Ожидание становилось невыносимым. Вот если бы тот мужчина, с которым она до этого танцевала, не ушел так скоро! Теперь он ей казался милым, предупредительным и даже занимательным, да и танцевал он неплохо.
Как же его звали? Клэм Гаррет? Да, Клэм Гаррет. Она уже забыла, кто он по профессии. Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Вероятно, она никогда больше его не увидит. Впрочем, так будет даже лучше. В интимном полумраке зала Ален выглядела даже недурно. Она избегала яркого света, подчеркивавшего недостатки ее лица.
Ален достала из сумочки прямоугольное зеркальце и принялась рассматривать свое отображение. И действительно, красивой ее не назовешь: мясистый нос, скошенный подбородок, глаза неопределенного цвета слегка навыкате, очень широкий, выпуклый лоб. Но у нее имелись и достоинства. Жаль только, что недоступные постороннему глазу: от шеи и до кончиков пальцев на ногах. Тут она могла бы без труда посоперничать с самой Венерой.
«Если бы мне лицо ну хоть ненамного получше», — вздохнула она, пряча зеркальце в сумочку.
До нее донесся презрительный смешок девицы в зеленом. В этот момент к ее столу подошел официант и положил на стол конверт. Ален Сэмпл взяла его, надорвала и прочла записку:
«Пакет в гардеробе. Фергюссон ждет. Не теряйте времени». Она разорвала послание на мелкие кусочки и бросила в большую пепельницу, прикрыв сверху окурками и пеплом.
Официант ожидал, услужливо склонив голову.
— Ответа не будет, — сказала Ален Сэмпл. — Сколько я вам должна?
— Восемь с половиной долларов.
Она бросила на стол десятидолларовую бумажку и встала. Легкой поступью пересекла танцевальную площадку, вошла в гардероб и передала номерок толстой негритянке с отвислыми щеками.
— Хорошо провели вечер, мисс?
— Замечательно, большое спасибо. Если не ошибаюсь, мне оставлен пакет?
Негритянка пристально оглядела молодую женщину.
— Может, и оставлен.
— Меня зовут Ален Сэмпл.
— Прекрасно. Вот он.
Ален Сэмпл взяла пакет и дала негритянке доллар. Затем надела пальто с воротником из меха пантеры и отправилась к вращающейся двери.
Ночной воздух освежил раскрасневшееся от танцев лицо. Усилием воли она сдержала охвативший ее легкий озноб, быстро пересекла влажный тротуар и остановилась перед «шевроле». Снова порывшись в сумочке, достала ключ, открыла дверцу, бросила пакет на сиденье и села за руль.
Усталость исчезла. Ей не терпелось снова встретиться с Джаспером Фергюссоном и не столько из-за пакета, сколько потому, что она любила его и знала, что любима. Джаспер никогда не смеялся над ее некрасивым лицом. Можно подумать, что он никогда и не замечал ее недостатков. Вот почему благодарная и растроганная Ален Сэмпл отдала ему в дар всю роскошь своего тела — великолепное чудо настоящей женской красоты.
Пока двигатель прогревался, Ален Сэмпл взяла пакет в руку и нашла, что он несколько тяжеловат, но на подобные мелочи она внимания не обращала. Джаспер сам его откроет и сам разберется, в чем дело.
«Шевроле» тронулся по направлению к музею «Уайтни». У музея Ален свернула на Кристофер-стрит и остановилась в сотне метров от скоростного шоссе «Экспресс».
Выйдя из машины, она взглянула на окна третьего этажа. И в гостиной, и в комнате Фергюссона горел свет.
Держа пакет под мышкой, Ален Сэмпл торопливо поднялась наверх. Ей было известно, что лифт не работает. Она перевела дыхание перед квартирой № 86, прислушалась, но до нее не донеслось ни звука. Она подумала, что Джаспер скорее всего задремал, ожидая ее. Тогда она воспользовалась имевшимся у нее ключом, бесшумно открыла дверь и вошла в переднюю. Увидев откупоренную бутылку виски, она усмехнулась и покачала головой. У Джаспера была привычка оставлять бутылки незакупоренными.
Продолжая улыбаться, она направилась в комнату. И тут окаменела на месте.
— Джаспер!
Он лежал на спине с широко открытыми глазами. При падении его незастегнутый пиджак распахнулся, открыв взгляду рубашку с кровавым пятном в левой части груди.
Дрожь охватила Ален Сэмпл. На подгибающихся ногах она подошла к трупу и снова начала его рассматривать. Ее начинал охватывать ужас, заполняя целиком все сознание.
