— Да, в какой-то степени. Продвигаешься шаг за шагом. Я прощупал Бадди, потом Гарри, теперь вот твоего отца. Как будто идешь по длинному коридору с множеством дверей. Ты пробуешь каждую, чтобы найти, какая не заперта. Ты не знаешь, что там за очередной дверью, но, если не будешь открывать, не выберешься из коридора.
— А в этой картотеке только имена, — сообщил Пол. Я взял карточку и прочел: “Ричард Тайлсон. Уолтхэм, Конкорд-авеню, 43. Жизнь. 16.09. 72. Регистрационный №3750916Э”.
— По-моему, список клиентов, — сказал я, просмотрев несколько карточек. — Пролистай их, Пол. Выпиши все знакомые имена. Посмотри, есть ли там еще что-нибудь кроме информации о клиентах.
— А зачем вы хотите, чтобы я выписал имена людей, которых знаю?
— А почему бы нет? Может иметь какой-то смысл. Я всегда так делаю. Иногда что-то да обнаруживается. Никогда не знаешь, пока не сделаешь.
Я вручил Полу блокнот и карандаш. Он уселся в кресло для посетителей, разложил карточки на столе и углубился в чтение. Я включил радио, нашел ему какую-то популярную музыкалку и принялся осматривать содержимое шкафчика. Дело продвигалось медленно. Нужно было прочесть кучу корреспонденции, написанной на совершенно непонятном экономическом жаргоне. Через десять минут голова пошла кругом. Музыка не помогала.
В половине второго я переключил на бейсбол и облегченно вздохнул. В два я спросил у Пола.
— Есть хочешь?
— Да.
— Может сбегаешь и купишь нам чего-нибудь в бутербродной?
— А где это?
— В квартале отсюда за углом. Прямо напротив “Братьев Брукс”.
— Хорошо.
Он ушел. Я снова взялся за бумаги. Пол приволок турецкие бутерброды из овсяной муки, два бифштекса, лимонный пирог и пакет молока. Я налил из кофейника кофе. К трем часам Пол закончил разбирать карточки.
— Пойду немного пройдусь, — сказал он.
— Денег дать?
— Нет, сдача с бутербродов осталась.
В пять Пол вернулся с книгой о балете из магазина “Буксмит” на Бойлстон-стрит. Он читал книгу, а я рылся в бумагах. Начало темнеть. Я включил свет. В половине девятого я наконец не выдержал.
— Все, хватит. Пойдем обедать.
Мы отправились в кафе “Л'Ананас”. Я заказал бутылку вина и плеснул немного Полу. Потом мы пешком отправились ко мне на квартиру.
— А машина? — спросил Пол.
— Оставим здесь. До конторы всего четыре квартала.
— Завтра опять туда пойдем?
— Да, я еще не закончил.
— Я нашел только троих.
— Больше, чем пока нашел я.
Мы поднялись ко мне и завалились спать.
Только к полудню мои поиски, наконец-то, увенчались успехом. Это не был окровавленный кинжал или золотой древнеегипетский жук-скарабей. Нет, всего лишь список адресов. Немного, но все же. Он умещался на одном-единственном листке и лежал в папке на самом дне ящика.
— Ну и что в нем важного? — скептически спросил Пол.
— Не знаю, но это единственная вещь, которая не поддается простому объяснению.
Я вытащил из письменного стола городской справочник и принялся листать, ища имена людей, живущих по этим адресам. Четвертым, кого я нашел, была Элейн Брукс.
— Эта Элейн Брукс подружка твоего отца?
— Да.
— Но это не тот адрес, по которому она живет.
— Я не знаю, где она живет.
— Зато я знаю. Я следил за ней, помнишь?
— Может иногда она живет там.
— Может быть.
— Она есть и в моем списке, — заметил Пол.
— Из картотеки?
— Ага.
— Дай мне посмотреть твой список.
Он вручил мне листок. Кроме Элейн Брукс там было еще две фамилии. Я порылся в справочнике. Судя по нему, все они владели домами по тому или иному адресу в списке.
— Карточки в картотеке в алфавитном порядке?
— Да, — кивнул Пол.
— Хорошо. Сейчас я прочитаю тебе несколько фамилий. А ты посмотришь, есть ли они в твоей картотеке. Если да, скажешь мне адрес.
Я пробежал весь список, каждый раз роясь в справочнике и называя Полу имена, которые были там указаны. Все они оказались у него в картотеке. Но ни один адрес на карточке не совпадал с адресом в справочнике.
— Что же за страховка здесь указана? — спросил я, зачитав все фамилии и увидев, что Пол вынул из картотеки все карточки.
— На этой визитке написано “недвижимость”.
— Ну да?
— А на этой — “домовладение”.
— А на какой-нибудь есть “жизнь”?
Пол просмотрел визитки.
— Нет.
