— Нет. Проблема в том, что мы обязаны заплатить полмиллиона, и иного выхода у нас нет, если мисс Шерман не отыщется прежде, чем нам придется расстаться с деньгами.
Мэддакс яростно фыркнул, но никто не обратил на него внимания.
— Есть какие-нибудь ниточки?
— Полный ноль. Полиция пока занимает неофициальную позицию. Райс не позволяет им ничего предпринимать. Говорит, что хочет, чтобы жена осталась в живых, и, пока ее не вернут, делать ничего нельзя. Я могу его понять. В записке было указание не сообщать в полицию и перечислены всякие гадости, которые сделают с мисс Шерман, если он не послушается. Таково положение дел на сегодняшний день, и наши перспективы безрадостны, а для мисс Шерман и того хуже.
Мэддакс, который уже некоторое время пытался ввернуть словечко, наконец, гаркнул:
— Я требую, чтобы ты немедленно ехал домой к Шерман! Ты будешь представлять нас и работать с полицией. Я договорился, чтобы тебе оказывали содействие. Если мы должны платить выкуп, то, черт побери, нам и вести это дело!
— Ладно, — сказал я и обратился к Фэншоу:
— У меня только один вопрос: почему ты назвал Райса слизняком? Он что, и вправду слизняк?
Фэншоу скорчил гримасу:
— Может, это и не то слово, лучше, наверное, назвать его вошью. В Голливуде у него довольно поганая репутация. Он ни с кем не работал дольше трех, месяцев. От его историй с молодыми девушками просто смердит. Он замешан в нескольких скандалах, которые ему как-то удалось замять. Сейчас он без зазрения совести живет на деньги своей жены, а из-за контракта, который он ее уломал подписать до замужества, она не может от него избавиться. Ходят слухи, что они живут как кошка с собакой, а кое-кто поговаривает, что из-за него она пристрастилась к выпивке. Подожди, ты на него еще посмотришь. Его вид говорит сам за себя.
Я повернулся к Гудьеру:
— Райс связан с этой страховкой?
Он покачал головой:
— Нет. Мисс Шерман даже настаивала, чтобы он ничего о ней не узнал. Страховка должна была держаться в тайне, она не хотела привлекать к себе внимания каких-нибудь негодяев. Она сказала, что Райс ничего не должен знать.
— Мог он как-то это обнаружить?
— Не вижу ни малейшей возможности. Полис был подписан в кабинете адвоката мисс Шерман, у него он и хранился. Именно он и заявил претензию, как только узнал, что ее похитили.
— Кто ее адвокат?
— Лео Саймон, — ответил Гудьер. — С ним все в порядке, Фэншоу подтвердит.
— Да, это один из лучших адвокатов. Райс понятия не имел о существовании этой страховки, — сказал Фэншоу. — Но теперь он о ней знает и давит на нас.
— Ну ладно, — сказал я, вставая со стула. — Я поехал.
— Держи со мной связь, — велел Мэддакс. — Мне нужно возвращаться в Сан-Франциско. Если что-то вскроется, я приеду.
— Хотите послушать о деле Джеллерт, пока вы здесь?
— Нет, если там нет ничего интересного. Мне еще надо успеть на самолет. У нас сейчас есть работа, а делом Джеллерт мы займемся, если и когда поступит претензия.
— Как хотите.
Мы с Гудьером вышли вместе. На улице он сказал мне:
— Он говорит, если что-то вскроется! Как бы мне самому не вскрыться…
— Что ты переживаешь? Надеюсь, ты себя не винишь? Мэддаксу просто надо было на кого-нибудь наорать. Сам знаешь, в нашем деле такие случаи бывают.
— Наверное, ты прав, — уныло ответил он, — но это так ужасно, когда по двум твоим сделкам ведется расследование. Ты что-нибудь выяснил, когда был у мисс Джеллерт?
Я покачал головой:
— Ничего. Ты знал, что у нее есть сестра-близнец?
— Нет. А при чем здесь сестра?
— Не знаю. Она замужем за типом по имени Джек Конн. Возможно, он преступник.
Гудьер нервно щелкнул пальцами:
— И в этом тоже я виноват?
Я улыбнулся:
— Алан, не заводись. Я видел Сьюзен Джеллерт и Денни, и теперь я точно так же поверил бы им, как и ты. Они славная пара.
— Я знал, что ты так и решишь, — просиял он. — Эти двое — честные ребята. Мне хочется, чтобы у них все получилось.
— Ты видел ее номер?
— Хотел, но как-то пропустил. Как он тебе?
— Для той публики, которая на него ходит сейчас, этот номер просто потрясающий, но не для Нью-Йорка. Она болтается по сцене нагишом и со змеей.
— Денни считает, что в Нью-Йорке их ждет успех.
— Да, он так и сказал, но, на мой взгляд, у них нет шансов.
— Говорят, Элен работает с тобой?
