– Сохраняйте спокойствие, Бойд, – приветствовал меня Лабланш. – Мы составим вам компанию.
– Замечательно, – сказал я. – Хотите выпить?
– Почему нет?
Я помахал обнаженной до пояса официантке, и она приняла у них заказ. Блондинка с крашеными прядями теперь повернулась к нам спиной и лихорадочно извивалась, отчаянно дергая задницей, словно ее кусали муравьи в укромных местах. В моем представлении, это был чертовски тяжелый способ зарабатывать на хлеб, но все же не настолько тяжелый, как мой.
– Я поразмыслил над вашими словами, – сказал Лабланш. – Вы правы.
– Это бывает полезно для разнообразия, – допустил я. – В чем именно?
– Голос по телефону, только и всего.
– Вы имеете в виду Бриггса?
– Бриггса, – согласился он. – Но он предположительно встречается с вами здесь сегодня вечером. Мы решили присоединиться к вам, поскольку тоже хотим с ним встретиться. Вы не возражаете?
– Не возражаю, – ответил я.
– Ну и славно, – угрюмо добавил Ньюсон. – Все, чего мне сейчас хочется, Бойд, это снести к черту вашу проклятую башку!
– Не надо устраивать представление, Хэнк, пожалуйста. – Лабланш сделал успокаивающий жест. – Может статься, Бойд нам весьма полезен.
Я понаблюдал, как перхоть медленно опадает на его плечо, и отпил из своего стакана.
– Вы изложили по телефону увлекательнейшую теорию, – сказал он мягко. – Если Бриггс никогда не существовал, то кто-то должен был его выдумать, и этот кто-то наверняка или Эд Карлин, или я сам. Но мне известно, что это не я.
– Забавно, – сказал я. – Эд Карлин сказал то же самое, слово в слово.
Лабланш неодобрительно поджал губы.
– Вы изложили ему ту же теорию, что и мне?
– Полагаю, я поступил всего лишь справедливо, – сказал я самым искренним тоном. – Я ничем ему не обязан, как ничем не обязан вам.
– Ему вы тоже рассказали о вашей встрече здесь с Бриггсом сегодня вечером?
– Меня зовут «Бойд, который ничего не скрывает».
Хэнк Ньюсон со свистом выдохнул:
– Одно твое слово, Дэнни, и я позабочусь об этом ублюдке.
– Вы мазохист, Хэнк, – сказал я.
К нашему столику приплелся громила с глубоко посаженными хмурыми глазами. Оттого, что он хмурился, низкий лоб собрался в складки.
– Эй, Бойд, – сказал Чак, – у меня для вас сообщение.
– Где еще встретишь философа вместе со стриптизершами? – задал я вслух вопрос.
– От некоего парня по имени Бриггс, – сказал Чак решительно. – Он полагает, что здесь слишком людно для встречи – какая-то хрень в этом роде, – поэтому предлагает вам встретиться с ним на его корабле. Корабль стоит у самого конца причала. Называется «Мандалай», сказал он.
– Спасибо, – сказал я.
– Пожалуй, мы прогуляемся вместе с вами, – мягко сказал Лабланш. – Но это сильно напоминает приемчик «Заходите ко мне».
– Я справлюсь с любой проблемой, – уверенно заявил Ньюсон. – Мы зашли довольно далеко, Дэнни, уйти теперь будет позорно.
– Ты прав, конечно, – сказал Лабланш. – Мы пойдем с вами, Бойд.
Мы покинули заведение со стриптизом и начали спускаться к причалу. С неба светил полумесяц, жаркий ветер мягко веял от океана.
Все лодки, пришвартованные к причалу, явно предназначались для увеселительных прогулок. Туристы, должно быть, давно уже оценили рыбаков Санта-Байи по достоинству. Как и обещал Чак, у самого конца причала стоял «Мандалай»: сорокафутовое круизное судно, с виду самое древнее из всех у этого причала. Я поднялся на борт, затем проследовал вниз, в каюту. Там горел свет и тихо гудел кондиционер, чтобы мы не чувствовали себя одинокими. Впрочем, в каюте нас ждало и дополнение к нашей компании. Эд Карлин и О’Нил, которые сидели прямо, не расслабляясь, и казались очень настороженными.
– Этот Бриггс, – заметил Лабланш, – похоже, из тех, кому нравится, когда народ тусуется. Кто пригласил вас сюда, Эд?
– Какой-то парень позвал нас, – сказал Карлин. – Нам передали приглашение присоединиться к нему на борту его судна. Имя было названо: Бриггс. То же самое случилось и с вами?
– Мы полагали, что он собирается встретиться с Бойдом в заведении со стриптизом, – сказал Лабланш. – Поэтому присоединились там к Бойду, но пришел какой-то парень и передал Бойду, чтобы он присоединился к Бриггсу здесь. Мы последовали за ним. – Он пожал широкими плечами. – Ты же знаешь, каковы мы с Хэнком. Не любим упускать возможность провести время в приятном обществе.
– Итак, теперь не хватает только одного человека – Бриггса. – Карлин неопределенно улыбнулся. – Почему бы вам не сесть? Пускай ноги отдыхают, пока мы ждем.
– Бриггс… – сказал Лабланш мягко. – Кто он?