Я взял у него карточки, на которых значилась “недвижимость”, и составил список, в который включил фамилии, оба адреса и вид страховки. Все были застрахованы разными компаниями. Закончив, я сказал Полу:
— Поехали посмотрим на их владения.
Первый адрес был на Чандлер-стрит в южной части города. Когда-то это был район элегантных особняков из красного кирпича, впоследствии превратившийся в кишащие нищими трущобы и сейчас вновь возрождающийся. Многие служащие среднего класса перебирались в эти дома, очищали кирпич, заводили доберманов, устанавливали электронную сигнализацию и выгоняли нищих на улицу. Интересная картина: бродяги всех цветов и оттенков; белые женщины в модных брюках и туфлях на высоком каблуке; мужчины среднего возраста, белые и цветные, в рубашках “Лакоста”. Наш дом должен был находиться между продуктовым магазином и упаковочным киоском. Но он сгорел.
— “Пусты разрушенные хоры, — процитировал я, — Где позже птицы запоют”.
— Фрост? — вскинул брови Пол.
— Шекспир. А почему ты подумал, что это Фрост?
— Потому что вы всегда цитируете или Фроста, или Шекспира.
— Иногда я цитирую и Питера Гэммонса.
— Это еще кто?
— Пишет статьи в “Глоб”. О бейсболе.
Мы поехали по следующему адресу на Симфони-роуд. Такие же обуглившиеся обломки.
— Пуста разрушенная церковь, — улыбнулся Пол.
— Хоры, — поправил я. — Похоже, вырисовывается какая-то общая схема.
— Думаете, они все сожжены специально?
— Примеров еще мало, — ответил я. — Но указатели сильные.
Третий адрес был на Блю-Хилл-авеню в Маттапэне, между двумя деревянными магазинами. Такое же пепелище.
— А где мы? — спросил Пол.
— В Маттапэне.
— Это тоже часть Бостона?
— Да.
— Боже, тут просто ужасно.
— Как часть Южного Бронкса. Тут им нелегко живется.
— По-моему, они будут все сожжены, — заметил Пол.
— Наверное, но нужно посмотреть до конца.
Что мы и сделали. Съездили в Роксбери и Дорчестер, в Аллстон и Чарлзтаун. В Хайд-парк, Джамайка-плейн и Брайтон. Адреса были такими запутанными, что иногда, следуя строго по списку, мы вынуждены были несколько раз проезжать один и тот же район. Все дома были сожжены. Когда мы закончили, уже стемнело и по окнам конторы забарабанил мелкий дождик.
Я закинул ноги на стол и сделал несколько круговых движений плечами, пытаясь размять затекшие мышцы.
— А твой папаша, выходит, поджигатель, — улыбнулся я.
— Когда же, интересно, он успел сжечь столько домов?
— Я не знаю, сам он их поджигал или нет. Он мог просто застраховать их. Вот и его связь с Коттоном. Роль твоего старика — недвижимость и страховка. Роль Коттона — деньги и темные делишки. А теперь сложи их вместе и что получится? Вот так-то. Все сходится. А потом, когда твоему отцу понадобилась дешевая физическая сила, чтобы разобраться с ситуацией с разводом, Коттон послал Бадди Хартмана, а Хартман взял с собой Гарольда с его музыкальной дубинкой.
— И что теперь вы будете делать? — спросил Пол.
— Завтра утром позвоню в страховые компании и выясню, действительно ли твой отец был маклером в этих делах с пожарами и выплачена ли страховка.
— Тем, кто в картотеке?
— Да.
— А откуда вы знаете, кому звонить?
— Я не раз имел дело со страховыми компаниями. Так что я многих там знаю.
— И что потом?
— А потом я соберу все, что мне известно об отце, и займусь матерью.
Пол замолчал.
— Как ты? — спросил я.
— Нормально.
— Все это чертовски тяжело.
— Нормально.
— Ты помогаешь мне собирать компромат на собственных родителей.
— Знаю.
— Ты хоть понимаешь, что все это ради тебя?
— Да.
— Справишься?
— С помощью?
— Со всем. Сможешь стать автономным, свободным от них, зависеть только от самого себя? Стать взрослым в пятнадцать лет?
— Мне уже шестнадцать в сентябре.
— Тебе придется стать гораздо старше твоих шестнадцати, — вздохнул я. — Ну, пойдем перекусим — и спать.
Когда на следующее утро мы с Полом вышли пробежаться вдоль реки Чарлз, начался сильный дождь. Не перестал он и днем.
Я сидел в конторе и обзванивал страховые компании. Пол уже дочитал книгу о балете. Я предложил ему прогуляться до городской публичной библиотеки и по моей карточке взять «Над пропастью во ржи». Спустя пять минут после того, как он вернулся, позвонила Сюзан.
— Целый час не могла до тебя дозвониться, — пожаловалась она. — Все время занято.
