Соня уходит от меня.
Я подхожу к окну, отодвигаю штору, смотрю в окно. Ночь начинает уходить под первыми проблесками рождающегося дня. Дождь все еще идет, и листва на деревьях шевелится, словно движимая враждебными чувствами. Я думаю о мужчине из этой ночи, о котором я не рассказала Соне. Воспоминание, которое я о нем сохранила, очень смутно, и растворяется в сером тумане бессонницы. По-видимому, я грезила наяву.
– Наверное, я видела сон, – говорит Элен.
Я смотрю на нее очень внимательно, представляя себе ее в той самой сорочке. Я посасываю свою трубку и выпускаю к потолку облачко дыма:
– А может быть, и нет. Может быть, это он нуждался в какой-то грёзе. Вы не знаете, на что способны некоторые маньяки. Они готовы рискнуть жизнью ради того, чтобы увидеть голую женскую грудь...
Она нетерпеливо топает ногой:
– Да не было же голой женской груди. Ничего не было видно. Вместо того чтобы заниматься моими видениями, вы бы лучше сказали мне, что вы думаете о тех сведениях, которые я собрала.
– Много чего хорошего.
– Вам что-либо стало яснее теперь в этом деле?
– Словно я смотрю сквозь вашу ночную сорочку. Я надеюсь, что она была прозрачной, без чего мое сравнение...
– О! Пожалуйста, избавьте меня от этой сорочки! Эта двусмысленная фраза вызывает у нее смех. Я тоже смеюсь, затем считаю, что я её достаточно подразнил и становлюсь серьёзным:
– Итак, – говорю я, – вот как я представляю себе теперь это дело. Чанг Пу, получив от Сони бриллиант, обращается к Гольди – либо, чтобы его оценить, либо, чтобы провести экспертизу. Гольди так заинтересовался этим камушком, что он хочет узнать о его происхождении. Китаец, по-видимому, дал ему понять, что он получил этот предмет от какого-то русского или какой-то русской, не упоминая фамилии. Когда Гольди приходит к нам, китаец уже забрал бриллиант обратно (он, видимо, отдавал его на экспертизу). Поэтому, когда китаец застает меня у себя дома, он воображает, что я пришел за бриллиантом. По моему мнению, он подозревает одновременно и Гольди, и Соню в этом набеге. Когда такая мысль приходит ему в голову, он отправляется проверить её, устроить спектакль этим двум людям. Это довольно наглый тип. Он идет к Гольди, но никого не находит. Тогда устремляется к Соне на бульвар Осанн.
– Он идет к Гольди, но никого не находит, – повторяет Элен, морща нос. – Да, поскольку Гольди уже умер, ему трудно пойти открыть дверь. Но ничто из того, что я узнала прошлой ночью, не проливает свет на эту кончину.
– Как сказать. Можно предположить, что Гольди говорил об этом бриллианте, скажем, Иксу, а соблазненный Икс захотел себе его присвоить. Отсюда драка, имевшая фатальный конец для нашего клиента. Не забудьте, что существуют роковые бриллианты. Возможно, этот и был как раз одним из них. Во всяком случае, ценность его должна быть настолько высокой, чтобы такой специалист, как Гольди, заинтересовался им и пустил меня по следу китайца, невзирая на сумму, которую я запросил.
– Вывод?
Кроме кончины Гольди, в которой виноват кто-то среди профессионального окружения ювелира... ну, в общем, это моя идея... кроме этого аспекта, я считаю, что дела принимают совсем другой оборот. Короче говоря, я был нанят одним человеком, а сейчас я окажу услугу другому – Соне.
– Вы пойдете к Чанг Пу?
– Прямо сейчас.
* * *
Я вхожу в ресторан. Два гарсона в голубых фартуках в спешке заканчивают сервировать столы, раскладывают меню и т. д. Хотя сейчас всего лишь одиннадцать утра, он уже восседает за своей кассой. При моем приближении поднимает голову, смотрит на меня, но не двигается с места. Подойдя поближе, я рукой изображаю легкое, чертовски дружественное приветствие, улыбаюсь и говорю:
– Не знаю, узнаёте ли вы меня?
Ни один мускул не дрогнул на его желтом лице:
– Я вас узнаю, – говорит он.
– Но вы меня не знаете?
– Нет.
Я протягиваю ему свою визитную карточку и сообщаю:
– Нестор Бурма, частный детектив.
– Дальше?
– Я хотел бы поболтать с вами.
– На тему?
– Профессиональную. Мне неизвестно, как это происходит там, в Китае, мой дорогой месье Чанг Пу, но здесь шантаж может запросто привести вас в тюрягу. Так вот я, возможно, будучи чокнутым моралистом, хочу предложить вам одну вещь.
– Какую?
– Начиная с сегодняшнего дня, вы оставите в покое русскую, а я, со своей стороны, прекращаю заниматься блондинкой.
