— Ладно, если что-то узнаем, будем держать тебя в курсе, — пообещал мне Квирк.
— Перво-наперво проверьте охранника и полицейского, — предложил я.
— Договорились, — кивнул Квирк.
— И особенно охранника, — добавил я. — То, что он лечится у психотерапевта, совершенно необъяснимо. Все остальные вполне могут иметь профессиональные нервные расстройства, даже тот же полицейский. А вот охранник... В общем, начните с него.
— Хорошо, — согласился Квирк. — Как только что-нибудь раскопаем, сразу же сообщим.
Включив у себя в кабинете автоответчик, я вернулся к Сюзан и, усадив ее к себе на колени, принялся ждать вестей от Квирка и Белсона. Хоук был с ними, и я чувствовал себя забытым и покинутым, оставаясь наедине с книгами и телевизором, да еще с кольтом «Питон», готовым в любую секунду вступить в дело, если кто-то вдруг ворвется в приоткрытую дверь гостиной.
Да, я действительно чувствовал себя покинутым, уставшим от скуки и совершенно бесполезным. Желание поквитаться наконец с наглецом, который подбросил Сюзан красную розу и сумел убежать от меня, стало почти осязаемым. Словно страсть, оно ползало по шее, покалывало руки, в то время как я не мог придумать ничего лучшего, чем просто ждать и прислушиваться к каждому подозрительному звуку.
Не зная, как еще справиться со скукой, я позвонил к себе в контору, проверил автоответчик и обнаружил сообщение от женщины по имени Сара, которая представилась продюсером телепередачи Джимми Уинстона и просила прийти поговорить о Красной Розе.
Я набрал ее номер.
— О, — радостно ответила она. — Спасибо, что позвонили. Мы знаем, не все удовлетворены тем фактом, что этот Уошборн признан Красной Розой.
— Угу, — промычал я.
— Но нам никак не удается найти кого-то, с кем можно было бы поговорить об этом, — продолжала она. — На прошлой неделе мы еще держали связь с начальником отдела убийств, но сейчас ни в управлении, ни в окружной прокуратуре никто не желает даже перезвонить нам.
— Я тоже пытался связаться с ними. С таким же успехом.
— Понятно. Но в любом случае мы знаем, что вы занимались этим делом. Может, хоть вы смогли бы как-нибудь заглянуть к нам и поговорить с Джимми?
— Конечно, — согласился я. — Уж меня-то они не смогут заставить уйти в отпуск.
— А нельзя ли прийти прямо сегодня? — осмелела она.
— Договорились. Только, если позволите, я сам назначу время.
— Конечно, — обрадовалась Сара.
Вот таким образом в четверть десятого вечера мы с Сюзан оказались в лифте, поднимающем нас на седьмой этаж здания, что рядом с мэрией.
Лифт остановился, и мы подошли к сидящей за небольшим столом женщине-охраннику. Я заметил, что она была не из «Системы безопасности Баллета». Женщина позвонила по телефону, и через минуту в холл вышла молоденькая толстушка-блондинка в огромных очках с бордовыми стеклами.
— Привет, — улыбнулась она нам. — Я Сара. Джимми ждет вас.
Мы прошли через холл и оказались в студии, где Джимми Уинстон, надев наушники, внимательно слушал кого-то, кто звонил ему по телефону. Он молча кивнул нам и жестом указал мне на кресло по другую сторону U-образной стойки. Это было вращающееся кресло с висящими рядом наушниками. Напротив Джимми, на стене крупными буквами было набрано название передачи и так же крупно — номер телефона. Чуть ниже цифр располагалось стеклянное окно в операторскую. Я сел в кресло, Сюзан устроилась рядом. Я заметил, что, когда она садилась, Джимми с большим интересом покосился на ее ноги.
— Конечно, конечно, вы имеете право на собственное мнение, — проговорил Джимми в микрофон. — Но, честно говоря, я уже устал все это слушать.
Он сделал знак в операторскую.
— Программа «Мысль» из Бостона и я, Джимми Уинстон, вернемся к вам через пять минут после краткой сводки новостей.
Он снова сделал знак в операторскую, затем откинулся в кресле и поднял глаза на меня. Сквозь стеклянное окно я видел, как диктор с синеватым как у мертвеца лицом устроился рядом с инженером и начал читать новости.
— Что-то они сегодня все просто с ума посходили, — проворчал Уинстон. Это был толстяк с коротким «ежиком», даже в помещении не снимающий очков «Рэйбан» в черной оправе. На нем была расстегнутая на груди белая рубашка с большим воротником и серые шерстяные брюки. Снятые с ног туфли стояли рядом, под стойкой.
— Итак, вы детектив, — проговорил он.
— Да, — кивнул я. — А это Сюзан Сильверман.
