Здоровенный детина лишь пожал плечами и улыбнулся совсем как его сестра. Мистретта обернулся и глянул наверх.
— Заманила в ловушку, черт возьми. А еще монахиня. Праведница.
Сол покачал крупной головой, его мясистые щеки затряслись.
— Сил не заманивала. Я сказал ей, что хочу удивить тебя. А она верит всему, что я говорю. Она до сих пор считает, что мы независимые бизнесмены. Я велел ей пригласить тебя сюда, так как знал, что ты будешь рад повидаться, Мистретта. Разве не так?
От гнева Мистретта не мог выдавить ни слова. Сол, видимо, прятался под лестницей, дожидаясь, когда он и Джерри спустятся. Похоже, этот скот со дня их последней встречи растолстел еще больше. Весит, должно быть, не меньше двухсот семидесяти фунтов. При росте шесть футов пять дюймов. Здоровенный мешок дерьма.
Старый дон злобно глянул в дуло пистолета:
— Сол, как ты, черт возьми, выбрался из психушки? Вступил в сделку с властями? И будешь стучать на меня, так?
Иммордино оттопырил нижнюю губу и потряс головой:
— Спускайся. Поговорим.
— Пошел знаешь куда?
Мистретта услышал наверху шаги.
— Как там у вас, все в порядке?
Голос принадлежал Сил.
— Н...
Глушитель воткнулся ему в рот, ударясь о передние зубы, и прижался к зеву. Привкус смазки металла был еще противнее, чем кофе Сил, и Мистретта ощутил рвотную спазму.
— Все отлично, Сил, — ответил ей брат. — Ложись спать.
— Ладно, Сол. Доброй ночи, мистер Мистретта. Доброй ночи, Джерри.
Сол широко усмехнулся:
— Доброй ночи.
Дверь наверху закрылась.
Усмешка Сола стала злобной.
— Я же просил тебя спуститься с этих чертовых ступенек. Чего ждешь?
Мистретта отвел голову, чтобы ствол вышел изо рта. Понимает этот тип, с кем он говорит? Полез пальцем в рот.
— Ты сломал мне зуб, скотина.
— А ты упек меня в психушку на полтора года. Ну как, будем считать, что мы в расчете?
— Ты не понимаешь, Сол.
— Еще как понимаю. Ты одобрил решение Джуси и Бартоло убрать меня.
Сердце Мистретты заколотилось еще сильней.
— Чушь. Кто тебе наплел?
— Не важно кто. И я знаю, что это не чушь.
— Ты совсем запутался, Сол. Ты ничего не понимаешь.
— Я понимаю, что ты отдал мою команду Бартоло и позволил присвоить кучу денег, которые по праву мои, на них я мог бы нанять хорошего адвоката.
— Сол, ты же знаешь эти дела. Как поступить с деньгами, зависело от Бартоло.
— Мог бы заставить его. Или ты уже не дон?
— Не серди меня. Ты знаешь, что я дон.
— Только толку от тебя мало. Не заботишься о своих людях. Я столько сделал для тебя, а когда попал в переплет, ты забыл обо мне.
— Я никогда не забывал о тебе, Сол.
— Но никогда ничего не сделал для меня! — выкрикнул Сол. Злобно сверкнул на Мистретту глазами, потом оглянулся через плечо. — Чарльз, сделай звук погромче. Не хочу, чтобы слышала сестра.
И тут Мистретта заметил в отсветах от телевизионного экрана еще двоих — негра, здоровенного, хотя и не такого, как Иммордино, и белого, который съежился на изодранном диване, вперясь в маленький черно-белый телевизор, стоящий на пластиковом ящике из-под молока. Тощий, бледный, с длинными волосами на темени, но выбритыми возле ушей. Он что-то бормотал под нос, подергиваясь и раскачиваясь взад-вперед, взгляд его был неотрывно устремлен на экран. Всякий раз, когда он дергался, глаза его на секунду закатывались.
— Эй, Мистретта! Кажется, я велел тебе спуститься.
Дон глянул ему в глаза:
— Это же дом твоей сестры. Святое место. Как ты можешь осквернять его таким делом?
— Забудь о моей сестре. Она ничего не знает. И с каких это пор ты беспокоишься о ней? Она много лет выпрашивала у тебя небольшое пожертвование на этот дом, а ты всегда отказывал. Говорил — попроси у Папы Римского.
— Ты говорил ей то же самое, Сол. И ни разу не дал ни... — Мистретта скорчил гримасу. Должно быть, нерв треснувшего переднего зуба обнажился, потому что холодный воздух вызывал в нем жуткую боль. — Ну, так в чем твоя проблема, Сол? Скажи. Может, я смогу сделать, что нужно.
Глаза Сола превратились в щелки, губы растянулись в злобной усмешке.
— Знаешь, Мистретта, меня смех берет. Говоришь, сделаешь, что мне нужно? Чушь. У тебя уже нет власти.
— Ты сам не знаешь, что говоришь.
— Вот как? Бартоло тебя не слушает. Он теперь подчиняется Джуси Вакарини.