Мне кажется, если бы барракуда умела улыбаться, улыбка была бы точно такой же, как у него.
– У Бойда есть своя теория насчет Бриггса, – сказал Карлин.
– Знаю. – Улыбка Лабланша стала напряженной. – Он рассказывал.
– Это была не моя затея, – сказал Карлин. – А значит, это должна быть твоя затея, Дэнни.
– Не пытайся перевести стрелки на меня, Эд, – сказал Лабланш. – Это явно твоя затея, от начала до конца.
Карлин не потрудился ответить, и установилась гнетущая тишина.
– Возможно, моя теория ошибочна, – услужливо сказал я, – и Бриггс действительно существует.
– Тогда где он? – тонко заметил Карлин.
Это был хороший вопрос. Я медленно передвигался, едва заметно переставляя ноги, пока не оказался чуть в стороне от Лабланша и Ньюсона. Теперь между ними и Карлином и О’Нилом оставалось свободное место. Такая диспозиция нравилась мне куда больше, но недостаточно, чтобы запеть от радости. Дверь каюты внезапно закрылась, и мы услышали звук поворачивающегося в замке ключа. Мгновение спустя донесся рокот заработавшего двигателя, и пол под ногами слегка вздрогнул.
– Что это, черт побери?! – прорычал Лабланш.
– Ловушка, – угрюмо отозвался Ньюсон. – Вывести судно в море и выбросить тела за борт.
Его рука нырнула под пиджак, и, едва в ней появилось оружие, я решительно упал на пол. О’Нил нырнул вбок. Эд Карлин продолжал сидеть на своем месте, лицо его стало пепельным. Прижавшись животом к полу, я еще сильнее ощутил дрожь палубы: двигатель заработал на больших оборотах. Я высвободил «магнум» из наплечной кобуры и прижал его перед собой к палубе. В данный момент моей политикой был вооруженный нейтралитет.
В каюту внезапно ворвалась громкая насильственная смерть. Хэнк Ньюсон совершил роковую ошибку, начав со стрельбы в Эда Карлина, что дало О’Нилу даже больше времени, чем необходимо, чтобы выхватить пистолет. Карлин резко откинулся на диван, его рот открылся, из аккуратного отверстия во лбу заструилась кровь, окрашивая седые усы. О’Нил выстрелил два раза с очень коротким интервалом, и Ньюсон отлетел назад к двери каюты, уронив пистолет.
– Господи боже! – воскликнул Лабланш. – Все сошли с ума? Прекратите! Я…
Следующий выстрел попал ему в горло, и слов больше не было, только противный звук выходящих из горла пузырей. Третья пуля поразила его в грудь, и он начал опускаться на колени, все еще глядя с удивлением. Я наблюдал, как перхоть опадает на его плечи, пока он заваливается на спину. Палуба вздрогнула, когда он наконец рухнул на нее. Я неторопливо и аккуратно поднялся на ноги, не целясь в О’Нила. Он долгую секунду смотрел на меня, затем разжал челюсти.
– Можете расслабиться, Бойд, – сказал он почти радушно. – Все кончено.
– Благодарю вас, мистер О’Нил, – сказал я. – Или мне следует сказать «мистер Бриггс»?
Он усмехнулся:
– Вы так думаете?
– Определил методом исключения, – признался я. – Вы – единственный уцелевший из четырех.
– Мне следовало бы догадаться. Почему бы нам не подняться на палубу? Посмотреть, как там справляются девочки. У них не очень большой опыт в обращении с судном.
– А вы не забыли кое о чем? – спросил я. – Дверь заперта снаружи.
– Вы правы, – согласился он. – Это была глупость, конечно.
Он подошел к двери и отстучал на панели сложный код. Через несколько секунд я услышал, как в замке поворачивается ключ.
– Можете убрать оружие, Бойд, – сказал О’Нил. – Никто не будет пытаться убить вас.
– Вы не будете против, если я не стану слишком полагаться на ваши слова? – поинтересовался я.
Он небрежно пожал плечами, затем открыл дверь.
– После вас.
Он поднялся по короткой лестнице, ведущей на верхнюю палубу; я последовал за ним, дуло моего пистолета смотрело ему в спину. Как только моя голова и плечи оказались снаружи, две крепкие руки обхватили мое горло и начали сжимать.
– Вы никогда мне не нравились, Бойд, – прорычал мне в ухо голос Чака. – С той самой ночи, когда кинули меня на полторы тысячи долларов и выставили настоящим дураком!
Я возвращался в сознание, чувствуя себя довольно мерзко, и физически, и морально. Как я мог свалять такого дурака? По сравнению со мной Чак почти гений, подумал я с горечью. Я снова был в каюте, на диванных подушках. Осторожным усилием я принял сидячее положение, затем спустил ноги на палубу. Болело не столько горло, сколько уязвленное самолюбие. Парень, сидящий возле меня, упорно продолжал смотреть в никуда, очевидно, уже ни о чем не беспокоясь. Я подумал, что, сиди я вот так вот здесь на месте Эда Карлина, меня тоже уже ничто не беспокоило бы. Другие два трупа еще лежали на палубе, поэтому следовало предположить, что я пролежал без сознания не очень долго.