Он небрежно кивнул Сюзан.
— Ну, что вы знаете такого, чего еще никому не говорили?
— Я знаю один чудесный рецепт приготовления блинчиков, — ответил я. — О нем наверняка еще никто не знает.
Джимми механически улыбнулся.
— Все ясно, молодец. А насчет этого убийцы? По-моему, вы считаете, что полиция поймала не того?
В комнату вошла Сара и вручила Джимми несколько листов отпечатанного текста.
— Джимми, мы чуть изменили текст. И, чтобы ты знал, сразу за твоим приветствием пойдет реклама, хорошо?
— О, Господи, — воскликнул Уинстон. — Вы бы еще подождали, когда я буду в этом проклятом эфире. На кой черт вам понадобилось менять текст?
— Дело в том, что, ну, в общем... — начала Сара.
— Ладно, бог с ним. Нет времени. Оставляйте. Просмотрю перед началом.
Сара страдальчески улыбнулась нам и ускакала прочь. Джимми покачал головой, посмотрел на меня и закатил глаза.
— Ну и дурдом, — пробормотал он и начал просматривать текст. Я взглянул на Сюзан.
— Я смотрю, тут становится все интереснее и интереснее, — шепнула она и одарила меня милой улыбкой.
Диктор закончил чтение новостей, и Джимми включил свой динамик на полную громкость. Пошла реклама нового автомобиля.
— У нас есть секунд тридцать, — быстро проговорил Джимми. — Итак, я задам пару вопросов, а потом будем отвечать на телефонные звонки. Вам нужно будет одеть наушники.
Он выглядел как настоящий слизняк, но голос, тем не менее, обладал тем красивым бархатистым тембром, каким обычно обладают голоса профессионалов. На панели зажглась сигнальная лампочка, и Джимми начал:
— Итак, в эфире программа «Мысль» из Бостона и я — Джимми Уинстон. В ближайшие полчаса мы будем беседовать с бостонским частным детективом, который считает, что в деле об убийствах Красной Розы полиция введена и вводит нас в заблуждение. Он пришел к нам в студию, чтобы высказать свое мнение. Как вы оказались замешанным в это дело, мистер Спенсер?
— Меня попросил заняться им человек, возглавляющий расследование, — ответил я.
Джимми быстро просмотрел записи.
— Если не ошибаюсь, это начальник отдела по расследованию убийств лейтенант Мартин Квирк, — уточнил он. Что бы он ни говорил, все звучало как обвинение или объявление Третьей Мировой войны.
— Да.
— Но он больше не занимается этим делом, — продолжал Уинстон. — А как же вы? Вы считаете, что Уошборн невиновен?
— Я считаю, что Уошборн не является убийцей Красная Роза, — ответил я. — Он прекрасно подходит для этого обвинения и снимает все проблемы. Но я думаю, настоящий преступник разгуливает сейчас на свободе.
— Даже несмотря на то, что крупнейшие полицейские чины штата уверены в обратном?
— Мне неприятно делать такое заявление, — ответил я. — И все же да.
Джимми закурил. По-моему, уже пятую сигарету за то время, что я был здесь.
— И вы хотите решить эту шараду?
— Я хочу, чтобы она была решена.
— Но вы не против, чтобы она была решена именно вами?
— Чтобы написать сценарий детективного фильма и полюбоваться на свою фотографию в «Пипл»?
— Не могу поверить, что вы думаете об этом, — улыбнулся Джимми.
— Попытайтесь.
— У вас есть какие-то новые улики? Если да, то, может, вы расскажете нам о них и объясните, почему их нет ни у шефа полиции, ни у окружного прокурора?
Я рассказал ему все, что знал, кроме того, что касалось Сюзан. Не упомянул и про наш список подозреваемых. Джимми окинул меня возмущенным взглядом.
— Но у вас нет ничего, что не было бы известно лейтенанту Квирку, — резюмировал он. — Хорошо, переходим к ответам на телефонные звонки.
Джимми взглянул на крошечный экран монитора, на котором высвечивалось шесть имен и города, из которых звонили.
— У нас на линии Клара из Бостона. Привет, Клара. Вас слушает программа «Мысль».
— Привет. Это Джимми?
— Слушаем вас, вы в эфире.
— Джимми, мне очень нравится ваша программа. Я хотела сказать вам об этом.
— Спасибо. У вас есть вопросы к нашему гостю? — спросил Джимми.
— Да. Мистер Спенсер?
— Да, Клара.
— Вы ведь видели тела, так?
— Так.
— Они все были раздеты?
— Да.
— И изнасилованы?
— Нет, не в том смысле, в котором вы думаете.
— Конечно, изнасилованы, он изнасиловал их, мерзкий ублюдок. Так я хочу сказать, что нужно кастрировать это грязное животное.
