она хладнокровно подстроила ему ловушку, толкнуло его на самоубийство?
— Это не приходило мне в голову, лейтенант! — Какое-то мгновение его глаза смотрели на меня с ненавистью. — Возможно, вы правы. — Каким-то образом ему удалось не споткнуться на этих словах.
— Я долго думал об этом, — скромно сказал я. — Ответ настолько прост, что его можно просто не заметить. — Я выждал пару секунд и добавил:
— Конечно, если у вас нет опыта.
Фаллан опять засунул трубку в рот и свирепо покосился на нее.
— Что-нибудь еще, лейтенант?
— Не думаю, — сказал я, — спасибо за помощь, мистер Фаллан.
— С удовольствием.
— Я зайду сейчас к мисс Долан, — сказал я. — Пара обычных вопросов.
— Лейтенант? — Его обычно ослепительная улыбка потускнела. — Вы не могли бы дать мне совет личного характера?
— Как сохранить дружеские отношения с вашей секретаршей, если она явно хочет поменять их на интимные?
— Вы очень догадливы, лейтенант!
— Жаль, что она переехала в этот дом.
— Я сам виноват! — посетовал Фаллан. — Я знал, что она ищет квартиру, поэтому, когда я услышал, что квартира этажом ниже освобождается, сказал ей об этом. Что мне теперь делать?
— Я вижу три варианта, — сказал я. — Вы можете переехать, найти другую секретаршу или уговорить какую-нибудь свою приятельницу вечером посидеть на вашем диване в прозрачной ночной сорочке и одновременно пригласить мисс Долан к себе что-нибудь выпить.
Он вежливо оскабился:
— Черт побери, мне никогда не найти другую секретаршу, хоть вполовину такую квалифицированную, как мисс Долан.
Я спустился вниз по лестнице и позвонил в дверь Элеоноры Долан. Счастливое выражение ее лица заметно похолодело, когда она увидела, что это всего лишь я.
— Входите, лейтенант, — вежливо сказала она. Когда мы шли в гостиную, она повернулась ко мне с терпеливым смирением.
— Что я могу сделать для вас?
— Знаете, я знаком с вами только три дня, но вы изменились за это время.
— Я? — Она недоуменно подняла брови.
— В первый раз вы были сердитой, резкой. Голди предложила вам работать с ее боссом, но это значило, что вы должны спать с ним, и вы отказались. Но почти сразу же подумали, что стоило бы согласиться. Все было бы лучше, чем остаться безликой личной секретаршей. На следующий день к вам вернулось ваше обычное сардоническое настроение. Но в этот раз, — я восхищенно покачал головой, — меня встретила очаровательная милашка с сияющей, лучистой улыбкой и с дружеской готовностью помочь — тактичная, в меру скромная и любезно-приятная в беседе. Я подозреваю, что эти перемены произошли из-за парня, который живет этажом выше.
— Только после этого ужасного ночного происшествия он начал замечать меня, — охотно призналась она. — Я имею в виду, как человека, а не как рабочий инструмент!
— Я предпочел бы прежнюю Элеонору Долан, — сказал я ей.
— Черт с вами и вашими идиотскими предпочтениями. — Она довольно хихикнула. — Чтобы сделать вам приятное, лейтенант, для вас я всегда буду оставаться прежней Элеонорой Долан. Идет?
— Идет, — согласился я. — Вам не надо идти на работу или куда-нибудь еще?
— Джефф сказал, что я могу не появляться в конторе до следующей недели. Он дал мне возможность прийти в себя после потрясения. — Она издала удовлетворенное мурлыканье. — И сам он тоже, кажется, немного растерян.
— Я знаю, что это шантаж, — зло сказал я. — Но если вы не хотите, чтобы рассказал ему о настоящей Элеоноре Долан, вы должны оказать мне некую услугу!
— В такое время, лейтенант, — твердо сказала она, — у меня нет никакого желания раздеваться и ложиться в постель. И вы сами знаете, что очень неудобно заниматься любовью с девушкой, которая все время хихикает.
— Черт! — рявкнул я. — Опять не удалось! Я думаю, пора выпить чашечку кофе.
— Без сливок и сахара. — Она широко улыбнулась. — Кофе сейчас будет, лейтенант.
