Я не стал ее разубеждать. То немногое, что я знал об их семье, — одиночество Элберта Блевинса, страшный конец Джаспера, а через пятнадцать лет — Лорел, склонность Дэйви к насилию — только подтверждало слова миссис Краг.
Она сидела, стиснув кулаки.
— Если увидите Дэйвида, скажите, ему, где живет его прабабушка. Только не знаю зачем. Деньги, которые у меня есть, нужны мне самой. Я плачу здесь шестьсот долларов в месяц. Нет, если он не спросит, не говорите ему про меня. А то Джаспер опять сядет мне на шею. Или Лорел. Она была очень милой девушкой, но тоже оказалась неблагодарной. Я взяла ее к себе в дом, делала для нее все, что могла, а она отвернулась от меня.
— Лорел тоже с вами в родстве?
— Нет. Она приехала из Техаса. Ею интересовался один очень богатый человек. Он и прислал ее к нам.
— Не понимаю.
— А вам и не надо понимать. Про Лорел я говорить не хочу. Она мне не дочь и не внучка, но я любила ее больше всех.
Она перешла на шепот. В комнату вместе с шепотом вошло прошлое. Я встал.
Элма Краг подала мне узловатую, но по-прежнему тонкую руку.
— Когда будете выходить, прибавьте громкость. Послушаю лучше других людей.
Я усилил звук телевизора и прикрыл за собой дверь.
В приемной осталось не более шести «беженцев». Средних лет санитар потихоньку разгонял их по комнатам.
— Пора спать, друзья, — говорил он.
В дверях появился Джек Флайшер. Глаза его остекленели от усталости и спиртного.
— Я хотел бы повидать миссис Краг, — обратился он к санитару.
— Извините, сэр, но часы посещений истекли.
— У меня очень важное дело.
— Ничем не могу помочь, сэр. Я здесь не распоряжаюсь. А наш управляющий в Чикаго на совещании.
— Хватит болтать, — повысил голос Флайшер. — Я представитель закона.
Лицо у него налилось кровью. Он порылся у себя в карманах и, вытащив бляху, показал ее санитару.
— Это ничего не меняет, сэр. Я действую согласно приказу.
И вдруг ни с того ни с сего Флайшер дал санитару пощечину. Тот упал, но тотчас же поднялся. Одна сторона его лица была красной, другая — белой. Старики молча следили за происходящим.
Я зашел Флайшеру со спины и взял его в «рычаг». Он был рослым и сильным. Только таким способом я мог его обезвредить.
— Он что, ваш приятель? — спросил меня санитар.
— Нет.
Хотя в некотором смысле Флайшер был моим. Но не приятелем. Я вывел его на улицу и там отпустил. Он вытащил автоматический пистолет.
— Вы арестованы, — объявил он мне.
— За что? За то, что помешал нарушению общественного порядка?
— За оказание противодействия офицеру полиции при исполнении служебного долга.
Он сверкал глазами и брызгал слюной. Пистолет в его руке был на вид тридцать восьмого калибра, вполне достаточного, чтобы уложить меня навсегда.
— Хватит, Джек, и уберите свою пушку. Вы не у себя в округе, и есть свидетели.
Санитар и его подопечные, стоя у входа, наблюдали за нами. Джек Флайшер повернулся посмотреть на них, и в эту секунду я, выбив оружие у него из рук, схватил пистолет раньше, чем он успел нырнуть за ним. Стоя на четвереньках и вдруг превратившись в собаку, он гавкнул на меня:
— За это я тебя упрячу. Ты забыл, что я офицер?
— Тогда и держите себя как подобает.
Санитар подошел ко мне.
— Мы бы хотели обойтись без неприятностей. Может, вызвать полицию, а?
— Нет необходимости. Как вы считаете, Флайшер?
— Я сам полиция, черт побери!
— Нет, в этом округе у вас нет прав. Кроме того, я слышал, что вас отправили в отставку.
— А кто ты такой, черт побери? — покосился на меня Флайшер. Глаза его в сумраке мерцали желтоватым огнем.
— Я частный детектив. Моя фамилия Арчер.
— Если ты не хочешь, чтобы у тебя отобрали лицензию, верни мне оружие. — И он протянул мощную красную руку.
— Сначала давайте побеседуем, Джек. И пора вам извиниться перед человеком, которого вы ударили.
Уголок рта у Флайшера приподнялся, словно он застонал от боли. Для избалованного подчинением полицейского принести извинение было жестоким и непривычным наказанием.
— Извини, — буркнул он, не глядя на санитара.
— Ладно, — махнул рукой санитар.
Он повернулся и, шагая с достоинством, поднялся вверх по ступенькам. Старики тоже вошли в дом. Дверь, звучно чавкнув, захлопнулась за ними.
Мы с Флайшером подошли каждый к своей машине и, прислонившись к ним спиной, молча глядели друг на друга.