– Русскую? Ах, так? Значит, в конечном итоге, это все-таки Соня Перовская присылала вас ко мне?
– Нет. Это был Гольди.
– Гольди?
– Да.
– Фу-ты ну-ты!
– Хватит фукать. Для меня это звучит слишком по-китайски. Не забывайте блондинку, месье Чанг, месье Пу. И если мы уже вспомнили о Гольди, то не забывайте, что он мертв. Для вас это новость?
– Нет. Вы хотите обвинить меня в его смерти?
– Нет. Совершенно очевидно, что вы непричастны к этому. Вы видите, что я лоялен по отношению к вам, не правда ли? Может быть, это идиотизм с моей стороны, но это так. Впрочем, похоже, что вы считаете меня за чудака на букву "м".
Он не мычит, не телится, но вид его выражает полное согласие. Продолжая эту игру, он уже рискует схлопотать по зубам.
– Остается еще блондинка, – говорю я.
– Блондинка?
Я показываю пальцем в потолок:
– Которую вы храните в шкафу там, наверху. Может быть, это член вашей семьи...
– Почти.
– Там у вас очень развит культ мертвых. Я знаю. Но полицейским данного района это может не понравиться.
– Если говорить о полицейских данного района, а также и в более широком масштабе, – говорит Чанг Пу, изображая живого Конфуция, – то вы себе не представляете, как мало вещей им нравится.
Я начинаю нервничать. Строю самую угрожающую рожу, какую могу, и шепчу ему в ухо:
– Мне уже осточертела эта беседа на восточный лад, месье Чанг Пу. Я могу причинить вам неприятности, старина, очень много неприятностей.
– И мне осточертело тоже. Я... я вел себя на китайский манер, чтобы не разучиться. Такая вот форма патриотизма. Что же касается неприятностей... Все могут причинить неприятности всем, и вы правы в том, что частный детектив делает это легче, чем кто-либо другой. Именно поэтому, безусловно, будет лучше поговорить спокойно.
– В добрый час.
Он выбирается из-за своей кассы.
– Ну ладно, поднимемся ко мне. Там нам будет спокойно.
– Как вам угодно, Чанг. Но если вы намереваетесь спарить меня с блондинкой, то, предупреждаю вас, это дохлый номер.
Он хохочет тихо, но бурно. Его лицо морщится, плечи трясутся.
– Спарить вас с блондинкой! – произносит он. – Правда, очень смешно.
– Смешно будет не всё время. Я прибыл сюда, приняв меры предосторожности. То, что я нахожусь у вас, известно, и если по истечении определенного времени...
– Вам нечего бояться, – говорит он, – сюда, пожалуйста. Дорогу вы знаете, но, тем не менее, разрешите мне пройти вперед.
Мы проходим коридор, поднимаемся по лестнице, пересекаем комнату-мастерскую – печатный станок все еще здесь – и проникаем в комнату с примечательным шкафом. Чанг Пу усаживается перед ним, изображая охранника. Я беру стул и занимаю позицию подальше.
– Хорошо, – говорит китаец, – чего, собственно, вы хотите?
– Чтобы вы оставили в покое Соню и ответили на пару моих вопросов.
– Что касается Сони Перовской, то вы уже выиграли. Не потому, что я вас испугался, а дело в том, что я как раз решил бросить. Я не ребенок. Я пожил на свете. И знаю, до каких пор можно тянуть резину и в какой момент надо остановиться. Я выжал Соню, как лимон, и не могу надеяться получить дополнительно еще хоть что-нибудь. Такие вещи чувствуешь. Я могу только довести её до отчаяния, и тогда, в такие вот моменты, никогда не знаешь, на что могут быть способны эти голубки, эти овечки...
– Они могут превратиться во львов.
– Да, они могут стать очень опасными. Недавно, она должна была вам об этом сказать, я пригрозил увеличить тариф. Я делал это просто для того, чтобы не потерять лицо. Я хотел дать ей понять, что не надо играть со мной в солдатики. Я думал, что это она подослала ко мне своего типа, то есть вас, которого я застал за работой как раз в этом месте. Я ей пригрозил, но уже знал, что не смогу ничего больше из нее вытянуть, и был готов бросить. Вот так.
Он излагает мне всё это спокойно, очень естественно. Он силён.
– Вот так, – повторяет он. – Вас устраивает этот вариант?
– Устраивает, и даже очень.
– А сейчас, наверно, дела пойдут не так прекрасно. Вы говорили о вопросах, но я не обещал на них отвечать.
– Вы ответите.
– Почему?
– По причине того, что находится сзади вас.
– Сзади?
– Да, блондинка.
– А, блондинка...
Он ухмыляется:
– Все блондинка да блондинка. Забавно. Давайте ваши вопросы. Посмотрим.
– Соня передала вам бриллиант. Он мне нужен. Он ухмыляется еще шире:
– Ваша первая фраза – утверждение. Вторая – желание. Здесь нет вопроса. Я не знаю, как отвечать.
