— Растревожил муравейник! — Блум кивнул в угол зала, где Маккафферти сидел за столиком с тремя незанятыми девицами. Та, что держала плюшевого мишку, жадно слушала менеджера, наклонившись над столиком. Другая, с оранжевым светящимся пояском, сняла его и лениво крутила над собой.
— Мы подняли целую бучу, будь проклят мой язык! — сердился Роулз. — Впору стреляться.
— Да все ты сделал правильно, не волнуйся, — успокаивал его Блум.
Маккафферти поднялся, потрепал по плечу девушку, потягивавшую риаво, кивнул ей, рассмеялся и вернулся к детективам.
— Не повезло бедняге, — сказал он.
— А остальные девушки? — спросил Блум.
— Они заняты, зарабатывают на жизнь, — ответил Маккафферти. — Не хочу им мешать.
— А придется, — сказал Роулз.
— Да имейте же сердце. У них тяжелая работа…
— А у нас?! — возмутился Роулз. — Да и речь идет об убийстве.
— А что, эта мертвая девушка спешит куда-нибудь? — лениво осведомился Маккафферти.
— Побеседуйте с другими, о’кей? — Блум пытался сдержаться, но в голосе его звучало предостережение. Маккафферти понял это. Перед ним въявь предстали картины нарушений закона: испорченный водопровод, изношенная электропроводка… Копы способны навесить большой висячий замок на двери клуба за всякую ерунду, а уж за прием на работу несовершеннолетних… Таких, например, как Синди со своим мишкой — ей ведь всего шестнадцать.
— Конечно, конечно, — отступил он. — Счастлив помочь вам.
Маккафферти поднялся. Детективы наблюдали, как он, подходя к каждой девушке, разговаривает с ней. Но ни одна и бровью не повела. Все продолжали заниматься своим делом. Клиенты тоже выслушали менеджера спокойно. Впрочем, из своего угла Блум и Роулз мало что видели, — лишь вращающиеся бедра и ягодицы да раскачивающиеся головы. Маккафферти возвратился к столику.
— Ничего, — сообщил он. — Никто не помнит девушки по имени Трейси Килбурн. Большинство из наших танцовщиц — новенькие. Вы говорили о мае прошлого года? Никто и не может ничего вспомнить.
— А как насчет мисс Смайли? — Роулз кивнул в сторону сцены.
Маккафферти уставился на танцовщицу.
— Да, она здесь уже порядочное время работает.
— Так поговорите с ней.
Маккафферти глянул на часы.
— Она освободится ровно через три минуты. Вы можете сами с ней поговорить. Я должен повидаться кое с кем в своей конторе. Приятно было познакомиться. — Маккафферти удалился.
Одно короткое мгновение на сцене находились две девушки. К улыбчивой танцовщице присоединилась та, что играла с мишкой, и теперь обе они, стоя лицом друг к другу, вращали бедрами и трясли грудью. Первая во время танца отступала к ступенькам у края сцены, затем грациозно повернулась и спустилась вниз, предоставив своей партнерше развлекать публику. На экране за сценой высокая ослепительная блондинка расстегивала «молнию» на ширинке своего кавалера.
Спустившись со сцены, девушка взяла стакан воды со столика у стены, жадно осушила его и огляделась. Блум с Роулзом оказались единственными незанятыми мужчинами, и она тотчас направилась к ним. Двигалась энергично, раскачивая бедрами, как ходят проститутки. Яркий голубоватый свет софитов леденил ее волосы, замораживая улыбку на губах. Она подтянула набедренную повязку. При ярком свете стали заметнее блестки на ее груди и сосках. Все еще улыбаясь, она подошла к детективам.
— Хэлло, ребята, — сказала она. — Если хотите, я станцую специально для вас.
— Мы желаем задать вам несколько вопросов, мисс. — Блум показал ей свой значок. — Детектив Блум. Мой партнер — детектив Роулз.
— Я вела себя непристойно? — удивилась девушка.
— Нет, вы были великолепны, — успокоил ее Блум. — Не хотите ли присесть?
Девушка села, прикрывая грудь.
— Я чувствую себя голой, беседуя с копами, — объяснила она.
— Как вас зовут, мисс? — спросил Роулз.
— Я что-нибудь сделала не так? — волновалась девушка. — Я специально не оголялась. Если повязка на бедрах и сдвинулась, то это случайно.
— Вы не сделали ничего плохого, — сказал Блум.
— Тогда зачем вам мое имя?
— Мы же назвали вам свои…
— Вы совсем другое дело, — возразила девушка. — Вы ведь не танцуете в одной набедренной повязке, которая может соскользнуть, так что и не заметишь.
Детективы промолчали, внимательно разглядывая девушку.
— Тиффани Картер, — обронила она наконец.
— А ваше настоящее имя? — спросил Блум.
— Сильвия.
— Сильвия… А дальше?
— Сильвия Каценски.
— Это польское имя? — спросил Блум.
— Ну и что? Что в этом плохого?
— Ничего. Мой дед приехал из Польши.
— Ну так пожмем друг другу руки, — сказала Сильвия.
— Сильвия, вы давно здесь работаете? — вступил в разговор Роулз.
— Где-то около года. А почему вы спрашиваете?
— В мае прошлого года вы уже были здесь?
— Я же говорю, почти год. Сейчас апрель. Если я проработала год, тогда…
— Вы помните девушку по имени Трейси Килбурн?
— Зачем вам это?
— Вы помните ее?
— А почему вы спрашиваете?
Роулз взглянул на Блума. Тот кивнул.
— Она умерла, — сказал Роулз.
— Ох, — вздохнула Сильвия.
— Так вы знали ее?
— Да. Умерла… Какой ужас! Как это случилось?
— Вы хорошо ее знали? — спросил Роулз, уклоняясь от ответа.
Он приготовил блокнот и карандаш. Сильвия наблюдала за его действиями. Роулз выжидательно смотрел на нее.
— Вы собираетесь записывать?
— Если вы не возражаете.
— Я не хочу неприятностей. Я чиста. С тех пор как я приехала в Калузу, я абсолютно чиста.
— Откуда вы приехали? — спросил Блум.
— Из Джексонвилла.
— Какого рода неприятности у вас там были?
— Кто сказал, что у меня были неприятности?
— Вы же сказали, что чисты с тех пор, как…
— Это не значит, что раньше у меня были проблемы.
— Так что же там было? Наркотики? — уточнил Роулз.
— Чуть-чуть. — Сильвия пожала плечами.
— Вас арестовывали?
— Почти. Поэтому-то я и уехала из Джексонвилла, чтобы порвать с той компанией.
— Вы все еще принимаете наркотики? — спросил Блум.
— Нет, нет. — Сильвия вытянула перед собой руки. — Видите какие-нибудь следы? — Она снова прикрыла руками грудь. — Дело в том, — сказала девушка, — что, если мое имя попадет в полицейское досье, я вынуждена буду вернуться. А мне здесь нравится. Не хочу отсюда уезжать.
— Какое обвинение было предъявлено вам в Джексонвилле? — спросил Блум.
— Не было никакого обвинения, — сказала Сильвия. — Я просто связалась с компанией, которая влипла.
— А каким образом ваше имя попало в полицейское досье? — спросил Роулз.
— Потому что я была с ними, когда все это началось. Но я не знала, что происходит, действительно не знала, и копы отпустили меня.
— Не предъявив вам никакого обвинения?
— Да. Они поняли, что я ни сном ни духом не ведаю обо всех этих делах.
— О каких делах?
— Эти парни были наркоманами.
— Но вы-то — нет?
— Немного употребляла, но привычки не было.
— Так что сделали эти парни? Наркоманы, я имею в виду.
— Они пытались ограбить винный магазин. Мы ехали на машине, и один из них сказал: «Пойду куплю всем немного соку». Он ворвался в магазин с тридцать вторым стволом и направил его в лицо владельцу. Ему не повезло: коп, только что освободившийся с дежурства, зашел выпить кружечку пива. И того хуже: он затеял с этим копом перестрелку. Парень, сидевший за рулем, услышал выстрелы и нажал на газ. Загнал машину на тротуар и свалил пожарный гидрант. А потом понаехало полицейских — во всей Флориде их, поди, меньше. — Сильвия потупилась. — Но меня отпустили. Я просто хотела прокатиться.
— Кто тебя отпустил?
— Детективы. Сперва допрашивали меня часа три. И двое ребят, с которыми я была, подтвердили, что я чиста.
— Мы можем все это проверить, — предупредил Роулз.
— Конечно, проверяйте. Стала бы я вам врать… Я поняла одну вещь. Когда имеешь дело с копами, лучше говорить им правду, иначе нарвешься на еще большие неприятности.
— Сколько тебе лет, Сильвия? — спросил Блум.
— Двадцать один. Но выгляжу я старше. Эта мерзкая работа… и дрянной лак испортили мне волосы. Они стали как солома.
Девушка дотронулась до своих обесцвеченных белокурых волос. Попыталась взбить их, но оставила свою попытку и опять скрестила руки на груди.
— Расскажите-ка нам о Трейси Килбурн. — Роулз взялся за карандаш.
— Тогда я снова попаду в досье, уже здесь. — Сильвия вздохнула.
— Как свидетель, — сказал Роулз.
— В том деле я тоже была свидетелем. Какая разница? Черт бы меня подрал! Я едва знала эту Трейси. А теперь по уши в дерьме… Свидетель в деле об убийстве…
