Сорча допила свой бокал и взглянула на меня:
– Должна признаться, что чувствую себя немного оглушенной – мне заложило уши во время утреннего перелета. Не покажете ли вы мне, где находятся комнаты для гостей?
– Конечно. – Я допил свой бокал и поставил его на стойку бара.
Мы поднялись наверх по винтовой лестнице и прошли по коридору. Дверь спальни Дафне была плотно прикрыта и, кроме того – я даже готов был заключить пари сам с собой, – наверняка заперта.
– Моя комната здесь, – сказал я, останавливаясь перед одной из дверей, ведших в покои для гостей. – Полагаю, вы можете выбирать любую из ближайших, во всяком случае одну из трех.
– Спасибо, – сказала Сорча ласково. – Спокойной ночи, Дэнни, я очень рада, что вам удалось вернуть мое доверие к вам.
– Я тоже рад, иначе вы могли бы потребовать, чтобы я вернул вам десять тысяч долларов. Вы решили приехать сюда из-за того, что не доверяете мне?
– Нет, просто хотела выяснить, что вообще, черт побери, происходит. – Она смиренно пожала плечами. – Каждый раз, когда мы разговаривали с вами по телефону, вы оказывались в постели с Дафне. Я просто не представляла себе, откуда вы берете время и силы, чтобы заниматься еще и расследованием. А в последний раз после этих оплеух от Рейнера, которые вы процитировали, меня будто ударило по голове!
– Рейнер ничего такого мне не говорил, – улыбнулся я. – Это были мои собственные умозаключения.
– И вы верите во все это? – ошеломленно спросила она шепотом.
– Я просто хотел посмотреть, какова будет ваша реакция. Вы должны признаться, Сорча, что связали меня с компанией довольно сложной. В первую же ночь, когда я сюда приехал, Дафне прыгнула ко мне в постель задолго до того, как мы успели поужинать. Затем этот подвал Уоринга со шкафом, полным сюрпризов. Дальше… клуб Рейнера, который оказался борделем высокого класса… И все эти люди рассказывали мне, как Аманда Пикок прокладывала себе путь, переспав с половиной мужского населения земли, в то время как Росс Шеппард зарабатывал тем, что занимался тем же самым с женской половиной. И после всего этого вы еще удивляетесь, что меня весьма заинтересовало, как доставляете себе удовольствие вы сами?
– Нет, думаю, удивляться не стоит. – Из ее горла вырвался гортанный смешок. – Хотя не скрою, забавно размышлять над тем, что вы предположили. Рамон – великолепный дворецкий, но его трагедия в том, что он перенес какую-то редкую тропическую болезнь, превратившую его в существо среднего рода еще до того, как он достиг половой зрелости. Вот почему он восхищается столь явно сильными мужчинами: понимает, что никогда не сможет стать таким.
Стелла – горничная, которая строго разделяет работу и удовольствия. Если вы попытаетесь приставать к ней в доме, считайте, что вам повезло, если о вашу голову будет разбита всего только ваза. Она всегда использует возможность переспать с мужчиной в свой выходной день, предпочитая шоферов грузовиков. – Гортанный смех снова вырвался из ее горла. – Вам не кажется, что ваша интуиция несколько подвела вас? Ну, еще раз спокойной ночи, Дэнни!
Не прошло и десяти минут, как я уже влез в пижаму и курил перед сном свою последнюю сигарету. Меня все еще продолжала тревожить мысль о мотивах убийства Уоринга. Если он точно знал, кто украл драгоценности, его, конечно, могли убить, чтобы он не выдал вора. Но тогда зачем было отправлять ему по почте какие-то вещи из украденного? Зачем было убивать его и даже не потрудиться потом забрать ожерелье. Я прокручивал все это в голове и никак не мог успокоиться. Внезапно в дверь тихо постучали. Я выглянул: в коридоре стояла Сорча в мужском махровом халате. Ее брови слегка приподнялись, когда она молча смотрела на меня пару секунд.
– У вас какая-нибудь проблема?
– Вы еще не вернули мне мое ожерелье!
– О, я совершенно забыл о нем! – признался я. – Оно у меня в чемодане.
Спустя несколько секунд я вручил ей ожерелье. Она расстегнула массивную бриллиантовую застежку и снова застегнула ее сзади у себя на шее. На белой ткани халата камни выглядели тускло и безжизненно.
– Изумруды предназначены исключительно для меня, потому что я оживляю их, – прошептала она. Затем критически осмотрела себя, и рот ее недовольно скривился. – Они должны покоиться на соответствующей основе. После всех этих несчастий мне хотелось бы, чтобы вы увидели, Дэнни, как они смотрятся по-настоящему.
– Мне тоже хотелось бы этого.
– Я в соседней комнате. Дайте мне всего одну минуту, а затем зайдите ко мне.
– Хорошо.
