— Давно здесь работаете?
Он смутился:
— Всего две недели. Еще не все марки машин знаю.
— Да это чепуха. Не думайте об этом. — Я посмотрел через шоссе на широкий берег, омываемый волнами океана. — Прекрасное место. Неплохо бы здесь поселиться.
— Вы из Сан-Франциско?
— Мой друг оттуда, — я показал на Боллинга, все еще сидевшего в машине. — Я приехал сюда прошлой ночью из Санта-Терезы.
Он не прореагировал на название города.
— А кому принадлежит этот пляж через дорогу, вы не знаете?
— Извините, не в курсе. Но мой босс может знать.
— А где он?
— Мистер Тэрнел обедает. Он скоро вернется.
— Как скоро?
Он посмотрел на дешевые часы на руке.
— Минут через пятнадцать-двадцать. Его обеденное время с одиннадцати до двенадцати. А сейчас без двадцати двенадцать.
— Пожалуй, подожду его. Я не тороплюсь.
К этому моменту нетерпение Боллинга достигло апогея. Жестами, которые казались ему незаметными, он подзывал меня к машине.
— Это сын Брауна? — спросил он меня шепотом, как шепчут артисты на сцене.
— Вполне возможно.
— Почему вы у него не спросите?
— Я жду, пока он сам мне это скажет. Не волнуйтесь, мистер Боллинг.
— Можно, я поговорю с ним?
— Лучше не стоит. Это довольно щекотливое дело.
— Не понимаю, почему вы так считаете? Или он его сын, или нет.
Парень подошел ко мне:
— Что-то не так? Может быть, я могу вам помочь, сэр?
— Все в порядке. Вы прекрасно нас обслужили.
— Спасибо.
Он широко улыбнулся, показав свои зубы, которые казались очень белыми на загорелом лице. Но улыбка его была напряженной. Он почувствовал, что здесь что-то не так.
— Вы сами из этих мест? — спросил я его как можно более безразличным тоном.
— Наверное, можно сказать, что да. Я здесь родился, в нескольких милях отсюда.
— Но вы не местный.
— Совершенно верно. Как вы догадались?
— Акцент. Я бы сказал, вы выросли в восточной части страны.
— Правильно. — Он был польщен моим вниманием. — Я недавно приехал сюда из Мичигана.
— У вас высшее образование?
— Имеете в виду колледж? Да, я окончил колледж. А почему вы спрашиваете?
— Я подумал, что вы могли бы себе найти работу получше, чем заливать в машины бензин.
— Надеюсь, — ответил он. — Я рассматриваю эту работу как временную.
— А какой бы работой вы хотели заниматься?
Он заколебался, покраснев под загаром.
— Интересуюсь театром. Понимаю, что это звучит смешно. Половина из тех людей, кто приезжает в Калифорнию, хотят быть актерами.
— Вы поэтому приехали в Калифорнию?
— Это одна из причин.
— Значит, это для вас остановка на пути в Голливуд?
— Можно сказать, что так. — Он замкнулся. Слишком много вопросов. Это показалось ему подозрительным.
— Вы были когда-нибудь в Голливуде?
— Нет, не был.
— А играли когда-нибудь в театре?
— Когда был студентом.
— Где?
— В Мичиганском университете.
Я получил, что хотел. Теперь у меня была возможность проверить его прошлое, узнать, лжет он или нет. И если лжет, то доказать это. В университетах есть записи об их студентах.
— Я задаю вам все эти вопросы потому, что у меня есть контора в Голливуде на бульваре Сансет. Интересуюсь молодыми талантами. А ваша внешность меня поразила.
Он обрадовался:
— Вы агент по набору?
— Нет, но я знаю многих агентов. — Мне не хотелось врать. Не люблю этого. Поэтому я решил привлечь к разговору Боллинга. — Мой друг, известный здесь писатель. Мистер Чэд Боллинг. Может быть, вы о нем слышали?
Боллинг смутился. Он был чувствительным человеком, и такой мой подход к парню смутил его. Он высунулся из машины и поздоровался с ним за руку.
— Приятно с вами познакомиться.
— Это мне приятно с вами познакомиться, сэр. Кстати, меня зовут Джон Браун. Вы работаете в кино?
— Нет.
Чувства, которые испытывал Боллинг и хотел выразить, но не должен был, связали его язык. Парень смотрел то на Боллинга, то на меня, не понимая, что он такое сделал, что все испортил. Боллинг сжалился над ним. Вызывающе посмотрев на меня, он спросил:
— Вы сказали, вас зовут Джон Браун? Я знал одного Джона Брауна в Луна-Бэй.
— Так звали моего отца. Должно быть, вы были знакомы с моим отцом.
— Думаю, что был. — Боллинг вылез из машины. — Я видел вас, когда вы были совсем младенцем.
Я смотрел на Джона Брауна. Он покраснел. В его серых глазах светилось удовольствие, а потом они увлажнились. Я заставил себя вспомнить, что парень считал себя актером. Он еще раз пожал руку Боллинга.
— Как интересно! Вы знали моего отца! А вы давно его не видели?
— Двадцать два года. Очень давно.
— Значит, вы не знаете, где он сейчас?
— Боюсь, что нет. Он исчез, знаете, вскоре после вашего рождения.
Лицо парня приняло жесткое выражение.
— А моя мать? — голос его задрожал.
— Та же самая история, — вмешался в разговор я. — А вы помните ваших родителей?
Он неохотно ответил:
— Помню мать. Она оставила меня в детском доме в Огайо, когда мне было четыре года. Обещала приехать за мной, но не приехала. Я провел там около двенадцати лет. Все ждал ее. Лицо его помрачнело от волнения. — А потом понял, что она умерла. И сбежал.
— Где это было? В каком городе?
— Кристал-Спрингс, маленькое местечко недалеко от Кливленда.
— Вы сказали, что убежали оттуда?
— Да, когда исполнилось шестнадцать. Я отправился в Энн-Арбор, в штате Мичиган, чтобы получить образование. Жил у человека по фамилии Линдси. Он не усыновлял меня, но разрешил пользоваться его фамилией — Джон Линдси.
— А почему сменили фамилию?
— Не хотел пользоваться своей фамилией. У меня были на это причины.
— А я думаю, что все было совсем наоборот. Ваша настоящая фамилия Линдси, а фамилию Браун вы взяли позднее...
— А для чего это мне?
— Может быть, кто-нибудь предложил вам это сделать за деньги?
Он очень сильно покраснел:
— Кто вы?
— Частный детектив.
— Если вы детектив, зачем же вы плели всякую чушь о Голливуде и бульваре Сансет?
— У меня офис на бульваре Сансет.
— Но вы рассказывали все это так, чтобы я думал о другом, вы обманули меня.
— Не волнуйтесь обо мне. Мне нужна была информация, и я ее получил.
— Вы могли бы прямо спросить меня. Мне нечего скрывать.
— А это неизвестно.
Боллинг встал между нами, внезапно разозлившись, и крикнул:
— Оставьте мальчика в покое. Ясно, что это действительно он. У него даже голос, как у отца. Ваши подозрения оскорбительны.
Я не стал с ним спорить. Говоря откровенно, я готов , был с ним согласиться. Парень отошел от нас, как будто бы мы угрожали его жизни. Его глаза приобрели цвет стали, ноздри побелели.
— В чем дело, наконец?
— Не волнуйтесь, — сказал я.
— Я не волнуюсь. — Он весь дрожал. — Вы приезжаете сюда, задаете мне кучу вопросов, говорите, что знали моего отца. Естественно, я хочу знать, в чем дело.
Боллинг подошел к нему и взял его за плечо.
— Это может иметь для вас, Джон, очень важное значение. Ваш отец был выходцем из богатой семьи.
Парень вывернулся из-под его руки. В каком-то смысле он был инфантилен для своего возраста.
— Меня это не интересует. Я хочу увидеть своего отца.
— А почему это так важно для вас? — спросил Боллинг.
— У меня никогда не было отца. — Вся горечь этой фразы отразилась на его лице, из глаз потекли слезы. Он мотнул головой, чтобы мы не видели его слез.
Я купил его, если можно так выразиться, и внес первый взнос:
— Джон, я вам задал достаточно вопросов. Кстати, вы были в местной полиции?
— Да, был. И знаю, к чему вы ведете. В полицейском участке есть ящик с костями. Кое-кто уверяет, что это кости моего отца. Но я этому не верю. Помощник шерифа Манган тоже не верит.
— А не поедете ли вы сейчас туда вместе со мной?
— Не могу, — ответил он. — Мне нужно работать. Не могу закрыть заправочную станцию. Мистер Тэрнел не позволит мне уехать.
— А когда вы кончаете работу?
— В семь тридцать в обычные дни недели.
— Где мы сможем с вами встретиться сегодня вечером?
— Я живу в пансионате примерно в миле отсюда. У миссис Коргелло. — Он дал мне свой адрес.
— Вы не хотите ему сказать, кем был его отец? — спросил меня Боллинг.
— Я скажу ему, когда будет доказано, что он действительно его сын. Поехали, Боллинг.
Он неохотно влез в машину.
Полицейский участок располагался в прямоугольном здании напротив деревенского отеля печального вида. Боллинг сказал, что останется в машине, так как боится смотреть на человеческие скелеты:
— Я даже боюсь думать, что во мне находится такой скелет. В противоположность Вебстеру из поэмы Элиота, я не хочу знать, что под моей кожей находится череп.
Я так и не понял, шутит Боллинг или говорит правду.
Помощник шерифа Манган был человеком очень крупным, на полголовы выше меня, с лицом, напоминающим незаконченную скульптуру. Я назвал ему свою фамилию, сказал, чем занимаюсь, и протянул записку доктора Динина. Когда он закончил ее читать, то перегнулся через стойку, разделявшую его маленький кабинет на две части, и чуть не сломал мне кости своим рукопожатием.