— Мой пистолет, — напомнил он. Пистолет был у меня в кармане.
— Сначала поговорим. За чем вы охотитесь, Джек?
— Я работаю по одному старому делу. Несчастный случай с летальным исходом, который произошел много лет назад.
— Если известно, что это несчастный случай, зачем им снова заниматься?
— А я его не закрывал. Не люблю незавершенных дел.
Он уклонялся от ответов, отделываясь общими фразами. Я попытался встряхнуть его.
— Вы знали Джаспера Блевинса?
— Нет. Никогда его не встречал, — не стал хитрить он.
— Но вы знали его жену Лорел?
— Может, и знал. Но не так близко, как думают некоторые.
— Почему вы не заставили ее опознать тело ее мужа?
С минуту он молчал. А потом спросил:
— Записываешь наш разговор на пленку?
— Нет.
— Ну-ка, отойдем от машины, приятель!
Мы пошли по аллее. Свод из пиний был спустившимся на нас черным небом. В сгустившейся тьме Флайшер стал более разговорчивым.
— Признаю, пятнадцать лет назад я допустил ошибку. Но только это я и готов признать. Я не собираюсь рыться в мусоре, а потом рассыпать его у себя на крыльце.
— Какую ошибку, Джек?
— Поверив этой девчонке.
— Лорел сказала, что человек, который попал под поезд, не ее муж?
— Она многое что сказала. В основном врала. Обвела меня как мальчишку.
— Зачем сваливать всю вину на нее? Опознать погибшего было вашей обязанностью.
— Не учи меня моим обязанностям. За тридцать лет моей службы в полиции в нашем округе погибло под колесами поезда, наверное, не меньше сотни бродяг. Одних можно было опознать, других нет. Вот и у этого ничего при себе не было. Откуда было известно, что он не такой же бродяга, как все прочие?
— А чем он был не такой?
— Тебе не хуже меня известно, чем.
— И все-таки?
— Больше я ничего не скажу. Я думал, мы обменяемся мнением. А ты только расспрашиваешь, а сам ничего не говоришь.
— Вы тоже не сказали мне ничего такого, что могло бы пригодиться.
— А ты вообще мне ничего не сказал, и точка, — заявил он. — Чего ты добиваешься?
— Ничего не добиваюсь. Я занимаюсь похищением Стивена Хэккета.
— Чем? — Он тянул время.
— Не прикидывайтесь, будто ничего не знаете про Хэккета. Вы прочли про него в сан-францисской газете.
Он чуть повернулся и во тьме посмотрел мне в лицо.
— Значит, это ты следил за мной во Фриско? Какого черта я тебе понадобился?
— Не вы лично. Просто наши дела чем-то связаны. Сын Джаспера Блевинса Дэйви, который куда-то затерялся во всей той потасовке, вырос и стал взрослым. Он-то и похитил Хэккета.
Я услышал, как Флайшер быстро втянул в себя воздух, потом медленно его выдохнул.
— В газете сказано, что у этого Хэккета куча денег. — Это был вопрос.
— Да, немало.
— И мальчишка Джаспера Блевинса требует выкупа?
— Пока разговоров о выкупе я не слышал. По-моему, он хочет прикончить Хэккета, если уже не прикончил.
— Боже мой! Ни в коем случае! — выкрикнул Флайшер так, будто его собственной жизни угрожала опасность.
— Вы знаете Хэккета? — спросил я.
— В жизни не видел. Но он ведь при деньгах. Значит, приятель, нам с тобой не мешало бы объединиться.
Мне не нужен был Флайшер в качестве компаньона. Я ему не верил. С другой стороны, он знал об этом деле то, что никому из оставшихся в живых не было ведомо. И в округе Санта-Тереса был как у себя дома.
— Вы помните ранчо Крагов возле Сентервиля?
— Да. Я знаю, где оно находится.
— Вполне возможно, что Дэйви Блевинс прячет Стивена Хэккета на ранчо.
— Тогда поехали туда, — сказал Флайшер. — Чего мы ждем?
Мы подошли к машинам. Я отдал пистолет. Глядя на Флайшера в полутьме, я вообразил себе, будто смотрюсь в тусклое кривое зеркало и вижу самого себя.
О смерти Лорел Смит не было сказано ни слова.
Мы решили ехать на машине Флайшера, потому что она была новой и быстроходной, и вести ее попеременно. Свою машину я оставил возле открытой всю ночь бензоколонки в Канога-парк, неподалеку от дома Кита Себастиана. Что бы ни случилось, все равно мне сюда возвращаться.
Я сидел за рулем, а Флайшер дремал рядом со мной на переднем сиденье. Мы поднялись в Сан-Фернандо-Вэлли, миновали главный перевал и вернулись через Камарильо к совсем уже темному океану. Но стоило нам пересечь границу округа Санта-Тереса, как Флайшер, словно почуяв родную территорию, тотчас проснулся.