Пакет выскользнул из рук и с глухим стуком упал на пол. Почему стук такой необычно глухой?
Постепенно Ален Сэмпл взяла себя в руки. Присев, подобрала пакет, освободила его от оберточной бумаги и прорезиненной бечевки, которой он был обвязан, и обнаружила обычную коробку из плотного картона.
Когда она сняла крышку, ее охватило какое-то оцепенение. Не понимая, что это такое, она схватила лежавший в коробке предмет — тяжелый автоматический пистолет с глушителем.
Почему, зачем, откуда этот пистолет? Что все это значит?
И Джаспер убит…
Ей стало казаться, что она попала в ужасную ловушку. Словно какая-то враждебная неумолимая сила сдавливала ее со всех сторон, липла к ней и душила.
Бросив на кровать коробку со всем содержимым, она расстегнула воротник пальто и жадно вдохнула в себя воздух, в котором ощущался запах пороха. Горе и отчаяние сводили судорогой ее тело, заставляли бешено биться сердце.
Джаспер лежал мертвый.
Почему? За что? Вопрос, причинивший ей такую острую боль, не находил ответа. Внезапно Ален Сэмпл показалось, что она слышит в передней чьи-то медленные, еле слышные, осторожные шаги. Она тотчас же схватила пистолет и направила его на дверь. Слишком поздно! Человек уже оглядывал ее с откровенным любопытством. Из-под полей фетровой шляпы на нее внимательно глядели жестко блестящие глаза. На вошедшем был непромокаемый плащ с поясом, из-за чего его ноги казались непомерно большими.
— А ну-ка, дамочка, не поискать ли вам какую-нибудь другую игрушку?
Он улыбнулся с оттенком меланхолии. За его спиной стояли два полисмена, держа в руках пистолеты калибра 0.38.
Человек протянул руку, щелкнул пальцами и приказал:
— Подайте-ка мне эту пушку, дамочка!
Она повиновалась.
— Вы благоразумны. Как вас зовут?
— Ален Сэмпл.
— Инспектор Крэг, к вашим услугам.
Фотографы розыскного отдела уезжали. Судебный врач Хелмер заканчивал обследование трупа. Ожидавшие своей очереди санитары дремали. Крэг совал во все свой нос, пытаясь понять, чем же занимался убитый при жизни.
Ален Сэмпл под охраной двух полицейских ожидала в гостиной, сидя в глубоком кресле, обитом рыжей кожей.
Казалось, ее оставили последние силы. Морщины в уголках ее рта подчеркивали и без того крупные губы.
— Крэг! — позвал врач.
Инспектор подошел.
— Ну, что там, Хелмер? — спросил он спокойным тоном.
— Пуля в сердце выпущена с короткой дистанции, почти в упор, но я не нашел следов ожога на одежде убитого. Этот тип ни минуты не страдал. Что же касается остального, то подождем результатов вскрытия. Тело, между прочим, еще не остыло.
— Ладно. Ваши молодцы могут его уносить.
— Увидимся утром.
— О’кей, Хелмер. До свидания.
Крэг вернулся к Ален Сэмпл. Приказав своим помощникам подождать в коридоре, он остался наедине с молодой женщиной. Несмотря на некрасивое лицо, он все же находил ее интересной, не столько из-за совершенства ее роскошных форм, сколько из-за необычайного, проникновенного взгляда ее глаз.
Она и притягивала, и отталкивала его.
— А что, если мы прольем немного света на эту историю? — предложил он.
— Я не убивала Джаспера. Меня здесь не было, когда это случилось. Клянусь вам, я говорю сущую правду.
— А где же вы были?
Она ответила без малейшего колебания.
— У себя. Я живу на Уэст Хьюстон-стрит № 727. Это в конце Манхэттена, совсем недалеко отсюда.
— Знаю, знаю. В каких отношениях вы находились с убитым?
— Он был моим большим другом.
— Почему вы зашли к нему?
— Н-не знаю… Просто так. Не спалось что-то, и на душе было так тоскливо. Это со мной часто случается.
— В котором часу вы пришли?
— Приблизительно около половины четвертого. Да, конечно, я знаю все, что вы мне скажете! Например, что это не самое подходящее время для визита к мужчине, но Джаспер привык к моим причудам. Впрочем, он всегда был рад меня видеть в любое время дня и ночи.
— Следовательно, он был вашим очень близким другом?
Она пристально взглянула на Крэга и сухо ответила:
— Именно так. И я не собираюсь скрывать наши отношения.
— Мне бы хотелось вам поверить, мисс Сэмпл. К несчастью, в вашем рассказе слишком много деталей, которые плохо увязываются между собой.
