– Так бывает всегда.
– Мне позволяли жить в мире грез, – с горечью продолжала она. – Позволяли верить, что я особенная и ничто дурное никогда меня не коснется. Знаете, кем я себя считала? Леди из Шарлотта, наблюдающей мир в зеркале. А потом зеркало треснуло. Или вы не знаете это стихотворение?[6]
– Я тоже читал его в школе.
Остаток пути до ее дома мы проехали молча. Нигде не было никаких признаков Мак-Гауэна, поэтому Кейт попросила меня войти и подождать. В гостиной было холодно, несмотря на яркое солнце. Эхо подслушанной мною ссоры, казалось, все еще отзывается в этих стенах.
Она бросила на стул черные перчатки и шляпу и предложила мне сесть.
– Все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Сэм Уэстмор рассказал вам?
– Немного.
– Дон оставил мне меньше, чем ничего. Сэм говорит, что мне, возможно, придется отвечать за неуплату налогов за несколько лет. Я об этом и понятия не имела.
– Этого не случится, если Уэстмор приложит усилия. Он ведь ваш близкий друг, не так ли?
– Я всегда так считала.
– А если это произойдет? Если они отберут всю вашу собственность?
– Я останусь без гроша.
– Это настолько ужасная перспектива?
– Не знаю. Я еще над этим не задумывалась.
– Так задумайтесь теперь. Что в этом ужасного? Вы молоды, красивы и умны.
Она остановила меня нетерпеливым жестом.
– Боюсь, что не могу соответствовать вашим комплиментам. Во всяком случае, сегодня. Как бы то ни было, спасибо за добрые намерения.
– Не понимаю, кого или что вы должны оплакивать. Керриган оказал вам услугу, позволив, чтобы его застрелили, а может, и еще одну услугу, растратив ваши деньги.
Она посмотрела на меня, словно сомневаясь в моем рассудке.
– Что вы имеете в виду?
– Вы снова выйдете замуж...
– Никогда!
– Обязательно выйдете. И у вас будет шанс найти более честного мужа, а не еще одного Керригана. Не забывайте, что этот штат кишит трутнями, которые охотятся за легкими деньгами. Я встречал тысячи таких.
– Неужели их так много?
– Пройдитесь по Беверли-Хиллз, Санта-Барбаре или Санта-Монике и вы непременно встретите двух или трех, разъезжающих в «ягуарах» и «кадиллаках».
– И у всех есть жены?
– Они охотятся за женщинами. Покуда женщинам будут принадлежать три четверти собственности в этой стране, всегда найдутся мужчины, пытающиеся отобрать у них эту собственность. Вы принадлежите к крупнейшему тайному женскому обществу Соединенных Штатов – обществу богатых девушек, которые неудачно вышли замуж и сожалеют об этом. Вот тут-то и наготове целая орда альфонсов.
Она ошеломленно посмотрела на меня:
– Вы живете в ужасном мире.
– Всего лишь в реальном.
– Как вы можете это выносить?
– Просто не блокирую свои чувства золотыми кирпичами. А вы?
– Никак не могу. Я изнеженная девчонка, которая слишком долго ждала, чтобы вырасти. Становиться взрослой трудно – неудивительно, что так мало людей в этом преуспели. – Кейт вздохнула и продолжала другим тоном: – Дон был не так плох, как вы думаете. Он честно пытался все наладить – по крайней мере, какое-то время. Это не только его вина, что он не умел обращаться с деньгами. Мне следовало помочь ему. Я не была ему хорошей женой – он нуждался в большем, чем я могла ему дать.
– В большем, чем ему мог дать кто бы то ни было.
– Сегодня вы что-то особенно суровы.
– Простите. Просто я встречал многих керриганов. Они рождаются с вакуумом вместо сердца. Или что-то случается с ними в детстве. Как бы то ни было, в них нет ничего, кроме голодной дыры, которую никто не в состоянии заполнить.
– Заполнить как женщина?
Кейт смущенно покраснела и подошла к большому окну. Через некоторое время она снова заговорила, обращаясь не то ко мне, не то к равнодушному городу:
– Я все испортила, верно? Мой отец был одним из самых уважаемых людей в этой долине. Мой дед основал в Лас-Крусес колледж, пожертвовав для этого землю. А я предала их. Я пустила на ветер не только их деньги, но и их репутацию, все то, что они отстаивали. – Она повернулась и окинула взглядом холодную гостиную. – Кажется несправедливым, даже просто невозможным, что я могла уничтожить так много, сделав одну ошибку.
– Ничего не уничтожено. Дутые личности вроде Керригана не могут уничтожать реальных людей и реальные вещи.
– Разве?
Кейт снова повернулась ко мне спиной. Она, с ее золотыми волосами, свободно спускавшимися на плечи, казалась стройной юной девушкой. Было трудно поверить, что она прошла через семь лет кошмарного брака и овдовела в результате убийства.
Я подошел к ней.
