— Что-то он показался слишком кокетлив для банкира, — буркнул Флинн.
— Да, я тоже заметил шрамы. Пластическая хирургия. Причем, уверен, он прошел через несколько операций. Что ж… старость красит далеко не всех, в отличие от меня, Френки… — усмехнулся Коки.
— А Венделл Оленд является одним из главных партнеров в крупной юридической фирме, — сказал Флинн. — С виду совершенно дряхлый старикашка. И слишком уж убивается по поводу испорченного дождевика.
— Что странно, потому как в целом одеждой он пренебрегает. Наверняка держит свои шмотки где-нибудь в шкафу, под замком.
— А Лодердейл — судья, — сказал Флинн. — Причем уверен, абсолютно беспристрастно относится к полу подсудимого. Ему все едино, что тот носит — брюки или юбку.
— Пока еще не выяснил, кто такой этот Эшли. Вроде бы бизнесмен. Любитель ловить рыбку в мутных финансовых водах.
— Возможно, в его активы входит и «Хижина лесоруба». А Уэлер, чтоб ты знал, не какой-нибудь там секретарь или водитель, а адвокат Рутледжа. И три недели назад пытался удушить настольную лампу галстуком. Да, что верно, то верно: все мы жутко противоречивые создания.
Флинн въехал на автозаправку, состоявшую всего из одной колонки.
— Полный бак и самого приличного, что у вас есть, — сказал он заправщику в комбинезоне. — Желательно ванильного,[11] если имеется.
— Ванильное кончилось, — ответил мужчина. — Может, желаете шоколадное или клубничное?
— Черт, — буркнул Флинн, обращаясь к Коки. — Похоже, в этом мире все люди работают не на своем месте.
Вслед за заправщиком он обошел машину.
— Славный выдался денек.
— Бывают и лучше. К примеру, на прошлое Четвертое июля погода была куда как лучше. Ни дождя, ни ветра. И на следующее Четвертое июля тоже будет лучше.
— Дождя не обещают?
— И заправку к тому времени тоже закроют. — На щеке у мужчины виднелось пятно, рак кожи. Интересно, подумал Флинн, знает ли он, что бреет каждое утро.
— И настроение в хорошую погоду получше, верно?
— Да, но только не на Рождество. На Рождество всегда приезжает тетя. Я ее ненавижу.
— Да и заправка, очевидно, закрыта, да?
— Лучше уж была бы открыта. Тогда бы я торчал здесь и меньше видел эту гадину.
Флинн указал на северо-запад, туда, где тянулись холмы и горы.
— Должно быть, красиво там в солнечный день.
— Должно быть. — Мужчина повесил шланг на место.
— А дорога туда есть?
— Наверное.
— Стало быть, сами там никогда не бывали? — Флинн посмотрел на показания счетчика и расплатился.
— Да кто ж меня туда пустит? Там секретный правительственный объект.
— Вот как?
— Да. Все отгорожено. Так всегда было. И на пушечный выстрел не подойти.
— Уверен, какие-нибудь шустрые ребятишки из местных наверняка могут проникнуть. В каждом заборе или изгороди всегда имеется дырка.
— Да вы что! Там даже кусачками проволоку не возьмешь! Все под током. Охранники и собаки за каждым кустом. Наверняка рано или поздно перетравят нас всех какой-нибудь гадостью. Или взорвут к чертовой матери!
— А вам бы того, конечно, не хотелось.
— Отчего? В принципе я не против. Но только не хочу, чтоб тетка меня пережила. Пусть помрет первой. А уж после нее — со всем моим удовольствием!
— Отчего это вы так не любите свою тетю?
— Да оттого, что эта заправка принадлежит ей.
— О… понимаю.
— Одна радость — чтоб заправиться, людям приходится делать крюк миль в восемь, не меньше, чтобы подъехать сюда.
— Что ж тут хорошего?
— Ну как же! Это означает, что я продам им больше бензина.
— А какая вам разница, сколько вы продаете бензина, раз колонка все равно принадлежит тете?
— Обсчитываю ее. Так, помаленьку.
Флинн уселся в машину.
— Знаешь, Коки, я был не прав. Оказывается, миром все же заправляют люди, находящиеся на своем месте.
На обратном пути по правую руку от дороги они вдруг заметили деревенскую таверну. Флинн прочитал вывеску: «Три красотки Беллингема». На парковочной стоянке у входа было полно автомобилей, фургонов, маленьких грузовичков.
— Должно быть, там подают чай, а к нему — пшеничные лепешки, — мечтательно произнес Флинн, сбавив скорость.
— Да это ж просто придорожная закусочная! Постоялый двор или мельница.
— Думаешь? Что ж, тогда нам сам бог велел заглянуть и спросить пшеничные лепешки.