Я смотрел, как она исчезает в кухне, наполненная самых радужных надежд, и попытался забыть о своем недавнем разговоре с Фалланом. На улице дул свежий ветерок, и я вышел на балкон посмотреть на залитую солнцем панораму Лысой Горы. Балкон был размером двенадцать на четыре, с решеткой высотой в три фута. Я схватился за нее обеими руками и высунулся чуть ли не по пояс. На каждом этаже, в каждой квартире имелся такой же балкон, и я прикинул, что расстояние от одной балконной решетки до другой примерно восемь футов. Все эти интеллектуальный математические упражнения утомили меня, поэтому вернулся в гостиную и сел.
Элеонора вошла с пепельницей и поставила ее на стол, после чего принесла кофе.
— В последний раз, когда ты готовила мне кофе, ты насыпала столовую ложку растворимого кофе в чашку, налила туда горячей воды и чуть ли не выплеснула эту смесь мне в физиономию, — заметил я. — Теперь ты все делаешь очень любезно, будто я шпион из местного женского клуба!
— Пей давай, — бросила она и протянула мне чашку.
— То, что ты боишься сплетен и не можешь из-за этого лечь в постель с парнем, которого любишь, — спокойно заметил я, — это не причина, чтобы отдаться любому, кто, как ты думаешь, может предложить тебе замужество, медовый месяц в своей квартире и унылую жизнь домашней хозяйки впоследствии.
— Видимо, это обычная манера полицейских, — заключила она, — совать свой нос в чужие дела других людей и предлагать никому не нужные советы.
— Сколько времени ты искала квартиру в том же доме, в котором живет он? Она покраснела:
— Знаешь, Джефф сам сообщил мне, что здесь освобождается квартира, и чуть ли не просил меня поселиться здесь. Я не хотела переезжать, потому что квартирная плата здесь на пятнадцать долларов выше, чем на прежнем месте. Но он так убеждал меня, — довольная улыбка появилась на ее лице, — я подумала, что у него должны быть свои причины!
Я вошел в телефонную будку и набрал номер, который только что нашел в справочнике.
— Фирма «Марко Ресерч», — ответил жизнерадостный голос.
— Есть пара вещей, о которых мы забыли, — сказал я.
Она засмеялась.
— Не беспокойся, я вернусь. — Ее голос потускнел. — Как твои дела?
— Еще не знаю, — честно признался я. — Шериф грозился уволить меня, если я не появлюсь в его кабинете до десяти утра с письменным рапортом о том, как я провел последние сорок восемь часов.
— И ты пришел?
— Издеваешься! — бросил я. — Снимки могут принести с рассыльным, пока буду там. У тебя есть компания на сегодняшнее утро?
— Я совсем одна, — сообщила она. — Марко звонил полчаса назад и сказал, что дело оказалось более долгим, чем он предполагал, и он, наверное, вернется через пару дней. Я ответила ему, что мистера Кендрика до сих пор нет, но, кажется, это совсем не обеспокоило его.
— У тебя есть его адрес, или номер его телефона, или что-нибудь еще, — с надеждой спросил я.
— Мистер Марко — очень осторожный тип, — злобно сказала она. — Номер, по которому я могу связаться с ним в экстренных ситуациях, принадлежит телефонной службе.
— Как насчет ленча?
— Ленча? — Она тихо присвистнула, — Но, Эл, я думала, что у тебя совсем нет времени, ведь тебе надо, пока не поздно, найти Кендрика.
— Это так, — согласился я. — Но человек должен есть, правда?
— Ты невозможен, — ласково проворковала она. — Когда и где?
— Примерно в час, — сказал я. — Опять в «Золотом буйволе». Там днем играют на ситарах скрипачи, переодетые индусами.
— На чем играют?
— На ситарах.
— Это подходящее название для того, что ты вытворял в постели прошлой ночью! — Она похотливо хихикнула. — Я увижу тебя в час, Эл, берегись.
Я повесил трубку и пошел к машине. Через два квартала я увидел полицейского в форме, идущего по тротуару, и в первый раз в жизни вид копа привел меня в трепет. Двадцать минут у меня ушло на то, чтобы добраться до «Харрис консалтинг», и еще пятнадцать — чтобы дойти до кабинета президента.
Креспин сидел в своем кресле, сердито нахмурив брови.
— Не трудитесь садиться, лейтенант! — рявкнул он. — Вы не пробудете здесь долго! После нашей последней беседы я проконсультировался со своими адвокатами, и они настойчиво советовали мне не подписывать никаких показаний.