В тот момент, когда за ней закрылась дверь, я громко зевнул. Не хватало мне еще и изумрудной сумасбродки при том, что я уже окружен разного рода психами. Проследив, как секундная стрелка пробежала последние тридцать секунд от той минуты, которую она просила меня подождать, а они показались мне очень долгими, я вышел в коридор и постучался в соседнюю дверь. Сорча не ответила, но я решил наплевать на это. Она просила дать ей одну минуту, а прошло уже семьдесят секунд. Итак, я толкнул дверь и вошел в спальню.
Она стояла ко мне лицом в самом центре комнаты, опустив руки и выставив немного вперед одну ногу, согнутую в колене. Свет лампы около постели освещал ее с головы до ног. Волосы казались темнее ночи и ниспадали на плечи, создавая контраст с великолепной прозрачной белизной тела. Ожерелье спускалось в ложбинку между ее упругих приподнятых вверх грудей с твердыми, торчащими вперед темными сосками. Изумруды, казалось, ожили и светились зеленым огнем, который гармонировал с ярким блеском ее глаз. Она услышала, как у меня перехватило дыхание, и ее полные губы улыбнулись мне с кошачьей удовлетворенностью.
– Видишь, Дэнни, – промурлыкала она, – мы отдаем должное друг другу – изумруды и мое тело.
Она медленно подняла над головой руки, и груди ее поднялись вместе с этим движением.
– Теперь возьми меня, – хрипло проговорила она, – и мой восторг будет полным!
Меня разбудил шум подъехавшего автомобиля. Я открыл глаза и чуть не ослеп от яркого солнечного света, который хлынул в спальню через окно. Внизу слышались голоса, но раздавались слишком далеко, чтобы можно было разобрать, кому они принадлежат. Взглянув на часы, я увидел, что пошел уже двенадцатый час, и вспомнил, что вернулся к себе позже пяти утра. Физическая близость была страстной и неистовой, но не вызвала абсолютно никаких настоящих чувств между нами. Может быть, именно в этом и состоит беда таких великолепных женщин, как Сорча, подумал я. В любовном объятии участвует как будто не два существа, а всего лишь одно: она делает все только для себя.
К тому времени, как я принял душ, побрился и оделся, уже наступил полдень. Спустившись вниз, я услышал в ближайшей гостиной голоса и вошел туда. Около бара довольно близко друг к другу стояли трое. Высокая блондинка, Аманда Пикок, в шелковом розовом платье с глубоким вырезом. Дафне по сравнению с ней выглядела более небрежно. Ее ноги плотно обтягивали синие брючки, а легкой вязки оранжевый топ был явно призван демонстрировать, что она девушка, которой не требуется бюстгальтер. Росс Шеппард в спортивном костюме, но не в том, который был на нем накануне, выглядел так, будто только что завоевал восемьдесят шестую премию, которая присуждалась где бы то ни было лучше всех одетому мужчине. Когда я подходил и они услышали мои шаги, три головы одновременно повернулись в мою сторону.
– Вы восстали из преисподней? – Серые глаза Аманды сразу продемонстрировали, как высоко она ценит мой профиль. – Живы? По сравнению с покойником, которого я встретила несколько дней назад, вы, сэр, быстро пришли в себя.
– Разве вы виделись с Дэнни раньше? – небрежно спросила Дафне.
– В доме у Эдуарда, – хихикнула высокая блондинка. – Он тогда, помнится, изображал привидение.
– По-прежнему пьете шотландское виски, Бойд? – спросил Шеппард. – Или, может быть, со вчерашнего дня привязанность ваша к этому яду претерпела изменения?
– Не знала, что и вы, Росс, раньше тоже встречались с Дэнни, – сказала Дафне.
– Я согласен на джин с тоником, – быстро отреагировал я.
– Приготовьте два, – произнес за моей спиной холодный голос.
Я повернул голову и увидел Сорчу в шелковом брючном костюме до смешного девственно-белого цвета. Аманда Пикок и Росс Шеппард приветствовали ее желание выпить нарочито громкими возгласами, которые болезненно отдались в моей голове. В конце концов в целях самозащиты я налил стаканчик и себе.
– Судя по ее сияющим глазам, – произнесла вполголоса Аманда, – была разыграна обычная сцена: «Я и мои изумруды, мы так подходим друг к другу! Посмотри, как они оживают на моей прекрасной обнаженной груди!..»
– Откуда ты все это знаешь, черт побери? – пробормотал я, проливая свой тоник на ковер.
– О, в самом деле, откуда?! – Она сделала круглые глаза. – Дело в том, что Сорча использует этот прием от Рио до Гонконга, и, мне кажется, – грубо добавила Аманда, – она переняла его у вышедшей на пенсию стриптизерши в Сан-Франциско, перед тем как землетрясение разрушило кабак для матросов, в котором та работала.