— Точно. Деньги — в семью. Она убедила Эндрюса дать ей работу. Я оставил ее в Спрингвилле, рядом с Коннами. Она за ними наблюдает.
— А Конн-то здесь при чем? — удивился Алан.
— Хотелось бы мне знать. Элен считает, что он очень даже при чем. Женская интуиция. Она думает, что тут пахнет надувательством.
— Ее беда в том, что у нее слишком богатая интуиция, — рассмеялся он. — Ну ладно, мне пора снова заняться делом.
Мне в голову вдруг пришла одна мысль.
— Послушай, ты никогда не сталкивался с парнем, который называет себя Бернардом Хофманом?
— Слышал о таком, но никогда не встречал, а что?
— Он работает по делу Джеллерт. Я с ним случайно познакомился, но он не сказал, кто его заказчик. Что ты о нем знаешь?
Гудьер очень удивился:
— Только то, что он частный сыщик, и притом не слишком чистоплотный в делах. Говоришь, работает по делу Джеллерт? Ты уверен?
— Я знаю, что его интересуют ее полисы. Три дня назад он проник в контору Денни и изучил их.
— Зачем?
— Спроси чего полегче. Он не сказал. Вот выберу минутку свободного времени и насяду на него. Может, удастся его разговорить.
Гудьер посмотрел на часы:
— Мне пора бежать, я и так уже опоздал на встречу. Дай знать, если что-нибудь выудишь из Хофмана, ладно?
— Конечно. Где живет мисс Шерман?
— На бульваре Беверли-Глен, в большом доме с красной крышей, не пропустишь.
— Спасибо. Ну пока!
Я забрал свою машину с парковки и отправился на бульвар Беверли-Глен.
Я ехал по длинной извилистой дороге, ведущей к дому Шерман. Дом оказался именно таким, каким я его себе и представлял, со всеми штуковинами, которыми так любят украшать свое жилище кинозвезды в доказательство своего успеха и благосостояния. Там был неизменный бассейн, освещенный огнями прожекторов, обширный ухоженный сад, широкие веранды, шезлонги, гамаки и зонтики от солнца и, наконец, большой, длинный особняк с двадцатью спальнями, не меньше.
У ворот дежурили полицейские, но, взглянув на мою визитную карточку, они меня пропустили. У парадной двери тоже стояла охрана: утомленные копы, несколько смущенные обилием роскоши кругом.
Бледный дворецкий провел меня в гостиную, где у открытых окон о чем-то тихо беседовали трое мужчин и девушка. Один из мужчин подошел ко мне. Он был высоким и стройным, с узким загорелым лицом, острым подбородком, тоненькой ниточкой усов и наглыми светлыми глазами. На нем была желтая шелковая рубашка с расстегнутым воротничком, хлопчатобумажные брюки бутылочного цвета и коричневые замшевые ботинки. На узком запястье блестел золотой браслет.
Он мог не сообщать мне, что его зовут Перри Райс, я уже видел его на фотографиях рядом с Джойс Шерман, а теперь решил, что в натуральном виде он мне нравится гораздо меньше, чем в газете.
— Моя фамилия Хармас, я из «Нэшнл фиделити», — представился я. — Меня прислал Мэддакс из отдела претензий.
— Вы не торопились, — процедил Райс. — Мы уж решили, что вы заблудились. Ну что ж, раз уж вы наконец здесь, то познакомьтесь с остальными. Мисс Мира Лэнтис, секретарь моей супруги.
Он позвал девушку, та повернулась и посмотрела на меня без всякого интереса. Она была невысокой и такой смуглой, что я подумал, не течет ли в ней мексиканская кровь. У нее были большие, темные, блестящие глаза. Фигурка была неплоха, чуть пухленькая, но девица умела себя подать. В белом льняном платье она казалась красивой и нарядной. Гардения в прическе завершала картину.
Я сказал то, что обычно говорят в таких случаях; она и не подумала ответить.
— Мистер Ховард Ллойд, — продолжал Райс, сделав знак седому мужчине; тот подошел и пожал мне руку.
Я посмотрел на него с любопытством. Его имя было мне так же знакомо, как и имя Сэма Голдуина, а будучи владельцем «Пасифик пикчерз», он считался одним из богатейших людей в мире. Он был бледен и расстроен, глубоко посаженные глаза смотрели на меня так напряженно, что я даже смутился.
— Рад, что вы приехали, мистер Хармас, — медленно произнес он низким голосом. — Похоже, ребята, на этот раз вам не повезло.
— Да уж, — согласился я. — Но в нашем деле без этого не бывает.
— А это Миклин из Федерального бюро, — сказал Райс, кивая низкорослому толстяку, который вздернул вверх подбородок и не подал мне руки. — Есть какие-нибудь новости?
— Нет. Мы ждем, что в любой момент могут поступить указания о выкупе. Пока мы их не получим, сделать ничего не удастся.