– Ваша жизнь не кончена – она только начинается.
– Боюсь, вам не утешить меня этой примитивной философией... нет, простите мне эти слова. Вы с самого начала были добры ко мне.
– Это было не так уж трудно, Кейти.
– Он говорил, что я не была женщиной. Но я женщина, не так ли?
Я взял ее за плечи и поцеловал.
– Мне жаль, что вы пострадали, Лу, – прошептала она, прижимая губы к повязке на моем лице. – Пожалуйста, больше не рискуйте.
– Это не страшно.
– Я женщина, правда? Вы... вас тянет ко мне?
На этот вопрос я не мог ответить словами.
Спустя некоторое время Кейт сказала:
– Я чувствую себя как вдова из Эфеса.
– Я сегодня очень суров, а вы напичканы литературными аллюзиями. Впрочем, продолжайте в том же духе. Это весьма познавательно.
– Вы смеетесь надо мной.
– Почему бы и нет?
Она прижала мою голову к своему круглому белому плечу и шепнула мне на ухо:
– Я заставила вас чувствовать себя мужчиной, Лу?
– Я и раньше чувствовал себя им. Это мое обычное состояние.
– Вы хвастаетесь!
– Пусть так – хвастаюсь. Кроме вас, меня никто не слышит, а вы не возражаете.
Она рассмеялась. На веранде послышались неровные шаркающие шаги. В дверь позвонили.
Мак-Гауэн сбрил свою бороду. Его лицо под серой шляпой поблескивало, как глянцевая коричневая бумага. На нем были поношенный синий костюм и черный галстук. Одежда и бритое лицо делали его старше.
– Джозефина наконец заявилась ко мне, – сообщил он.
Я шагнул на веранду и закрыл за собой дверь.
– Она сейчас на озере?
– Нет, снова уехала. Джозефина весь день моталась по пустыне в поисках Боузи. Она здорово умаялась. Я пытался уговорить ее остаться со мной, но она не захотела. Ей нужно было только узнать у меня, как добраться в Трэверс.
– В Трэверс?
– Очевидно, Боузи подался туда. Джозефина хочет его найти.
Он устало прислонился к дверному косяку. Я обнял его за плечи, пытаясь успокоить, и ощутил торчащие кости.
– Она вам это сказала?
– Она не сказала, что Боузи там – я сам это понял. Когда они были у меня в сентябре, он очень интересовался Трэверсом. Я должен был вспомнить об этом раньше, когда говорил с вами. Он задавал мне много вопросов.
– Каких?
– Ну, где это находится, как туда добраться.
– И вы объяснили ему?
– Тогда я не видел в этом ничего дурного. Трэверс находится по другую сторону Бейкерсфилда в сторону Невады. Нужно свернуть с шоссе у деревушки Йеллоу-Форд и оттуда ехать десять миль через горы. Это довольно пустынное место.
– А по дороге можно проехать?
– Это и хотел узнать Боузи. Он сказал, что хочет попробовать съездить туда с палаткой. Дорога была вполне проезжей – по крайней мере, в последний раз, когда я там был. Она пробита в твердой скале.
– Он мог проехать по ней в большом грузовике?
– Почему бы и нет? Дорогу специально построили для грузового транспорта.
– И Джо сейчас едет туда?
– Очевидно. Она попросила меня нарисовать ей карту.
– А для меня вы не нарисуете еще одну?
– Нет. – Он мрачно усмехнулся, показав желтые зубы. – Я поеду с вами, сынок. Хоть я и не в состоянии бегать, как прежде, но все еще могу стрелять, если понадобится.
Я понял, что отговаривать его бесполезно.
Когда я спустился на улицу, попрощавшись с Кейт, Мак-Гауэн принес ружье из багажника своего «форда». Это была спортивная винтовка среднего калибра с телескопическим прицелом. Он осторожно положил ее на заднее сиденье моей машины и вскарабкался на переднее.
Я нажал на стартер.
– Почему вы решили приехать ко мне?
– Вы говорили как честный парень. Надеюсь, вы и вести себя будете так же.
– Сделаю все, что от меня зависит.
Я свернул на бульвар в сторону окраины города. Наступили сумерки, и в окнах зажегся свет. Горы на востоке походили на лежащих в тумане гигантских женщин. На небе одна за другой появлялись звезды.
В сгущающейся темноте послышался голос Мак-Гауэна:
– Джозефина пропадет с этим вором. Я не мог спокойно смотреть на это. Видели бы вы ее сегодня – вся потная, лицо грязное, в глазах испуг. Я едва узнал ее.
Мы остановились в Барстоу, чтобы закусить сандвичами и кофе, а потом в Бейкерсфилде, чтобы проверить шины. С наступлением вечера воздух становился прохладнее. Примерно через час на горизонте снова появились горы. У их подножия мерцали огоньки, похожие на упавшие звезды. Горы постепенно приближались к нам, заслоняя небо.