— Джуси?
— Да. Большинство капо слушают его. В последнее время делами заправляет он, потому что тебе стало на все наплевать. Джуси вполне может стать доном. Он только ждет твоей смерти, чтобы принять этот титул.
— Ты сам не знаешь, что говоришь, — тупо повторил Мистретта.
— Я знаю, что говорю. Знаю, что Бартоло должен мне четыреста тысяч, и, что бы ты ни обещал, ты не заставишь его отдать их. Еще я знаю, что он и Джуси вынесли мне приговор и, даже если б ты отменил его, они бы тебя не послушали.
— Они послушают. Мы устроим сбор, и ты скажешь им в лицо, что, находясь в Трентоне, не стучал на них. Мы отменим этот приговор.
— У тебя нет власти.
Сол вытянул руку, наведя дуло на галстук Мистретты.
Старый дон невольно сглотнул. Раны в горле очень болезненны. Он видел, как страдают от них люди. Скрипнул зубами, и холодный воздух снова коснулся треснутого зуба. Глянул на тело Джерри. Рубашка его уже вся пропиталась кровью.
— Зачем ты убил его, Сол? Он был хорошим парнем.
— Был.Джерри мне нравился. Но если б он увидел меня здесь, внизу, то убил бы. Смотри. Он держится за пистолет.
— Без моего приказа он бы тебя не убил.
Глаза Сола сверкнули.
— Не морочь мне голову, Мистретта.
Он опустил пистолет и упер ствол Мистретте в колено.
Пфиттт!
Мистретте показалось, что с колена слетела чашечка. Он инстинктивно потянулся к нему, но потерял равновесие и повалился вперед. Покатился по ступенькам, ударяясь плечами, спиною, и упал на тело Джерри. Боясь испачкаться в обильной крови, быстро скатился с него, несмотря на боль, и прижался к стене. Опершись руками, приподнялся и сел, глаза его неудержимо моргали. Казалось, колено только что раздавил грузовик.
— Я отойду от дел, — пробормотал он. — Надоела мне такая жизнь. Только я хочу отойти от дел и жить спокойно.
— Нехорошо. Очень нехорошо. Очень.
Тощий парень пялился на него безумными глазами, раскачиваясь взад-вперед и беспрестанно крестясь.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Во имя Отца...
Мистретта хотел было перекреститься и сам, но побоялся потерять равновесие и упасть.
— Дай ему еще пилюлю, — сказал Сол негру.
— Он в порядке. Да и все равно сейчас давать нельзя. Слишком рано.
— Ты уверен, что он в порядке?
— В лучшем виде.
— Тогда заставь его замолчать.
После этих слов Сол уставился на Мистретту.
Мистретта держался за грудь. Ему было трудно дышать.
— Чего ты хочешь, Сол? Скажи. Получить деньги с Бартоло? Я тебе помогу.
— К черту деньги, Мистретта. Я их раздобуду. Хочешь знать, чего я действительно хочу?
— Чего? Скажи.
— Твоего места. Хочу стать доном.
— Ты сошел с ума.
— У меня есть преданные люди. Их не меньше, чем у Джуси. Они считают, что я давно должен занять твое место. Теперь я его займу.
— Брось, Сол. Это невозможно. Чего ты хочешь на самом деле? Я готов тебе помочь.
Ноздри Иммордино раздулись.
— Я сказал чего. Хочу стать доном. И добьюсь своей цели. Хочешь посмотреть как?
— Брось, Сол. Ты ведешь себя, как сумасшедший.
— Думаешь, я спятил? Смотри.
Он встал над телом Джерри так, что оно оказалось у него между ног. Держа пистолет двумя руками, опустил его и прицелился.
— Смотри. Я совершу над ним последний обряд. Соборование.
Сол приставил глушитель ко лбу Джерри.
— Во имя Отца...
Пфиттт!
Голова Джерри подскочила. Сол приставил дуло к его животу.
— И Сына...
Пфиттт!
Все тело дернулось. Он приставил пистолет к правому плечу.
— И Святого...
Пфиттт!
Рука взлетела и шлепнулась на место.
К левому плечу.
— Духа...
Пфиттт!
Ладонь разжалась.
— Аминь.
— А-минь.
Негр скалился, как шимпанзе.
— Гнусный ублюдок, — пробормотал Сол, глядя на тело Джерри. — Я дал ему в долг двадцать тысяч на свадьбу дочери, а он хотел убить меня.
— Нет, Сол... нет. — Мистретта дышал со свистом. — Ты делаешь поспешные выводы.
— Нехорошо. Очень нехорошо.
Белки глаз маленького тощего парня сверкнули в тусклом свете, когда он взглянул на Джерри, раскачиваясь взад-вперед и беспрестанно крестясь.
Когда Мистретта снова поднял взгляд, Сол смотрел на него с улыбкой. Потом нагнулся и прошептал в лицо:
— Не говори, что я ничего не дал тебе, старый осел.
Мистретта сузил глаза и взглянул на него в упор:
