– Что-то не так? – с вызовом спросила я.
– В каком смысле? – осклабился водила.
– В прямом. Вы слушали мой разговор с другом и все время странно улыбались. Что именно вас так развеселило?
– Да чего ты кипятишься, крошка? Я ведь тоже мужчина. И могу быть очень выгодным клиентом. «Жирным», как ты выражаешься, – похлопывая себя по нагрудному карману, заявил он.
Вот это да! Он принял меня за проститутку, подбирающую клиентов побогаче. А Мельников тогда кто? Сутенер? Вот умора! Я чуть не расхохоталась во все горло. Надо же, всего одно слово, вырванное из контекста, может настолько исказить реальность! Слышал бы этого таксиста Мельников. Мент-сутенер – надо будет рассказать ему при встрече. Настроение у меня поднялось, и я решила поддержать фантазию таксиста. Сладко улыбнувшись, я ласково протянула:
– Так, говоришь, можешь стать для меня жирным куском? Забавно.
– Я серьезно, красотка. Сколько за час берешь? Пятихатку? Штуку? Плачу втрое против твоей цены, – азартно сверкнул глазами таксист.
– Двести баксов, – невозмутимо произнесла я.
– Сколько? Двести баксов? – вытаращил он глаза. – Это что ж за такие деньжищи делать надо?
– Не заплатишь – не узнаешь, – спокойно проговорила я.
– Я согласен, – выдохнул водила.
– Не сейчас, дорогой, – охладила я его пыл. – Завтра в полдень. Записывай телефончик. Звякнешь моему, подвезет меня, куда тебе требуется. А теперь тормози. Клиент ждет.
Таксист трясущимися пальцами вбил в свой телефон номер, который я продиктовала, и остановил машину на остановке. Я грациозно выпорхнула из авто, послала ему воздушный поцелуй и скрылась за углом. Машина еще какое-то время постояла на месте, потом двигатель взревел, и таксист погнал по прямой. Видимо, от радости забыл развернуться.
Сергей Анатольевич оказался на месте. Я вежливо постучала, потом просунула голову в кабинет и скромно спросила:
– Сергей Анатольевич, у вас найдется минутка?
– Аннушка? Что ты здесь делаешь? – искренне удивился босс. – Павел Петрович сказал, что ты давно уехала.
Интересно, он у старшего смены о каждом расспрашивает? Или только о новеньких?
– Я и уехала. Совсем. А теперь вернулась. Так что Павел Петрович не соврал, вы плохого не думайте.
Да, в роль простушки я вжилась основательно.
– Я и не думаю, – усмехнулся Сергей Анатольевич. – Да ты не стой в дверях, проходи. Кофейком угостить?
После бессонной ночи и нескольких часов ходьбы туда-сюда между станками я просто не могла отказаться от такого заманчивого предложения. Заулыбалась во весь рот и радостно подхватила:
– Кофе? Как здорово! Обожаю кофе.
– Думаю, такой кофе, какой предлагаю тебе я, ты в своем селе ни разу не пробовала, – снисходительно улыбнулся Сергей Анатольевич и засыпал в кофеварку порцию молотого кофе. От одного запаха дорогих кофейных зерен у меня голова кругом пошла. Как же давно я не пила нормальный кофе! На самом деле прошло не так много времени, меньше суток, но мне эти сутки казались вечностью.
Через пять минут кофе был готов. Наполнив белоснежные чашки, Сергей Анатольевич поставил их на стол и жестом предложил угощаться. Я уселась на свободный стул, закрыла глаза и блаженно заулыбалась, вдыхая терпкий аромат.
– Сделайте глоток. Поверьте, наслаждение будет еще полнее, – донесся до меня голос хозяина фабрики.
Звучал он как-то по-особенному. Я открыла глаза и успела перехватить его взгляд до того, как он опустил глаза к себе в чашку. Что это было? Внезапно вспыхнувший интерес? Или подобные мысли навеяла недавняя шутка с таксистом? Да уж, Танюша, теперь ты возомнишь себя неотразимой, и тогда проблем не избежать. Да нет, не показалось. Вот снова тот же взгляд. Спутать его ни с каким другим невозможно. Оценивающий, прощупывающий, и вместе с тем чувствуется в этом взгляде какая-то слащавость. Или это похоть? Ладно, потом разберемся. Сейчас мне хочется просто насладиться хорошим кофе.
А он был действительно хорош. Я бы узнала его из тысячи. Венесуэльский «Мерида». Приятный на вкус. В меру терпкий, в меру горький. Одним словом, самое то. И не из дешевых. Значит, на себе хозяин не экономит. Внезапно ворвавшаяся в мозг мысль о жадности владельца фабрики слегка подпортила удовольствие, зато вернула к реальности. Сто грамм такого кофе стоит ползарплаты среднестатистического тарасовского труженика, а он угощает им какую-то уборщицу. Так почему бы ему не одарить квартирой родного племянника? Нужно каким-то образом направить разговор в это русло. Я было открыла рот, чтобы начать беседу, но тут Сергей Анатольевич заговорил сам.
– Как тебе работа? Не слишком сложно? – ласково поинтересовался он.
– Ничего. Я справляюсь, – скромно потупилась я. – Сегодня только не очень получалось. Павел Петрович даже пожурил.
– Что-то случилось? – заботливо спросил Сергей Анатольевич.
– Колено болит, только и всего. А ходить-то всю ночь. Я понимаю, это не три километра до коровника, как мне приходилось в селе каждый день туда-обратно таскаться. Но тоже немало. Я исправлюсь, честное слово! Вот колено подживет, я вам такую норму выполню. Такую норму!
– А что у тебя с коленом? – спросил Сергей Анатольевич.
Я снова потупилась и промолчала, пытаясь вызвать интерес к своей истории. Сергей Анатольевич ждал. А я не торопилась. Поняв, что я ничего не скажу, если на меня не надавить, Сергей Анатольевич изобразил на лице суровость и предупредил:
– Аннушка, если ты все честно не расскажешь, мне придется тебя уволить.
Со стороны Сергея Анатольевича это тоже был всего лишь хитрый ход. Но я ждала именно его. Притворно вздохнув, я скороговоркой выпалила:
– Я вас обманула. Мне негде жить. Я была вынуждена ночевать на вокзале. Там меня заприметили патрульные. Я стала от них убегать, упала и разбила коленку. И теперь хромаю. Вот.
– Почему же ты не поделилась своей проблемой со мной? – спросил Сергей Анатольевич, и голос его при этом прозвучал даже как-то радостно.
– А зачем? Вы и так мне помогли. Работу вот дали. Терпите меня без документов, без образования. Поверьте, я вам очень благодарна. Очень. А остальные проблемы я сама как-нибудь решу, – залепетала я, выдавливая из себя слезы.
– Только не плакать, – потребовал Сергей Анатольевич. – Признаться, я тебе удивляюсь. Такая умная, красивая девушка, а поступки, как у трехлетнего ребенка. Вот скажи мне, зачем нужно было околачиваться на вокзале?
– А где же еще? Денег, чтобы снять жилье, у меня нет. Знакомыми я тут пока тоже не обзавелась. Где же еще мне жить? Я пыталась устроиться к одной женщине на постой. В долг. Только она надо мной посмеялась и за порог выставила. Ищи, говорит, дураков в другом месте. А ко мне больше с подобными предложениями не вздумай соваться, – принялась жаловаться я.
– Почему ты не попросила Дашу тебя приютить? Это же самый логичный выход, – высоко подняв брови, спросил Сергей Анатольевич.
– Думаете, я не спрашивала? Только она мне отказала. Сказала, что их проверяет какой-то жутко сердитый Антон, и если вдруг заметит посторонних в комнате, сразу на увольнение, – радуясь возможности заговорить об Антоне, объяснила я.
– Жутко сердитый, говоришь? – рассмеялся Сергей Анатольевич. – Что ж, если загвоздка только в этом, обещаю, с Антоном я договорюсь.
– Вы? Договоритесь с Антоном? Обо мне? – Я широко распахнула глаза. – А вы не боитесь?
– Антона-то? Нет, не боюсь, – снова рассмеялся Сергей Анатольевич.
– Какой же вы смелый, – восхищенно произнесла я. – Дайра говорит, что в общежитии Антона все страх как боятся, потому что человек он непростой. Высокий человек. Со связями. И от него зависит, кому там жить, а кому нет. А вы его хоть раз видели?
– Видел. Не сомневайся, – нахмурившись, произнес Сергей Анатольевич.
– Так вы знакомы? – еще больше удивилась я. – И вам он не показался страшным человеком, верно?
Я надеялась, что Сергей Анатольевич сообщит мне о родственных связях с «ужасным» Антоном, но тот об этом даже не заикнулся. Лишь пообещал, что с размещением в общаге у меня проблем не будет. А потом вдруг предложил:
– А хотите, Аннушка, я вас в свою квартиру пожить пущу? Там, конечно, не особо шикарно, но уж получше, чем в общежитии Антона.
Признаться, такого поворота я не ожидала. По крайней мере, не сегодня. Даже провинциальной дурочке должно было стать понятно, ради чего босс предлагает ей отдельное жилье. И мне, то есть Аннушке, нужно было срочно что-то решать. Сделать вид, что я не понимаю намека? А дальше что? Вдруг Сергей Анатольевич начнет выражать свои желания в открытую? Нет, лучше продолжать притворяться. Просто нужно сделать так, чтобы теперь пришлось Сергею Анатольевичу решать задачу: согласна я на его предложение или нет. Поняла ли я намек или считаю его альтруистом. Точно. Этот вариант самый выигрышный. И я начала спектакль. Скромно прикрыв глаза ресницами, я тихо, почти шепотом проговорила:
