— А вот и ты, — обрадовался он, спуская ноги на пол. — Я решил подождать на тот случай, если я тебе вдруг срочно понадоблюсь. Ну что, объявили выкуп?
— Да, около часа назад, — ответил я, подвинул себе стул и сел. — Не поделишься виски?
Он налил две порции и подвинул ко мне стакан.
— Я даже боюсь спрашивать. Сколько?
— Мэддакса хватит удар. Они даже не пытаются хитрить. Бьюсь об заклад, им известно о страховке. Они хотят вытряхнуть из нас всю сумму: полмиллиона.
— Мамочки! — простонал Фэншоу. — Когда?
— Через четыре дня. В мелких купюрах: по пять, десять и двадцать долларов, не крупнее.
— Вряд ли мы сможем собрать такую огромную сумму за три дня, не говоря уже о том, чтобы записать номера купюр!
— Нам придется ее собрать, и я не вижу смысла записывать номера. Такие мелкие купюры проследить невозможно.
— Наверное, ты прав. Каким образом они объявились?
— Позвонили по телефону. Я сам говорил с одним из похитителей. Он разговаривал очень жестко. Через четыре дня он позвонит и скажет, куда привезти деньги. У нас нет времени подготовить ловушку.
— Ну что ж, мы ведь в жизни всякое повидали, не так ли? — сказал Фэншоу и зевнул. — Может, Мэддакс и не станет платить.
— Станет. Райс обзвонил газеты и выдал им всю историю со страховкой. Нам придется платить.
— Надо бы мне сообщить ему эти новости. Нелегкая предстоит работенка — набрать столько мелких купюр. Не крупнее двадцатки?
— Точно. Тот парень говорил вполне серьезно. — Я отхлебнул из стакана и продолжил:
— Ты знал, что мисс Шерман пьет?
— Сильно?
— Мне сказали, что этот фильм мог стать для нее последним. Ее секретарша говорит, что ее приходилось водить по съемочной площадке за руку.
Фэншоу задумчиво посмотрел на меня:
— Конечно, какие-то слухи до меня доносились, но я не думал, что все так серьезно. Как тебе Райс?
— Я в него просто влюбился. Мы прекрасно с ним поладили. Он предложил расквасить мне нос.
— Есть какие-нибудь версии?
— Только та, что на поверхности: высокооплачиваемая звезда спилась и больше не может работать. Муж решил получить наличные, пока не поздно. Договорился, чтобы ее похитили, и деньги в карман.
— Ну да, вполне вероятно. Единственная нестыковка в том, что он не знал о страховке.
— Это еще не доказано. Она могла ему проговориться. Лично мне эта версия по душе.
— Итак, что будем делать?
— Ничего, пока не заплатим выкуп. Потом будем следить за Райсом. Если деньги у него, он себя выдаст, если подольше подождать.
— А Джойс Шерман?
— Могу поспорить, что она не вернется.
— Я тоже. Ну ладно, буду звонить Мэддаксу. Я расскажу ему твою версию.
— Она ему придется по вкусу, о такой он и сам мечтает, — сказал я и встал. — Мне еще нужно кое-что сделать. Если я ему понадоблюсь, то где-то через час я буду в отеле «Калвер».
Я оставил его набирать номер Сан-Франциско и вышел на улицу.
Из проезжавшего мимо такси выглянул водитель и вопросительно посмотрел на меня. Я подозвал его и назвал адрес:
— Уилтшир-роуд, пятьдесят пять.
Уилтшир-роуд была сразу за Южным бульваром, плохо освещенная улочка, вдоль которой выстроились небольшие коттеджи. Номер пятьдесят пять был тих и темен, с заброшенным садом и шаткими деревянными воротами.
Я попросил водителя подождать, подошел к воротам и постучал. Подождав, я постучал снова и услышал чьи-то шаги, дверь в воротах открылась: на меня смотрела какая-то женщина.
— Кто это?
— Мистер Хофман дома?
— Нет.
Дверь начала закрываться.
— Вы миссис Хофман?
— Какое вам дело, кто я?
— У меня срочное дело к мистеру Хофману. Где его найти?
— Не знаю.
— Может быть, вы мне поможете? — Я просунул ногу в щель приоткрытой двери, чтобы она не захлопнулась у меня перед носом. — Я вам заплачу за потраченное время.
Она помолчала, глядя на меня, затем приняла решение и отступила от двери.
— Ну ладно, заходите.
Я вошел за ней в маленькую неубранную комнату, заставленную покрытой пылью старой мебелью. В слабом свете лампочки я разглядел хозяйку: неряшливо одетая, лет тридцати пяти, лицо смуглое и угрюмое, но видно, что симпатичная, и если бы так себя не запустила, то, вероятно, смотрелась бы красоткой. На ней был старый, грязный свитер, надетый наизнанку, а на подоле серой измятой юбки красовалось большое жирное пятно.
— Вы миссис Хофман?
— А если да? — отрывисто бросила она. — Тут нечем гордиться. Чего вы хотите?
Я предложил ей сигарету; она взяла ее, прикурила от моей зажигалки и присела на засаленный диван.
— Говорите, и побыстрее, — добавила она. — Мне скоро нужно уходить.
— Вы не знаете, где ваш муж?
— Я уже сказала. Зачем он вам нужен?
— По работе. Вчера вечером я случайно встретился с ним в Спрингвилле. Я бы мог предложить ему денежное дельце, если сумею его разыскать.
Она изучающе посмотрела на меня, в глазах мелькнул интерес.
— Вы тот самый парень из страховой компании?
— Верно. Он вам говорил обо мне?
— Он? — Она горько рассмеялась. — Он мне ничего не говорит. Я просто слышала, как он с кем-то разговаривал по телефону и сказал, что встретил вас. Вы ведь Хармас?
Я кивнул и осторожно опустился в одно из кресел. Оно выдержало, но еле-еле.
— Когда это было?
— Три дня назад.
— Вы знаете, с кем он разговаривал?
— Догадываюсь.
— С кем?
Она хитро улыбнулась:
— Я не болтаю о делах своего мужа, он бы этого не одобрил.
— Так уж получилось, что это и мое дело. Вам бы пригодилось долларов двадцать?
Она облизала бледные губы и беспокойно заерзала.
— Может быть.
Я вынул из бумажника двадцатидолларовую купюру:
— Кто это был?
— Та рыжая, с которой он теперь водится.
— А сейчас послушайте, это важно. И не заставляйте меня вытягивать из вас по одному слову. Я заплачу вам сорок баксов: двадцать сейчас и двадцать после того, как вы все расскажете.
Я положил купюру на ручку дивана, она выхватила ее и засунула за ворот свитера.
— Только не говорите ему, что я вам разболтала. Я бы ничего не стала говорить, если бы не была уверена, что он не вернется.
— Откуда вы знаете?
— Он забрал свои вещи. Кто-то его сильно напугал. Он смылся, пока я была на кухне. Нет, он не вернется, и это к лучшему.
— Та рыжая, кто она?
— Не знаю. Появлялась здесь с неделю назад. Я ее впустила, но лица не разглядела. Она была в темных очках и широкополой шляпе. Я бы не смогла ее узнать.
— А потом она приходила?
Она покачала головой:
— Но я знаю, что иногда Берни с ней виделся, и тогда у него появлялись деньги. Он встречался с ней поздно вечером.
— Вы уверены, что он встречался именно с ней?
— Перед уходом он приводил себя в порядок. Обычно он этого не делает.
— Вы сказали, что три дня назад он ей звонил?
— Верно. Я была на кухне и слышала, как он набирает номер. Я решила подслушать, что он затевает, и встала за дверью. Он говорил о каком-то убийстве. Я уверена, что с другой стороны провода была та рыжая.
— Вы не запомнили, о чем они говорили?
Она немного подумала:
— Точно не помню, но думаю, что-то вроде того: «Этот парень за мной следил. Его зовут Хармас, он следователь страховой компании. Ему известно, что я был в том доме. Доказать он не может, но знает. Он попытается навесить на меня это убийство. Я не собираюсь рисковать бесплатно. Мне нужно вас увидеть. Да, прямо сейчас. Возьмите с собой деньги. Встретимся через полчаса». Потом он повесил трубку.
— И что было дальше?
— Он ушел. Было без четверти двенадцать. В половине первого он вернулся и сразу пошел в свою комнату. Он думал, что я уже сплю. Мы теперь спим отдельно. Минут через двадцать он вышел из спальни с чемоданами. Я смотрела на него из кухни через щелочку. Он забросил чемоданы в машину и уехал.
— Вы только что говорили, что он был испуган. Почему вы так решили?
— Потому что он правда был испуган. Он был белый как бумага, мокрый от пота и что-то бормотал себе под нос. Я никогда его таким не видела. Да, он перепугался, видимо, вляпался в какую-то историю. Я была рада, что он уезжает. Не хочу быть замешанной в каком-нибудь темном деле. — Она взглянула на каминные часы:
— Я собиралась сегодня в кино. Мне пора бежать, а то опоздаю.
— Только один вопрос. Он работал еще на кого-нибудь, кроме той рыжей?
— Точно не знаю. Он иногда подрабатывал, ему все время звонили какие-то люди. — Она поднялась с дивана. — О каком это убийстве он толковал?
— Понятия не имею, — солгал я. — На вашем месте я бы держался подальше от этой истории. Вы не догадываетесь, куда он мог поехать?
Она покачала головой:
— Вот вы сказали, что видели его прошлым вечером в Спрингвилле, а я даже и не знала, что он туда едет. Почему вы вчера с ним не поговорили?