Несмотря на неоновые лампы, мерцавшие под потолком, в помещении «Трех красоток Беллингема» царил полумрак. И глазам Флинна понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к темноте. Этим воскресным утром почти все табуреты у стойки были заняты. Посетители, толпившиеся у бара, все до одного мужчины, пили виски и пиво и обменивались возбужденными возгласами, глядя на экран телевизора, где показывали футбольный матч.
За стойкой работали две женщины. Обе блондинки, в ямочках, приятного телосложения и молодые.
Вдоль одной из стен тянулся ряд кабинок. Там тоже сидели люди, и на каждый столик приходилось минимум по две женщины.
— Давай присядем у бара, — сказал Флинн.
— Вот это да! И дня не прошло, как расстался с женой, а уже пожирает глазами барменш, — заметил Коки.
— Разве можно винить в том человека, наглядевшегося на прелести судьи Лодердейла? — сказал Флинн.
Они нашли два свободных табурета, в самом конце стойки, подальше от телевизора.
— Кто выигрывает? — спросил Флинн у барменши.
— «Джетс». Шесть — ноль.
— «Джетс» выигрывают, — сказал Флинн Коки. — Хочешь на них поставить?
— Я всегда ставил на «Пэтриотс».
— Но с «Джетс» играют вовсе не «Пэтриотс». — На блузке, обтягивающей пышный бюст официантки, было вышито имя: «Алиса».
— Именно поэтому он всегда на них и ставит, — усмехнулся Флинн. — Что будешь пить, Коки?
— «Джеймсонс», — ответил Коки. — С водой. Без льда.
— А вы, сэр?
Флинн призадумался.
— Вообще-то, я только раз в своей жизни выпил. И мне не понравилось.
Алиса расхохоталась, потом вдруг решила, что Флинн вовсе не шутит.
— Так, значит, вам ничего?
— Полагаю, что чая на травах вы тут не держите?
— Какая отрава, что вы, сэр!
— Ничего. Я за него плачу, — сказал Флинн, кивком указав на Коки. — Надеюсь, это компенсирует тот факт, что я занимаю место.
Барменша подала Коки ирландское виски, и Флинн спросил ее:
— А где третья?
— Но вы же заказывали только одну!
— Да нет, я не о том. Третья красотка Беллингема.
— А-а… Дома, с детишками. Готовит обед.
— Так вы сестры, все трое?
— Ага.
— И чего это вас занесло сюда, таких молодых и красивых?
— Папа умер и оставил нам бар. Повезло, верно?
— Еще как повезло!
— Жак Крипер. Хоккеист. Помните его?
— Вроде бы умер совсем молодым.
— Да, можно сказать так. Но для такой игры, как эта, был уже староват. Просто удивительно, как еще дотянул до тридцати восьми. Так вы уверены, что не хотите чего-нибудь выпить, мистер?
— Лучше покурю. Внесу свой вклад в загрязнение среды и организма, — и Флинн принялся набивать трубку. — А что это за заведение такое, клуб «Удочка и ружье»? — Алиса уже собралась было отойти. — Проезжали и заметили у грязной дороги маленький такой указатель.
— Частный клуб, — ответила Алиса.
— А что, туристов туда пускают?
Девушка улыбнулась.
— Даже тебя не пустят, красавчик. — Она принялась мыть стаканы. — Это частное заведение, для очень богатых людей. Всегда было тут.
— И большое?
— Громадное. Занимает тысячи акров.
— Тут один человек сказал, там находится какой-то секретный объект.
— Кто сказал?
— Молодой парень. Работает на автозаправке.
— А, так это вы, должно быть, говорили с Хербом! Да не успел он в первый класс пойти, как его выставили из школы за тупость, так и не закончил. Полный идиот. И несет всякую чушь. Объект, кто ж в такое поверит! Только оттого, что там кругом проволока и охранники? Нет, время от времени кое-кто из местных начинает злиться, когда охота идет плохо. Возмущаться, что их не пускают во владения, где наверняка полно дичи. Грозятся взять их штурмом или поджечь. Ну или еще что-нибудь… Но никогда ничего такого не делают. Все это пустая трепотня.
Коки явно наслаждался своим виски.
— Наверняка клуб обеспечивает местных рабочими местами. За такими владениями требуется уход.
— Сроду не знала ни одного из наших, кто бы там работал. Небось привозят своих слуг из Нью-Йорка. Мы даже не видим никого оттуда. Должно быть, там у них полно разных припасов, свой бар, боулинг и все прочее. Только время от времени через город туда проносятся большие машины, вот и все, что мы видим. — Она выплеснула воду из стакана. — Словно какая черная дыра у нас тут образовалась.
